и решил, что за ненадобностью отключит детородную функцию.
Её слова были как пощёчины, давили на самые больные места. Я её слышала, но до конца не осознавала, что это действительно было реальным и происходило со мной.
— И что сейчас будет? — Мои глаза начали наполняться слезами. Эта новость была последней каплей.
— Да ничего не будет. Начнёт расти вес, его будет сложнее контролировать. Сексуальное желание снизится. Да и зачем вам секс будет? Кожа начнёт быстрее стареть, будут появляться морщины, память хуже, и много ещё чего. Естественные процессы в организме, которому не ради чего жить.
Я сидела, не в силах шелохнуться от услышанного.
— Роза Семёновна, ну зачем вы так. — Обратилась к врачу медсестра, а потом накрыла мою руку, лежащую на столе, своей ладонью. — Вы не переживайте так. Это только предварительный диагноз. Сначала нужно анализы сдать.
— Затем, что задолбали эти, которые сначала живут "для себя", а потом удивляются, почему это с ними происходит. Да потому что рожать надо было, как все. Мы пока ночами не спали со своими детьми, на последние копейки перебивались, их выкармливая, эти по койкам прыгали, искали кандидатов в мужья получше, и жизнь свою «устраивали». Вот и карма настигает. — Зло ответила врач.
— Вы подождите, пожалуйста, в коридоре. — Обратилась ко мне медсестра. — Я вынесу сейчас направление. Завтра с утра придёте и анализы сдадите.
Я кивнула, встала, и, ничего не видя перед собой от слёз, вышла в коридор.
Мне было очень страшно. Как мне было сейчас пройти этот путь одной? Почему жизнь была так несправедлива, и била именно в тот момент, когда ты был наиболее уязвим?
Я упала на скамейку, стоящую в коридоре у кабинета. Люди, сидящие в очереди, странно на меня косились, но мне было всё равно.
Она была права. Для чего мне было жить сейчас?
Хотелось, чтобы кто-то разделил со мной эту боль, утешил, сказал, что всё будет хорошо. И я неосознанно взяла телефон и набрала знакомый номер. Нет, это был не брат, а единственный человек, который всегда знал, как подобрать нужные слова.
Который обещал мне когда-то «и в горе, и в радости». Мой муж.
Несколько гудков, и я почти решила, что трубку никто не возьмет. Лучше бы так и было. Потому что через пару секунд на звонок ответили. Из динамиков раздался женский томный голос.
— Да? Я слушаю… Говорите…
Я сразу нажала на отбой, и завершила вызов, пару секунд пялясь на экран мобильного, в надежде, что перепутала номер. Но там высвечивалось имя мужа, дополненное сердечком. Значит, не показалось.
Пока я была здесь, у меня полностью рушилась моя жизнь, он был с ней.
Наверное, тридцать восемь — отличный возраст, чтобы перестать верить в сказку.
Его слова ничего не значили.
Он был с ней не один раз. Он врал.
Раз он смог переспать с другой, значит, он меня больше не любил.
Вот так просто. Простые истины, которые нужно было принять.
Я так глубоко ушла в себя, что не сразу услышала, как ко мне кто-то обращался. Подняв зареванные глаза, увидела медсестру, которая вышла из кабинета, и протягивала мне бумажки.
— Вот. Возьмите. Там направления. Придёте завтра утром с восьми до одиннадцати, сдадите анализы. Вы извините, пожалуйста, Роза Семёновна бывает не сдержанной иногда. Сегодня, просто, день такой…
Я кивнула, проглотив вязкую от слёз слюну, и, не смотря на девушку, и опустив глаза в пол, забрала из её рук бумаги. Мне было стыдно перед ней, что я так расклеилась. Взрослая тётка. Ведь понимала же головой, что слова одного врача, сказанные без анализов могли ничего не значить, но, когда «приговор» выносили тебе, а не кому-то со стороны, было сложнее мыслить рационально.
— И вы знаете, такие симптомы бывают не только у раннего климакса, это может …
— Девушка! Нам долго ждать? Скоро приёмные часы закончатся, а мы всё сидим и сидим. Может, уже пригласите следующего? — Перебила медсестру крайне недовольная женщина, которая сидела недалеко от меня.
Медсестра тяжело вздохнула, спросила что-то в приоткрытую дверь кабинета врача, и крикнула:
— Следующий!
Я встала на ноги, которые меня почти не держали, и пошла на выход, держа перед собой выданные бумаги. Слёзы всё никак не прекращали литься, а внутри было полнейшее опустошение.
Сев в машину, я ещё какое-то время просто сидела в ней на парковке. Для того, чтобы ехать, нужно было успокоиться. В конце концов, мне удалось остановить свои солёные реки, и я поехала домой.
Дом… Странное слово. Он всегда ассоциировался у меня с чем-то теплым и уютным. Местом, где ты можешь быть самой собой. Где тебя всегда безоговорочно любят и поддержат. А сейчас, у меня был скорее не дом, а просто здание, где я жила. Мой дом остался только внутри меня самой.
Припарковавшись, осталась сидеть в машине. Заходить внутрь совсем не хотелось. Там бы меня ждало свидетельство всего, что я потеряла.
Я сидела на водительском кресле, и просто смотрела вперед, в стену дома, в никуда. И сама не заметила, как заснула.
Проснулась от стука в стекло. И, повернувшись, увидела, что это барабанил в окно Андрей. Только его мне сейчас не хватало. Выглядел он при этом крайне встревоженно.
Он что-то кричал, но разобрать, пока я находилась в машине, было сложно. Интересно, сколько я проспала? На улице было темно ещё когда я вернулась домой, так что понять было сложно.
Я взяла сумку и бумаги с соседнего кресла, и открыла дверь машины.
— Тебе снова было плохо, да? Ты почему никак не реагировала? Я чуть с ума не сошёл.
— Что ты здесь делаешь? — От сна голова ещё туго соображала, и я навалилась спиной на машину, и потёрла глаза и переносицу пальцами.
— Это, вообще-то, мой дом. Я пришёл, и увидел, как ты сидишь в машине в отлючке, и не реагируешь. Пытался открыть дверь, но она была заблокирована изнутри. Пришлось кричать и долбиться в дверь, чтобы ты услышала. Думал, придётся спасателей вызывать. Что вообще происходит? Ты плакала? У тебя лицо зареванное.
Андрей и правда выглядел сильно встревоженным. Но меня этим было уже не пронять.
— Догадайся почему. Можно, пальцем не буду показывать на причину?
— Давай зайдём домой. Ты, наверное, замерзла. — Словно игнорируя мои слова ответил Андрей, начав приближаться ко мне, и выставляя руки так, словно хотел заключить в свои объятия, но я ловко отошла в сторону, ускользнув от него.
— Знаешь, я тут подумала, пусть
