— А ты откуда знаешь? — заинтересованно спросила Маша.
— Я… Я староста и мне часто приходится оставаться после урока, чтобы привести кабинет в порядок. Как в фильмах — я залезла под стол, чтобы поднять бумажки и бутылку, в кабинет зашли Татьяна Павловна и отец Голован. Я слышала весь их разговор. Видела, как ей был передан конверт. Видела, как Татьяна Павловна показывала журнал, где все оценки Насти проставляются карандашом. Отец Голован говорил, с кем должна Татьяна Павловна поговорить, чтобы оценки были исправлены. А точнее, кому передать взятку, — я усмехнулась. — Мне очень повезло, что меня не заметили. Отец Голован ушёл, ему позвонили. А Татьяна Павловна ушла на совещание.
— Ты кому-нибудь рассказала? — хмурится Синичкина.
— Ты думаешь, что мне бы кто-то поверил? Ты думаешь, что моя жизнь в этой школе не стала бы настоящим адом? Да меня каждый учитель стал бы валить, если бы я перекрыла им источник дополнительного дохода. Поэтому я молчу до сих пор. Только Лёва знает и бабушка. Ну, и ты теперь, — я улыбаюсь девушке. — Я могла бы сказать брату, он бывший спецназовец и у него до сих пор есть хорошие связи, но стоит ли оно того? Начнутся проверки. Половину учителей могут уволить. Татьяну Павловну уж точно. Разразится скандал. А я буду стукачкой, — криво ухмыляюсь. — Это их дело. И в университете, если нужно будет, отец Насти заплатит кому нужно. Просто… к чему я это всё? — я кладу руку на острое плечо Маши. — Когда ты знаешь, что ничего в жизни не добился, что всё решит твой отец, то на ком-то злость хочется сорвать. Ты думаешь, что все эти девчонки, что так громко и неискренне ржали, её подруги? Нет! Настя весьма щедра на подарки, и с ней очень выгодно дружить. Было время, когда я пыталась с ней дружить, пыталась её понравиться, потому что… — я прикусила губу. — Потому что мне искренне жаль её. Но не срослось, — я поморщилась, — мы не нашли общий язык. В общем, не стоит даже обращать внимания на них, хорошо? — я искренне улыбнулась Маше. — Подумаешь, упала. Со всеми случается. Зато на зависть всем показала свои шикарные длинные ножки, — я подмигнула.
Маша снова покраснела и тихо поблагодарила. Она такая чудесная. Вот бывают люди, от которых веет добротой и каким-то светом. Вот и от Синичкиной шло столько добра и искренности, что хотелось подольше рядом с ней находиться.
— Только сейчас поняла, кого ты мне напоминаешь, — щёлкнула пальцами я. — У меня в детстве была фарфоровая кукла ангелочек. Только крылышки тебе добавить, веночек на голову и точная копия.
— Божечки, — Маша ладошки приложила к красным щекам. Губы девушки растянулись в широкой улыбке. Такой светлой и заразительной, что я не смогла не заулыбаться в ответ. — Ты меня смущаешь, Даш.
— А что я могу поделать? — я развела руками. — Я говорю, что думаю.
— Ты чудесная, Даш, правда, — девушка шагнула вперёд и заключила меня в объятия. Я даже удивилась, откуда в таком хрупком на вид теле, столько силы. — Спасибо тебе за то, что заступилась. За то, что помогла и рубашку свою дала. Вы с Львом идеальная пара, — уже тише.
— С Лёвой? — я фыркнула. — Лёва мой лучший друг с самого детства. Мы с ним практически под одной крышей живём. То у него дома я ночую, то он у меня. Его родители воспринимают меня как дочку, особенно… — голос предательски сорвался. Как всегда, когда речь заходила о родителях. — Особенно после гибели моих родителей. Его семья очень нам с бабушкой помогла. Я тогда толком не понимала, что произошло. Его родители забрали меня к себе жить, потому что бабуле было очень сложно. Я ей очень маму напоминаю, — уткнулась лбом в плечо Маши.
— Мне очень жаль, — Синичкина провела ладонью по моей спине.
— Так что, — преувеличенно радостно сказала я, — Лёва мой друг. Почти брат. А я инцест не приветствую, — пошутила я.
Маша тихо и, как мне показалось, радостно рассмеялась.
— Лёва и правда чудесный, — не упустила я возможности похвалить своего друга, перед девушкой, которой он так нравится. — Я была поражена, когда узнала, что не все парни такие внимательные и заботливые.
Ребрами почувствовала, как ускорилось сердцебиение Маши. Это странно, но я до сих пор обнимала эту девчонку. Будто я нашла себе подругу, о которой так давно мечтала. Я улыбнулась. вдруг почувствовала, что воздух будто вязким стал. Почувствовала чей-то пристальный взгляд. Почему чей-то? Я и так прекрасно знаю, что Коршунов вернулся в актовый зал. Вскинула глаза и тут же наткнулась на пристальный взгляд Саши. Теперь моё сердце загрохотало. Я вздрогнула и отстранилась от Маши. Отступила на шаг, вновь чувствуя, как снежной лавиной накрывает вина. Закручивает. Раздавливает в лепёшку. Я мило беседую с Машей, обнимаю, рассказываю о вещах, о которых знают лишь близкие, а сама целовалась с её парнем. И пусть у Маши сердце стучит быстрее при упоминании Лёвы. И пусть у Маши есть симпатия к моему другу. Но это пока ничего не значит. С трудом отвела взгляд от Саши. Взглянула в наивные глаза Синичкиной. Достала из кармана телефон, взглянула на экран и виновато бросила:
— Прости, мне звонят.
Споткнувшись на ступеньках, ведущих на сцену, выскочила из актового зала, спиной чувствуя пронизывающий взгляд Саши. Боже. Это будет самой настоящей пыткой. Видеть его каждый день. Сидеть с ним в одном классе. И всякий раз вспоминать его жадные поцелуи. И такие нежные прикосновения.
Свернула налево. Сбежала по ступенькам в подвал, где расположен спортзал и раздевалки. Прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Начала убеждать себя, что нужно успокоиться. Сделала глубокий вдох и тут же закашлялась. Чёрт. Запах Коршунова меня преследует. Распахнула глаза и вскрикнула от неожиданности. Телефон упал на пол, от того, как я вздрогнула всем телом. Но я тут же забыла о нём. Забыла о том, где нахожусь. Потому что Саша сделал шаг вперёд, перехватил мои руки за запястья и завёл их над головой. Мне пришлось привстать на носочки. От этого я оказалась слишком близко к лицу Саши. К его припухшим губам, на которых виднелся укус от моих зубов. Чёрт. Я даже не заметила, как это сделала. Коршунов подался вперёд, но я резко отвернулась. Его губы проехались по виску.
— Что ты делаешь? — прохрипела я. — Я же сказала, что тот… то, что было в туалете — ошибка.
Сильные пальцы хватают меня за подбородок и разворачивают лицо к Коршунову.
— Скажи, что реакция твоего тела ошибка, — хрипло шепнул Саша. — Что твой частый пульс, который я прекрасно чувствую сейчас — ошибка. Твои приоткрытые губы — ошибка, — выдыхает мне прямо в рот. С губ срывается мучительный стон. — Твоя дрожь, твои стоны — всё ошибка, — различаю нотки ярости в его голосе.
— Ошибка, — всё же выдавливаю я, собрав последние остатки воли в кулак.
— А я так не думаю, Колючка, — рычит и оставляет на губах короткий поцелуй. Я неосознанно тянусь следом. — Ошибка — это твои отношения с рыжим.
Я распахиваю изумлённо глаза. Значит, не ошиблась. Открыла рот, чтобы ответить, но Коршунов накрыл мои губы жадным поцелуем.
— Чёрт возьми, — пробормотал он, когда воздуха перестало хватать и пришлось отстраниться. Саша лбом прижался к моему. — Хочешь сказать, что это ошибка, Колючка? Разве ты так реагируешь на своего рыжего? Отвечаешь так на его поцелуи?
— Тебя это не должно касаться, — взвилась я, дёрнув руками, но не сумев вырваться. — Сначала разберись со своими отношениями с Машей. Ответь мне, Коршунов, что вас с ней связывает?
Саша прищурил глаза и склонился к моему уху, чтобы прижавшись к чувствительной коже, зашептать слова, от которых мои глаза широко распахнутся, а по коже разбегутся мурашки.
Глава 13-14
Даша
— Хочешь знать, что меня связывает с Машей? — губы цепляют мочку и заставляют меня дрожать. Я снова вжата всем телом в крепкое и жилистое тело Саши.
— Хочу, — хриплю я.
— Зачем, Колючка? Тебя же не смущает, что рыжий сейчас ждёт тебя в актовом зале? — зубы прикусывают и оттягивают мочку уха.
