упасть в ноги и молить, чтобы продолжал смотреть. И я…
София отвела глаза, и по щекам снова побежали слёзы.
— Ева, я же думала, что у вас все плохо. Что ваш брак разрушался как песочный замок. Что Андрей не мужчина твоего романа. Это видно было. Ты всегда была снисходительна к нему, что ли. Как будто просто позволяла себя любить…
Головой я ударилась о стену. Подняла лицо к потолку. Медленно моргая, пыталась разглядеть, как в свете точечного освещения играет глянцем потолок.
Я никогда не воспринимала чувства Андрея должными. У меня просто не было сил давать реакцию на них. Но это не делало меня равнодушной.
— И он сам говорил, что вы разведетесь, понимаешь? — Соня несмело протянула ко мне ладонь, но я дёрнулась от неё как от гремучей змеи. — Он не скрывал, что в вашем браке нет любви, постели. И что ты скоро либо сама уйдёшь от него, либо вы просто мирно разведетесь. И я понимала, что всего один поцелуй сделал меня предательницей, но ночью я лежала и вспоминала это нелепое и неправильное прикосновение. А ещё вкус Андрея, его вкус застыл у меня на языке. Что бы я ни пробовала, ни пила, везде был вкус Андрея. А потом…
Я, наверно, действительно очень слепая была, что не заметила ни влюблённости Сони, ни двуличности мужа.
Глупая.
Только от осознания, что была беспечна, легче не становилось. Только больнее. Острее кололо в груди.
— И я не думала, что ты воспримешь это так… — наконец призналась София, и я не выдержала.
— А как я должна была принять? Благословить вас? Стать феей-крестной твоему ребёнку? Как ты вообще могла посмотреть на чужого мужчину?
В моем голосе сочился яд. Наверно это все же боль.
— Просто… — тихо ответила Соня. — Ведь тебе он не нужен был. Для тебя он недостаточно идеальный, хороший, успешный. То, что для тебя было мелким жемчугом, для меня оказалось мягким хлебом.
— Чего ты хочешь? — голос дрогнул, и я оглянулась на коридор. Ляля была подозрительно спокойной.
— Я…
— Благословение не надо? — вырвалось саркастичное у меня. — Тогда просто пойми, что вы для меня чудовища. Самые ужасные люди на земле, которые сиюминутные утехи предпочли жизни, семье, уважению. Вы с Андреем так похожи. Вот вместе и будьте прокляты!
Я резко встала. Соня попыталась схватить меня за руку. Притянуть к себе. Но я только дёрнулась от сестры, стараясь как можно лучше дать понять, что сеанс благотворительности на сегодня подошёл к концу.
Я заперлась в ванной и долго сидела на бортике, пока не расслышала лай Джема и шорохи на кухне. Выглянула. Ляля убирала со стола. Я подошла и обняла подругу. Плакать не могла, поэтому просто сопела в плечо и вздрагивала от воспоминаний разговора с Соней.
А утро началось с крика:
— У Сони кровотечение, что ты с ней сделала, дрянь?
Глава 13
Андрей орал так, что у меня заложило уши. Он проклинал меня, хотя мой потолок содеянного — просто оборвать разговор с Софией.
Во рту появился привкус крови. И от этого мутило. Я сидела на кровати, держала телефон у виска и не могла понять, за что меня так ненавидит Андрей. Почему сейчас, когда он явно виноват в сложившейся ситуации, я должна все разгребать. Почему причиной всех бед выступаю я, хотя мне просто уже ничего не надо. Я наглухо закрыла в себе чувства, запрещая расстраиваться или страдать. Запрещая, чтобы не болело.
— Прекрати орать на меня, — холодно произнесла я охрипшим ото сна голосом. Внутри все бурлило и рвалось наружу. Черт возьми, я просто хочу получить долбаный развод, а не разбираться в переплетениях жизни любовницы и своего мужа.
— Ева, если с ребёнком что-нибудь случится… — в запале начал Андрей, но я перебила:
— С ним ты уже случился. Это худшее, что может быть в жизни любого человека, — слюна перемешалась с кровью из вновь саднившей губы, и я поторопилась встать, чтобы добраться до ванной. Ляля сонно выглянула из своей спальни и прислушалась. Я махнула рукой и проскользнула в коридор.
— Не передёргивай, — рявкнул Андрей, а я сплюнула в раковину кровь.
От вида алого сгустка на белом фаянсе мутить стало просто ужасно. К физическому недомоганию прибавилось ещё и моральное. Я просто видела перед глазами, как Андрей, поддерживая под локоток, сажал в машину Софию, как закрывал за ней дверь.
Черт.
Я лежала с почечной коликой, думая, что умираю, а на меня мужу было наплевать. Он словно сейчас специально подчеркивал разницу в отношении ко мне и к Соне. Но если она так очевидна, разница, пусть берет свою беременную Сонечку и лобзается с ней в десна, только уже разведённым со мной. Почему я должна проходить все это, чтобы просто мирно получить развод и часть имущества?
А может именно поэтому Андрей так усердно давит, что не даст развод, потому что не хочет делить совместно нажитое?
Бред.
Если дело обстоит так, то лучше пусть подавится квартирой, машинами и бизнесом, чем я и дальше буду вариться в этом дерьме.
— И вообще приезжай домой. Я устал жрать в ресторанах! — крикнул Андрей, а я чуть телефон в раковину не уронила.
— Ты там чокнулся? — с намёком спросила я, вытаскивая зубную щетку из стаканчика.
— Нет. Просто жена должна быть возле мужа, а не где-то там прохлаждаться….
Меня затрясло с такой силой, что разбитый телефон рисковал стать утопленным. Все тело словно сводила судорога, и я от боли присела на бортик ванной. Ноги были ватными и слабыми. Тело покрывалось липким потом.
— Я. Тебе. Ничего. Не. Должна, — отделяясь каждое слово, произнесла я, сжимая до побелевших пальцев телефон. — Ты трахнул мою сестру и сделал ей ребёнка. Я больше тебе ничего не должна.
Андрей заковыристо выругался, и в трубке послышались шорохи.
— Но это ты моя жена, — все же ехидно сказал Андрей, тем самым поднимая во мне волну неконтролируемой боли, отчаяния и злости. Я сдула с лица прядь волос, посильнее сжала мобильный и, цедя каждое слово, сказала:
— Я ей перестала быть ровно тогда, когда ты предал нашу семью. Когда предпочёл завести ребёнка не со мной, а где-то на стороне. Когда поднял на меня руку…
Губа кровила очень сильно. Я уже отчаялась дождаться, когда небольшая ранка
