но я не ответила. Я плакала. Опять обида. И вопросы «почему»? Почему именно ингуш мне встретился в жизни?! Я сама не националистка, но в этом случае зациклилась именно на нации. Я боялась реакции родителей, языков других людей.
Понятно было, что я влюбилась. Но я честно продолжала попытки его забыть, не думать. Однако, как «не думать» после такого разговора?!
Глава 15. Хватит обманывать себя
Следующий день был дождливым. И так настроение на нуле, а тут еще «с неба ручьи». Вдобавок, ни Хавы, ни Мадины не было, я была одна. И тут вроде бы притихший осетиноненавистник Адам снова дал о себе знать.
– И че ты одна сегодня? Где твои эти подружайки? Кинули? – наглым тоном спросил он.
– Нет. – Отрезала я.
Разговаривать, тем более, пререкаться с ним не было ни малейшего желания, поэтому я старалась ответить односложно и как можно скорее прекратить диалог.
Адам продолжал сверлить меня злым взглядом:
– Сегодня ты одиночка...
Наверное, стоило промолчать. Но когда это я слушала голоса разума?
– А ты по жизни одиночка, ни друзей, ни личной жизни!
– Э, закрой рот свой!
– А что? Я неправду сказала?
– Ха! Никакой скромности. Ты как с мужчиной разговариваешь? С осетином меня спутала?!
– С мужчиной тоув...!!
– Ты че, смеешься?
– Лицо проще сделай, Гамбердов! А лучше отвернись лицом к доске. И сядь спиной, как обычно, ты же у нас со спины разговариваешь с людьми.
– А ты, я смотрю, смелая такая. Дух барса и все такое да? Ладно, живи пока, осетинка!
Сказал, как отрезал. Я отвечать ничего не стала больше. Думаю, пусть его, еще не хватало с таким королем разборки устраивать.
***
Вечером этого же дня приходит ммс от Хаважа. Там была картинка с ребенком маленьким и надпись: «О, Аллах, сделай так, чтобы мы всегда были вместе». Это было так мило! У меня даже слезы из глаз потекли от умиления, сердце трепетало. Я была так рада, что наши желания совпадали. Что я могла ответить, кроме как «Амин»?
Он перезвонил. Мы проговорили до самой ночи обо всем на свете. О родителях, о детстве, о каких-то смешных моментах из жизни, о наших мечтах. Про наше будущее мы не разговаривали.
На следующий день Хава пришла, да не с пустыми руками, а с конфетами (я сладкоежка), это была коробка «Рафаэлло», видимо, самая большая, что есть!
– Аминчик, это тебе от влюбленного орла!
– Ой, спасииибо!!
– Угостишь? Шучу. Дома съешь!
– А в честь чего это?
– Парень что, просто так конфеты купить не может?
– Думаю нет...
– Хм... Значит, не просто так! Это безам (по-чеченски, «любовь»)!!
– Да иди ты, коза!
Рафаэлло я все же открыла, поделилась со всеми одногруппниками, а оставшееся слопала на пару с Хавой и Мадиной, на лекции.
Позже, уже дома, я вспомнила, что даже не поблагодарила его. Я написала смс. Хаваж перезвонил, поговорили немного ни о чем. Потом тараканы в моей голове проснулись, я вновь вспомнила что творю. Закруглилась с разговором и легла спать.
На следующий день Хаваж писал, я не ответила. Честно сказать, не было денег на телефоне, но как я решила, это к лучшему.
Следующие пару дней Хаваж звонил еще несколько раз, но я не отвечала. Меня терзали мысли о том, что некрасиво получается так игнорировать человека, но я не могла иначе. Вновь и вновь возвращались мысли о том, как моя семья и знакомые отреагировали бы на такие отношения. Страшные картины рисовало воображение при мысли, что дома узнают о Хаваже.
Наверное, для тех, кто ничего не знает о кавказских народах и их нравах, мое поведение покажется странным. В самом деле, двадцать первый век, а девушка не может определиться, нужен ей парень или нет. Но восток – дело тонкое и в моей истории менталитет играет большую роль, читайте, и убедитесь сами. Речь шла не о том, боялась я или нет трудностей. Речь шла о самой моей жизни, как о том, как я ее проживу, так и о том, проживу ли в принципе. И поверьте, как в 2010-ом, так и позже – кавказской девушке в такой ситуации есть чего бояться.
Из-за страха я и не могла ответить на звонки. Потом они прекратились и примерно неделю была тишина. А я ждала. Знала, что не отвечу, но ждала, потому что пока он мне звонит, он обо мне помнит.
Постепенно страх отступил перед желанием вновь услышать его голос. Впервые за все это время я решила первой написать Хаважу. Нервничала так, что руки тряслись: «Ассаламу Алейкум... Как ты, Хаваж?».
Он, бедный, сразу же перезвонил мне.
– Ассаламу Алейкум, Амин...
– Ва Алейкума салам.
– Как ты? Ты просто написала? Или что случилось?
– Просто. Я написала просто Хаваж. Узнать, как ты?
– АльхамдулиЛлах, хорошо, Амин. Я так рад слышать тебя. Я... Как ты меня вспомнила??
– Я и не забывала...
– Амин...я тебя не понимаю. Ами...а почему ты трубку не брала, когда я звонил?
– Не знаю...не могла. Я не хочу привыкать к тебе
– Поздно, думаю.
– Что?
– Ты уже привыкла.
– Нет!
– Да! Хватит обманывать саму себя Ами.
– ...
– Не молчи.
– А что сказать, я не знаю. Мне грустно. Все не так, как хочется.
– А как хочешь ты?
– Эх... не знаю. Ничего не знаю. Я пойду.
– Подожди. Можно попросить тебя об одном?
– О чем?
– Не пропадай больше.
– Постараюсь...
Опять стало грустно
Ну сколько мне себя сдерживать? Я держу все в себе. Ни с кем не делюсь. Так тяжело…
Хаваж периодически писал и звонил. Ненавязчиво так.
Я бывало скучала по нему, хотелось увидеть его. Но нет, нельзя. Не надо.
Было восьмое марта. Тишина. Я ждала, что Хаваж напишет хотя бы смс, поздравит с женским днем. Но нет, ни смс, ни звонка тем более не было. Я расстроилась, хотя мусульмане и не отмечают этот праздник, но как женщине, мне хотелось внимания в такой день.
Где-то после обеда за Хавой приехал брат, когда мы еще были вместе. Он позвонил ей при мне, и мы попили в столовой чай, пока вместе
