снегом. Обогнув баньку, она послушно оставила узлы возле тропки да медленно побрела назад. И не увидела, как мелькнула в заиндевевшем окошке неясная тёмная тень.
В доме пахло карамелью и специями – баба Оня творила пряники. Она называла их на свой лад медовым лепёшками. Первая партия выпечки уже доходила на столе под широким льняным полотенцем. Анна приподняла край, вдохнула упоительный аромат, полюбопытствовала:
– Что вы добавили в тесто?
– Дак гвоздичку положила. Жжёнку потом. Кориандр, орех мускатный. Чуток корицы, не шибко её люблю. Перчику самую малость, чтоб бодрило, – улыбнулась Оня, отправляя в печь огромный противень с рядами ровных прямоугольников. – У меня по-простому всё, без выкрутасов. Пропекутся сейчас. После глазурью покрою, и готово дело.
Анна наблюдала за бабкой и радовалась, словно девчонка. Ей всё здесь нравилось! Баба Оня сильно напоминала давно ушедшую бабулю – такая же была улыбчивая, подвижная, деятельная.
Возможно поэтому, предстоящие праздники Анна ждала с нетерпением, словно они должны были принести с собой волшебство, изменить что-то в её жизни в лучшую сторону.
Чуть позже баба Оня принялась расписывать пряники, ловко выводя цветной глазурью узоры на шершавой коричневой корочке. Анна приглядывалась, старалась повторить, но выходило неумело и криво.
– Ничего, научишься. Главное желание! – подбадривала бабка. – Мы несколько наборов соберём, для близких. Матрёша с Тосей очень мои лепёшечки любят. Да и Семён не брезгует. Себе оставим, чтобы вдосталь откушать. И на щедровки отложим. Видала, детишки собираются? На праздники побегут по домам, мы их и угостим от души.
Народу в Ермолаево и правда прибавилось. По улицам с криками носилась ребятня, возилась в снегу, забавлялась снежками да санками. Шумно и весело сделалось теперь в деревеньке.
Днём за Анной зашла Матрёша, и они отправились в сельмаг. До соседнего посёлка решили пройтись пешком. День выдался бодрый, ясный. Солнце гуляло по небу, и под крышами домов мгновенно наросли длинные бороды сосулек. Анна хоть и любила пасмурные дни, солнцу сейчас порадовалась. И теплу его, и свету, мгновенно превратившему снег в искрящиеся драгоценное полотно.
Шли ходко, но перед развилкой их догнала Тося на допотопном стареньком автомобиле. Распахнув дверцу, приказала:
– Полезайте. Довезу с ветерком!
Хочешь-не хочешь, а пришлось покориться, и Анна вслед за Матрёшей нырнула в тёплое вонючее нутро.
В салоне было душновато, резко пахло бензином. У Анны сразу подвело желудок, сделалось противно во рту.
Только бы не укачало! – взмолилась она про себя, задышав громко и часто, чтобы унять неприятные ощущения.
Тося, наблюдавшая за ней в зеркальце, велела терпеть:
– Пёхом вы б до вечера не управились. Как бы потом покупки пёрли? А так обернёмся по-быстрому. Транспорт великая вещь!
Матрёша же протянула жестяную коробочку, предложив на выбор леденцы-монпансье.
– Возьми любой, сразу полегчает.
Анна послушалась, выбрала прозрачную зелёную подушечку, и действительно почти сразу стало получше от его мятной приятной кислинки.
– Колитесь, что хотите в подарок? – принялась расспрашивать Матрёша. – У нас, конечно, не супер-мупер маркеты, но тоже кое-что симпатичное встречается.
– Того, что я хочу, в магазинах не продают. И ты это прекрасно знаешь! – мрачно бросила Тося, и Матрёша сразу затихла, завздыхала виновато.
– Прости, Тоська. Понесло меня что-то…
– Ладно. Замяли, – отмахнулась Тося и с силой дала по газам.
В магазинчике с кривоватой вывеской «Бакалея» товаров было достаточно. Пока девчата выбирали колбасу, шумно обсуждая представленный ассортимент, Анна в соседнем отделе купила симпатичные подарочки, а ещё набрала всяких вкусностей: мандаринов, карамелек, орешков в глазури. Хотелось ей порадовать и бабу Оню, и местную малышню, которая непременно станет колядовать.
На обратном пути девчата пели. Голоса у обеих оказались на диво сильные, глубокие.
Только вот песня выходила длинная да печальная – про доброго молодца, что оставил дом да попал под власть тёмного времени, в полон к нечисти лесной.
Плавно и до того жалостно лилась песня, что Анна невольно притихла, загрустила.
Заметив это, Матрёша оборвала куплет и завела по новой забавную напевку:
Странная у нас деревня —
Стоит задом наперед!
Да и парни все плохие —
Никто замуж не берет!..
Анна не хотела, а подхватила за ней простенький мотив. Слова по ходу ей громко подсказывала Тося. Получалось невпопад, фальшиво, зато весело. В Ермолаево они вернулись в прекрасном настроении, хохоча во всё горло и распевая забавные частушки.
Баба Оня рассматривала гостинцы, зарумянившись от удовольствия, охала да приговаривала:
– Не уж, всё нам? Зачем потратилась, деточка? Не надо было… Ну что ты!
Среди покупок неожиданно обнаружился чужой свёрток, Анна положила его к себе да позабыла отдать.
– Тося колбасу не забрала. Сейчас сбегаю, отнесу.
– Темно же, Аннушка. Завтра вернём.
– Да она рядом живёт, что мне сделается? Я быстро.
Наскоро одевшись, Анна выскочила на улицу и только ступила
