– Нет, мне надо погулять с Тео, пока он спит. Дома он сразу проснется.
– С деньгами?! – вырывается у него, – Вы с ума сошли?
– Ничего ни со мной, ни с деньгами не случится. Положу в банк на обратном пути.
– Нет, так не пойдет, – качает головой босс, – Я пойду с вами.
Я заморгала и нахмурилась. Он что, в мои персональные охранники записался?
– Это лишнее.
– Алиса, вы слишком беспечны. Не стоит гулять с такой крупной суммой денег. Ребенок вряд ли вас защитит.
Он вытаскивает из машины вельветовый пиджак черного цвета, закрывает ее и ставит на сигнализацию. Я наблюдаю за ним, и думаю, как его сплавить.
– Александр Сергеевич, это надолго. Часа на два точно, если не на три.
– У меня нет планов на сегодня. И прогулка мне не повредит.
Я открываю рот и закрываю его, звонко лязгнув зубами. Ничего, как назло, не приходит в голову. Он прилип ко мне, как банный лист. Пожимаю плечами, и разворачиваю коляску. Тео еще не спит, но вот–вот вырубится.
– В Кадриорг, – командую я, и быстрым шагом иду обратно в парк.
Босс идет позади меня. Мы не сворачиваем обратно к площадке, а идем прямо по дорожке, спускаясь с пригорка и поднимаясь по следующему наверх. Проходим мимо городской управы, мимо новеньких домов на Палласти, и я сворачиваю на мост КУМУ. Мы быстро доходим до перехода, машины уступают нам дорогу, и мы на другой стороне. Я подхожу к инва–лифту, Александр придерживает дверь, пока я вталкиваю коляску внутрь.
Тео уснул, я забираю у него бутылочку и накрываю пледом. Ослабляю немного ремни безопасности, и опускаю спинку коляски на самое нижнее положение. Александр неотрывно следит за моими движениями.
– Что? – спрашиваю я, ловля его взгляд.
– Сколько ему?
– Недавно год исполнился.
– Понятно. Вы помогаете матери с ним?
– Да, – вру я.
– Поэтому вы искали работу по ночам?
– Да, – устало отвечаю я, когда двери лифта открываются.
Меня начинает раздражать этот допрос с пристрастиями.
Мы выходим в небольшой закуток, босс снова придерживает мне дверь, когда я выхожу в холл музея.
В КУМУ построили извилистый спуск для инвалидов–колясочников, который проектировал идиот. Не проще ли было сделать нормальную дорожку на улице, которая была бы доступна в любое время, а не только во время работы музея?
Александр молчит, просто разглядывает стеклянное здание, дорожки и скамейки. Внизу он улыбается ярко–голубому столику для пинг–понга и снова помогает мне с дверьми.
Мы входим в здание, и босс замирает у макета КУМУ на входе. Разглядывает его, и идет дальше за мной. С интересом изучает скучное серое помещение, которое ничего собой не представляет. Ни в архитектурном, ни в историческом плане.
– Здесь красиво. Это музей? – спрашивает он у меня.
– Да. Музей современного искусства, кажется.
– Кажется? – он удивляется и уголки его губ трогаются в легкой улыбке.
– Я здесь ни разу не была. Только проходом, – отвечаю, спускаясь к главному входу.
– Любопытно. Может быть, сходим как–нибудь?
Я поперхнулась и закашлялась. Александр в этот момент держал очередную дверь, помогая мне с коляской, и похлопал меня по спине. От его прикосновения по мне снова пробежали мурашки. Чувствую себя, как дура. Я гуляю со своим начальником. Между прочим, он ко мне недвусмысленно приставал, было такое недавно. Я спятила?
– Не думаю, что это хорошая идея, – ответила я, когда восстановила дыхание.
– И, правда. Это может нарушить ваше душевное равновесие, – ехидно бросил он, и я мысленно заехала кулаком ему в челюсть.
Опять издевается.
Мы выходим в Кадриорг, и я замечаю, как босс с интересом разглядывает вид, открывшийся ему.
– Я здесь ни разу не был, – словно читая мои мысли, говорит он.
– Могу провести небольшую экскурсию, – бурчу я, и сворачиваю с привычного маршрута в сторону розового сада, – Правда, я плохо знаю историю. Вы недавно в Таллинне?
– Месяца три, может чуть больше, – хмурится он, разглядывая гравийные дорожки и аллею впереди.
– И ни разу не гуляли по Кадриоргу?
– Времени не было.
– Странно, что сегодня нашлось, – бурчу я, но он меня не слышит.
Мы идем по аллее, я, по привычке, быстрым шагом. Александр плетется позади меня, периодически нагоняя, но потом снова отстает, отвлекаясь на стенды с описанием достопримечательностей.
Дойдя до лебединого пруда, я сворачиваю налево, чтобы сделать небольшой круг. Гравий здесь красноватого цвета, ярко контрастирующий с зеленой травой и листвой на деревьях. Солнце начинает припекать, и я снимаю кожаную куртку, в которой стало слишком жарко. Ловлю взгляд босса и быстро отворачиваюсь. Если бы я знала, что мне придется терпеть компанию моего начальника, я бы надела водолазку. Но сейчас на мне легкий белый топ на тонких бретельках. А под ним ничего нет, между прочим. Я не люблю носить лифчики в теплую погоду, слишком жарко.
– Что это? – чувствую холодные пальцы на своей лопатке и улыбаюсь.
– Татуировка, не видно разве? – говорю я вполоборота и ловлю его заинтересованный взгляд.
– Колибри? – босс чуть улыбается, и продолжает щупать мою лопатку.
– Ага.
– Голубая?
– Вы дальтоник? – останавливаюсь я и разворачиваюсь к нему.
Его рука осталась на уровне моей груди. Он быстро одернул ее и повел плечами.
– В смысле? – Александр заморгал и нахмурился.
– Зачем вы переспрашиваете, если итак видно, что она голубая?
– Просто интересно. Почему такой цвет?
– Это мой любимый цвет. Допрос закончен?
Босс улыбнулся. Шагнул вперед и ответил:
– Я еще не допрашивал. Вы часто тут гуляете? – он окинул взглядом парк и пошел в направлении кафе на открытом воздухе.
– Нет. Обычно я сворачиваю от музея и иду в сторону Пирита на променад.
– Это так близко?
– Это Таллинн, здесь все близко, – я окидываю его сочувственным взглядом.
– Да, я никак не могу к этому привыкнуть. После Питера все кажется крошечным и нереальным. Выпьем кофе? – говорит он, когда мы поравнялись с кафе.
Я пожимаю плечами, потом думаю о том, что это – плохая идея, но эта мысль быстро от меня ускользает, когда до моего носа доносятся ароматы кофе и горячего шоколада. Почему бы и нет?
– Почему бы и нет? – повторяю за голосом моего разума, который, похоже, решил взять выходной.
ГЛАВА 9
Александр выбирает столик, и подзывает меня жестом. Я ставлю коляску на тормоз, и сажусь на кованый металлический стул, накрытый мягкой подушкой с каким–то узором.
