Сделав выводы, Ноэль отказался от снижения стоимости производства, как это делали в Детройте, когда каждое автомобильное подразделение внутри компании выпускало автомобили одного и того же размера, сделанные по одному и тому же шаблону. И — как результат — однотипные машины сходили с производственных линий, полностью теряя собственное лицо. Покупатели же с трудом могли отличить «понтиак» от «олдса» или «Ю.С.Авто» от «бьюика». Единственным преимуществом было то, что финансовые отчеты радовали финансистов, — но только поначалу, до тех пор, пока сбыт не начинал резко падать, поскольку разочарованные покупатели устремлялись на рынок иностранных марок, где особенно котировались японские автомобили.
Ноэль донял, что «Курмон» — компания, находящаяся в состоянии упадка, со всеми ее классическими атрибутами, будет подопытным кроликом в его эксперименте. Имея большой инженерный опыт, он никогда не видел реальных выгод, приносимых старой системой, где вначале конструктор «проектировал» автомобиль, а потом инженеры подгоняли этот проект под все ограничения и целесообразности массового производства, даже если это позволяло вкладывать крупные средства, которые распределялись на пять лет производственного графика. «Курмон» же начала новую жизнь с иного графика — то есть, вкладывая большие деньги в самой начальной стадии разработки нового автомобиля и с самого начала организуя совместную работу инженеров и конструкторов. Это обходилось поначалу дороже, но сокращало длительный период в производстве, и в конце концов экономия была огромна. «Маркиз», небольшая городская версия «дюка», находился в проектно-плановой стадии. В это же время заводы де Курмонов штамповали ставший популярным «сталлион» и загребали прибыль. И Ноэль оказался чародеем в автомобильной индустрии.
Тем не менее он не стал тем, кем хотел стать, думал Ноэль, входя в служебную столовую «Ю.С.Авто». Пол Лоренс энергично хлопнул его по плечу и поздоровался за руку.
— Рад видеть тебя, Ноэль. Как твоя очаровательная жена и сын?
— Прекрасно, — ответил Ноэль. — Еще один на подходе.
— Еще один? Кажется, ты решил не ограничиваться успехами только на одном фронте, — заметил Пол с усмешкой. — А сейчас поторопись: председатель уже ждет нас. Давай перекусим на скорую руку, и ты просветишь нас относительно твоих необыкновенных замыслов реформирования автомобилестроения.
Ноэль последовал за Полом, чувствуя смутное раздражение от шутливого замечания Пола относительно его работы. Вряд ли Пол недооценивал его успехи, но, очевидно, не принимал их достаточно серьезно.
Вечером, один в своей квартире, он налил себе виски, взбалтывая его в стакане, пока единственный кубик льда не охладил виски как следует, и из окна смотрел на огни города. Совещание оказалось короче, чем предполагалось, и Ноэль рано вернулся домой. Председатель и старшие управляющие выслушали с большим вниманием его отчет, который он готовил в течение шести месяцев, но ограничились краткими замечаниями и похвалой в его адрес в конце заседания. Однако у Ноэля осталось ощущение, что у них на уме более важные дела и то, чем он занимался, казалось им мелочью, винтиком в гигантском колесе автомобильной индустрии. Когда он шел по «коридорам власти» «Ю.С.Авто», его приветствовали кивками головы и бодрыми комплиментами, но каждый, кого он встречал, торопился и был занят своими повседневными делами. Ноэля волновало, что в, конце концов один из парней станет претендентом на самый высокий пост, когда освободится кресло президента, что должно было произойти довольно скоро. Поговорка «с глаз долой — из сердца вон» оказалась правдивой. Сейчас Ноэль был просто посетителем в «Ю.С.Авто», даже несмотря на то, что являлся президентом одной из их самых преуспевающих компаний.
Ноэль с мрачным видом пил виски. Всего лишь год назад он считал, что завоевал весь мир, став президентом «Курмон» и добившись успеха. Он еще не попал на обложку «Таймс», но появилась большая статья о его работе с де Курмонами и о «дюке», который оказался отличным автомобилем. О нем можно было найти хвалебные статьи в каждой финансовой газете и профессиональном журнале. Несколько раз Ноэль появлялся на американском телевидении, делясь своими методами работы и рассказывая об успехах. Журналы и колонки сплетен, конечно же, не обошли своим вниманием его женитьбу на Пич де Курмон, а в последние дни он встречал свое лицо в прессе даже слишком часто, просматривая газеты за утренним кофе. Париж, обожавший звезд, казалось, решил сделать из них знаменитую пару, и невозможно было избежать фоторепортеров на приемах и в ресторанах. Но, добиваясь успеха, Ноэль превратился в вечного странника для своих домашних. В конце концов, как иначе сумели бы все эти парни доказать свое соответствие занимаемому высокому положению, если согласились бы с его точкой зрения? Это означало бы полнейшую перестройку всей компании, а он сильно сомневался, что они готовы к этому. Каким бы королем он ни был во Франции, когда речь заходила о настоящем, большом успехе, для всех успех ассоциировался только с Америкой. Это было единственное место в мире, которое что-то значило. И Ноэлю пока приходится только мечтать о президентском кресле.
Черт возьми, он не может оставаться сейчас в одиночестве! Он очень тосковал по Пич и своему сыну. Взглянув на часы, Ноэль взял телефонную трубку и набрал парижский номер. Подошел Оливер и сообщил, что утром мадам уехала в Германию. Да, конечно, Пич взяла Чарльза с собой и намеревалась провести у сестры неделю или две — Ноэль совсем об этом забыл. Разочарованный, он опустил трубку на рычаг. Телефона Лоис у него не было. Черт, надо спросить его у Оливера. Может быть, перезвонить? Расстроенный, Ноэль отвернулся от телефона и направился в холл, на ходу сняв плащ с вешалки. Он выпьет что-нибудь в «Пойнт-Чартрейне» и перекусит там. Ему совершенно не хотелось быть одному.
В зале ресторана в «Пойнт-Чартрейне» в окружении пяти-шести друзей сидела Клер Антони, и она сразу заметила вошедшего Ноэля. Клер наблюдала, как официант посадил его за маленький столик, а собиравший грязную посуду мальчик быстро убрал лишние стулья. Значит, Ноэль ужинал один. Как сильно отличался он сейчас от того молодого человека с угрюмым взглядом, в которого она по уши влюбилась, Ноэль Мэддокс стал человеком, уверенным в своем успехе и положении в мире. И тем не менее в нем до сих пор чувствовалась душераздирающая трогательная беззащитность. Извинтившись перед друзьями, Клер направилась между столиков к нему.
— Наконец-то один! — приветствовала она его.
— Всегда наготове избитая фраза, Клер, — сказал Ноэль, улыбаясь. — Как поживаешь?
