— Да при чем тут это? Мы никогда уже не узнаем, каким он мог быть мне мужем, — сказала Нерина, — Но зачем было вынуждать его возвращаться в Эфиопию? Это же подло! Ведь мы могли бы просто оставить его в покое, дать устроиться в России, найти работу по призванию и хорошую девушку, которая сделала бы его счастливым. А у меня с ним еще могла получиться прекрасная дружба.
При мысли об Оле Нерина вздохнула горько и ожесточенно.
— Неричка, ну как же ты можешь быть такой наивной? — усмехнулась Надежда Павловна, — Конечно, старая мать понимает меньше тебя...
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты в самом деле вообразила, что он вернулся в свою Эфиопию? Ну совсем еще дитя, ей-богу... Да что же он, враг себе? Он немного странный, да, но уверяю тебя, что у него хватило ума искать счастья в другом месте. И скорее всего, он давно его нашел где-нибудь в Европе, в объятиях состоятельной, но одинокой и неудовлетворенной немолодой леди. А может быть, и не уезжал дальше Москвы, там сейчас таких тоже хватает. Так что тебе его не стоит жалеть, дочка, он от вашего расставания только выиграл.
— Мама, что ты говоришь? — ахнула Нерина, даже прикрыв лицо рукой.
Но мать поняла ее реакцию по-своему и рассмеялась негромким сдобным смешком.
— Нери, я много раз тебе говорила, что жизнь — штука простая, даже примитивная. Это перед студентами мне приходилось распинаться, а тебе я все говорю как есть ради твоего же блага. Для этого парня было нормой несколько лет зарабатывать на жизнь всего лишь получением удовольствия! Кто от этого отказался бы ради пыльного труда и нудной семейной жизни? Это твой отец почему-то считал, что у него не в порядке с головой, а я желание жить легко и необременительно нахожу более чем здоровым и адекватным. Да что с тобой?
— Мама, это ты ничего не знаешь, — тихо промолвила Нерина, — И не поймешь. Поговори об этом с папой, и передай ему все, что сказала мне сейчас. Я думаю, вы друг друга удивите. Хотя нет, с папой лучше не надо, ему может стать плохо от твоей искренности. А мне сейчас хочется немного побыть одной, прости.
Эта отповедь дочери явно ошарашила женщину. После паузы она ответила:
— Господи, что ты психуешь, Нери, и из-за чего? Из-за какого-то африканского жиголо, с которым никогда больше не увидишься и твое заступничество ему нужно как бананы его стране? Да ты о другом подумай, тебе свой брак сохранить надо! А то смотри, годы у тебя идут, скоро родить точно не сможешь, а очереди из желающих нет. Не задирай нос, пойди помирись с Костей нехитрым способом, подберут ведь мужика скоро!
— Он не рубль, чтобы его подбирали, — сказала Нерина резко и уже по-настоящему зло, — И не смей называть его мужиком!
Женщина даже поднялась со стула, что действительно испугало мать, хотя та, разумеется, не намеревалась выталкивать ее за дверь силой. Надежда Павловна с необычным для ее телес проворством выскользнула из комнаты и Нерина с силой хлопнула дверью о косяк.
Ночью она долго не могла уснуть. На чем держался брак ее родителей, всегда казавшийся ей идеальным? На бесполезных догмах, которые впитали оба, на убежденности матери в том, что все мужчины на свете — это однородная биомасса, которая руководствуется только желудочно-половыми потребностями?
И вскоре Нерина твердо решила уехать. В это время социологические группы активно занимались освоением и познанием жизни русских в республиках бывшего СССР — в связи с изменившейся государственной политикой возврат русского населения на историческую родину и защита его интересов внутри страны и за рубежом стали приоритетными задачами. И Нерина увлеклась работой в Средней Азии, общаясь с людьми разных национальностей и узнавая такие грани жизни, о которых и не помышляла прежде. Вечерами она сидела в гостинице над материалами, слушала для вдохновения свою любимую мелодию из фильма «Господин оформитель», разговаривала с отцом. Тот одобрил ее решение, когда Нерина объяснила ему: «Я не хочу, как мама, до старости возводить кукольные домики, думая, что я живу и вершу судьбы. Айвар сказал мне на прощание, что к жизни надо относиться бережно, и я только теперь поняла, что он имел в виду».
Зато Надежда Павловна была крайне недовольна «легкомыслием» дочери и тем, что Андрей Петрович ей потакает. После отъезда Нерины отношения супругов впервые за «сапфировые» годы стали заметно портиться, но Андрей Петрович долгое время списывал это на обычные возрастные капризы, которыми, как он думал, грешили оба. Он тогда уже ушел с завода на почетную пенсию, подрабатывал онлайн-репетиторством, продолжал общаться с Пашей и помогать ему с техническими науками, и в общем не особенно скучал. А вот жена, понимая, что пора горячих завтраков и тем более горячих эмоций в их браке давно прошла и исчерпала все ресурсы, не знала, куда применить свою энергию, да и просто о чем поговорить с мужем.
Так прошло довольно много времени. Нерина часто звонила родителям, приезжала, делилась впечатлениями, и отец видел, что она впервые за долгий период по-настоящему расцвела. Но жена не разделяла его радости и они все больше отдалялись друг от друга. Зато Костя, как ни странно, стал общаться с Андреем Петровичем даже чаще, чем в лучшие времена. Он к этому моменту успел поднять бизнес на новый уровень, активно осваивал кейтеринг-индустрию, занимаясь организацией питания в гостиницах и санаториях, открывал новые точки, часто ездил за границу, где учился у специалистов с мировыми именами в деловой сфере. Но у него всегда находилось время поговорить с тестем хотя бы раз в неделю.
Сергей Александрович Ким поведал свату, что о личной жизни сына нет абсолютно никаких новостей, а это значит, что ничего серьезного в ней не намечается. Это обнадеживало обоих отцов: родители Кости со временем стали жалеть об их разрыве с Нериной и даже признали, что обходились с ней в последние годы не лучшим образом.
Удивительно, но никто из старших не догадывался, что у нее и Кости имелась общая, весьма неоднозначная тайна, состоявшая в том, что они все время раздельной жизни иногда встречались. Когда Нерина известила Костю об отъезде, добавив, что раз в несколько месяцев будет навещать семью, он ошарашил жену этим неожиданным и дерзким предложением. «Я, Нери, привык называть вещи своими именами, так вот: мы с тобой взрослые, одинокие, знающие друг друга люди, которым нужен секс и ласка. Даже если жить под одной крышей мы сейчас не в состоянии. А изменять тебе я тоже не могу: противно. Так что я предлагаю наиболее приемлемый выход, чтобы мы оба не были ущемлены и не сошли с ума» — констатировал он.
Нерина, несмотря на минутный шок, согласилась, и так начались их странные свидания во время ее отпусков, обычно на городской квартире Кости. После долгой близости с отчаянными поцелуями, с ударной дозой нежности и силы, которой хотелось насытиться наперед, они лежали рядом, тоскливо и растерянно глядя в потолок, потом неловко одевались, пили чай и расходились. Никто не решался вспоминать о нанесенной друг другу боли и не говорил о будущем. Нерина после этого чувствовала себя нездоровой и тайно плакала, но потом, на расстоянии, всегда ждала их новой встречи. И в конечном счете Костя оказался прав: украденные сладкие моменты в самом деле помогли жить дальше.
И внезапно в эти холодные, неуютные будни ворвались страшные новости об Айваре. Они вроде бы уже никак не касались семьи Ли, но почему-то тронули Андрея Петровича очень глубоко. Пожилой человек считал, что и он сыграл в судьбе Айвара роковую роль, несправедливо сочтя его проходимцем, который заслуживал именно такой участи. Но помимо всего, их объединял Паша, любимый названый сын и названый внук, и это уже нельзя было проигнорировать.
Надежда Павловна в это не вникала, да и вообще все меньше интересовалась душевным состоянием супруга. То, что он так сблизился с посторонним, на ее взгляд, мальчиком, всегда казалось жене какой-то блажью, но до поры до времени она смотрела на это сквозь пальцы, всецело посвящая себя воспитанию Нерины. Теперь же, когда любимая «мишень» была утрачена, женщина огляделась вокруг, будто не дочь, а она много лет провела далеко от дома и совсем перестала в нем ориентироваться.
