своего решения не поменяет. И наплевать ему на все её чувства и признания. Да и на неё саму – плевать.
Горло обжёг очередной глоток коньяка, а пальцы сами потянулись к пачке с сигаретами. Да, Мира снова пила крепкий алкоголь и курила. Ведь тот, кому она обещала этого не делать, тот, ради кого она была готова пойти на всё… просто уехал.
Когда он оставил её со своим «прости» посреди сада, она ещё почти час искренне старалась прийти в себя. Но в организме уже просто не осталось моральных сил на какую-либо борьбу. Да и зачем? Ведь теперь без него уже ничего не имело значения. И жизнь… не имела значения. И только спустя тысячи бесконечных секунд полного отчаяния, Мира поняла, что должна бороться. Она решительно поднялась с бордюра, на котором сидела, вскинула голову, сжала кулаки и направилась в гараж.
Главным её желанием было, не дать Максиму сделать эту глупость. И пока мчалась до вокзала, придумала сотню разных способов его осуществить. Это раньше русские женщины коней наскоку останавливали. А сейчас им и локомотивы не страшны, и самолёты разворачивать – по силам. Главное захотеть.
И Мирослава захотела. Но у неё не было никакой информации. Ни номера поезда, ни даже направления его следования. Поэтому она просто металась по перрону и старательно всматривалась в лица. В её душе была абсолютная уверенность, что она успеет, что не даст Максиму разрушить их жизни.
Но… ничего не выходило.
А когда, спустя кучу времени, она забралась на расположенный над путями мостик и продолжила поиски сверху, то, наконец, увидела бегущих по платформе Макса и Машу. И даже позвала их, закричала… Но звуки вокзала поглоти этот крик.
Тем временем, быстро предъявив проводнице билеты, ребята заскочили в вагон, и почти сразу после этого поезд тронулся. А Мира бегом понеслась вниз, надеясь успеть.
Что именно она собиралась сделать с отъезжающим составом, было не понятно. Находясь в состоянии близком к истерическому, она бежала вдоль движущихся вагонов. А когда последний из них, равнодушно проехал мимо, со всей переполняющей её злостью, бросила на рельсы свой телефон.
– Да и пошёл ты! – прокричала она в пустоту. – Выживу и без тебя! Урод! – и без сил опустившись на перрон, разрыдалась.
Как попала домой – Мира не помнила. Она вообще до сих пор пребывала в каком-то невменяемом состоянии и искренне мечтала перестать думать о Максиме. В помощники она выбрала бутылку конька и пачку сигарет. Вот только легче почему-то не становилось.
– Мирка? А что у нас за праздник? Почему пьём? – поинтересовался внезапно возникший перед ней Лёва.
Девушка подняла на него пустые пьяные глаза, грустно усмехнулась и, отсалютовав ему бутылкой, сделала очередной глоток прямо из горлышка.
– Поминки. Присоединяйся, – прохрипела она, разглядывая брата. А он сегодня явно собирался провести вечер не так. И костюм новый надел, и большой букет полевых ромашек притащил. Вон как бережно в руке их сжимает. Аж смешно.
Лёва смерил сидящую на шезлонге пьяную сестру скептичным взглядом и покачал головой.
– Прости, милая, но я за рулём, и коньяк мне сегодня не светит, – он изобразил притворное сожаление и улыбнулся. – Так кого поминаем?
– Мою наивность, – она смерила его насмешливым взглядом и добавила. – И твою, кстати, тоже. Ты куда собрался такой красивый?
Лёва самодовольно улыбнулся и ответил.
– Представляешь, сестрёнка, я тут жениться решил. Вот хочу отвезти свою невесту на семейный ужин. Отец давно хочет с ней познакомиться.
От такого заявления Мира подавилась новой порцией алкоголя и с диким удивлением уставилась на брата.
– Что?! – выговорила она, отставляя подальше полупустую бутылку. – Жениться?! И кто же у нас невеста?!
– Маша, – уверенно и гордо ответил Лев.
А Мира сначала просто смотрела на него, как на полного идиота, а потом и вовсе расхохоталась. До слёз.
– Ух, – проговорила она, всё ещё смеясь, – А я-то думала, что одна такая дура. А оказывается – это наша семейная черта.
– Что ты имеешь в виду? – не понял Лёва. Если честно, её странное состояние его искренне настораживало.
Мирослава усмехнулась, чуть наклонила голову и будто специально медленно и лениво прикурила очередную сигарету. Всё это время Лёва молча наблюдал за её действиями. Но… по какой-то ему самому непонятной причине, совершенно не желал слышать ответ. Будто бы он уже наверняка знал, что правда его разочарует.
И, тем не менее, она всё-таки ответила.
– Маша уехала. И Макс с ней, – на её губах растянулась вымученная улыбка. – Так что нет у тебя никакой невесты.
Сначала он хотел возразить, обвинить сестру во лжи, но что-то в её облике, во взгляде отчаянно кричало ему о том, что всё сказанное – правда. Он даже сам не понял, почему вдруг сорвался с места и быстрым шагом пошёл в сторону гостевого домика. Но увидев, что ни в оном из окон не горит свет, резко перешёл на бег.
Как ненормальный он носился от комнаты к комнате, щёлкая выключателями освещения, и только добравшись до пустой и какой-то безликой спальни Марии, понял, что Мира говорила правду.
Прислонившись спиной к створкам пустого шкафа-купе, он дрожащими руками достал из кармана мобильник и по памяти набрал номер Маши. Но услышав механический голос, сообщающий, что «Абонент не абонент» сбросил вызов и набрал повторно. Лишь после десятого такого звонка, Лёва смог хотя бы частично взять себя в руки и включить голову. Тогда-то он и решил позвонить Максиму. И как ни странно, дозвонился.
– Чего тебе? – спросил равнодушный усталый голос в трубке.
– Машу дай! – выпалил Лёва, сжимая аппарат с такой силой, что будь на его месте человек – его бы уже не было в живых.
– Она не хочет с тобой разговаривать, – спокойно ответил Максим.
– Дай ей трубку! – закричал разъярённый блондин. – Немедленно! Сейчас же!
– Нет.
Заставив себя успокоиться и перейти на другой тон, Лёва глубоко вздохнул и попытался говорить тише.
– Прошу тебя, Максим. Мне очень нужно с ней поговорить. Очень…. – последнее слово было сказано едва слышным шёпотом.
На какое-то время в динамике повисла тишина. А потом усталый голос Макса всё-таки выдал Лёве жуткую правду.
– Поздно. Она к тебе не вернётся. Я очень хорошо знаю свою сестру и уверен, что подобное предательство для неё – непростительно, – ровным и даже немного сочувственным тоном проговорил он. – Я уже пробовал убедить её попытаться дать тебе шанс, но она даже слушать не хочет. Не знаю, нужно ли тебе всё это, но если ты хочешь растить своего ребёнка в полноценной семье, тебе придётся очень туго.
