«Подожди, друг мой, — прошептала Кирстен, — подожди. Я скоро».
На четвертый день своего пребывания в городе Кирстен отправилась в неописуемо белый кирпичный дом на Западной Пятьдесят третьей улице и позвонила в дверь с табличкой «Э. Шоу».
— Вы не ошиблись номером? — спросила Кирстен открывшая дверь женщина.
— Кажется, нет. Вы меня не припоминаете?
— Нет, — отрезала женщина и попыталась закрыть дверь, но Кирстен мертвой хваткой вцепилась в дверную ручку. Женщина нахмурилась. — Если это не розыгрыш, то я более чем удивлена.
— Это не розыгрыш. Я — Кирстен Харальд, Лоис.
Лоис Элдершоу побледнела.
— Я вам не верю.
Кирстен подняла вуаль и сняла темные очки.
— Боже мой, это вы? — Лоис сделала шаг назад, глаза ее округлились, рот приоткрылся. — Но как вы нашли меня? Никто не знает… — Лоис вовремя оборвала себя.
— Я, очевидно, знаю… Собственно говоря, мне даже незачем было читать отчет нанятого мной частного детектива — я знала это еще одиннадцать лет назад.
Лоис, которая, казалось, вот-вот готова грохнуться в обморок, полезла в сумочку за ингалятором.
— Что вам нужно?
— Мне нужен мой сын.
— Это невозможно. Джеффри никогда вам не позволит.
— А я не собираюсь спрашивать разрешения у Джеффри. Вы мне поможете.
— Какого черта!
— Скажите, Лоис, — Кирстен изо всех сил старалась сохранять спокойствие, — ваш муж, Алек, знает об этом маленьком убежище?
— Разумеется, знает.
— Вы лжете.
Над верхней губой Лоис выступили капельки пота.
— Что вы от меня хотите?
— Вы — учитель музыки Джеффа. Я хочу, чтобы вы устроили мне встречу с ним.
— Нет…
Лоис отступила вглубь квартиры, но Кирстен последовала за ней. Затворив за собой дверь, она прислонилась к ней спиной.
— Думаю, мне удастся убедить вас изменить свою позицию, — со скрытой угрозой в голосе предупредила Кирстен.
Лоис глотнула струйку газа из ингалятора и зло посмотрела на Кирстен:
— Нельзя ли перейти ближе к делу?
Но Кирстен явно не торопилась.
— Я достаточно долго прожила на Лонг-Айленде и прекрасно знаю, что значит там добрая репутация. Вы, так же как и я, знаете, что значит потерять эту самую репутацию. — Кирстен с удовольствием наблюдала за Лоис, которая была явно встревожена услышанным. — Как вы думаете, что предпримет ваш муж Алек, когда узнает о вашей неверности?
— Что за идиотские шутки?
— А как отреагирует Джеффри, когда узнает, что его прекрасная Дирдра тоже была ему неверна?
— Неверна? — фыркнула Лоис. — Они даже не женаты.
— Я нахожу это довольно забавным, а вы? В конце концов, они столько лет были неразлучны.
— Вы-то откуда знаете?
— Как я уже сказала, Лоис, теперь я знаю гораздо больше прежнего.
— Вы ровным счетом ничего не знаете.
— Тут вы ошибаетесь. Я знаю все. — Кирстен гневно сверкнула глазами. — И одна из известных мне тайн заключается в том, что вы с Дирдрой вот уже долгие годы любовницы.
Лоис побелела. Какой-то момент казалось, что она упадет в обморок.
— Это ложь! — почти выкрикнула она.
— Это не ложь, Лоис. У меня есть кое-какие фотографии… Вам показать? — Кирстен многозначительно помолчала, а затем, пожав плечами, продолжила: — Откуда бы еще мне узнать имя Э. Шоу, что написано на табличке у вашей двери? Откуда еще мне знать, что Дирдра Оливер — единственный человек, посещающий вас здесь? Вам что-нибудь говорит название «Розовая леди»?
«Розовая леди» был известным лесбиянским баром на Восьмой авеню.
Лоис закрыла уши руками и застонала.
— Ну как, вам все еще нужны доказательства?
Лоис отрицательно покачала головой.
— Только скажите, что вам от меня надо?
— Когда у вас занятия с Джеффом?
— По вторникам в четыре и по субботам в два.
— Где?
— У меня дома.
Сегодня была среда.
— Позвоните ему и скажите, что следующее занятие состоится в «Карнеги-холл», в аудитории номер 851. Скажите Джеффу спросить мадам Ла Бранку.
— Мадам Ла Бра… — Пораженная догадкой, Лоис осеклась на полуслове. — Не хотите ли вы сказать, что собираетесь дать Джеффу урок музыки?
— Что же здесь удивительного? Ведь я — пианистка.
— И что же будет после того, как вы проведете этот свой незабываемый урок?
— А кто говорит, что я намерена провести всего один урок?
Лоис открыла рот от изумления:
— Вы что же, всерьез полагаете стать постоянным преподавателем Джеффа?
— А что, если так? — Кирстен с вызовом вскинула голову.
— Вы не можете. Я не позволю!
— Вы не позволите?
— Он — мой ученик и…
— И мой сын! — горячо воскликнула Кирстен.
Лоис открыла было рот, но не произнесла ни звука. С невыносимой ясностью она видела, как у нее на глазах рушится то, над чем она с таким рвением трудилась несколько лет. Лоис приняла очередную порцию эпинефрина, но легче ей не стало: сердце ее бешено билось, сотрясая грудь, стук его барабанным боем отдавался в голове. На подобный поворот событий она никак не рассчитывала. Лоис всегда была готова к тому, что Джеффри-старший может узнать об их тайных занятиях и попытаться прекратить их. Но такое! Как осмелилась эта девчонка вернуться? Как она только посмела?
— Вы не имеете права… — почти простонала Лоис. — Не имеете, черт вас возьми, не имеете…
— Простите, Лоис, но я бы сказала, что это вы не имеете права использовать моего сына в качестве компенсации за собственную несостоятельность. Все эти годы вы обвиняли меня в том, что я погубила вашу карьеру. А вам никогда не приходило в голову, что причиной своих неудач на сцене являетесь прежде всего вы сами? Что в своих поражениях виноваты вы, а не я? Задумывались вы над вопросом о том, что все ваши проблемы — порождение собственной бездарности?
Лоис всю передернуло, но она тут же взяла себя в руки. Еще никто в мире не осмеливался оскорблять и унижать ее. Не бывать этому и впредь.
— Вам все равно не удастся долго скрывать, кто вы есть на самом деле, — с нарочитым равнодушием произнесла Лоис. — И как долго вы полагаете, Джефф сможет скрывать этот факт от отца?
Кирстен потеряла последнее терпение:
— Сейчас меня этот вопрос занимает меньше всего. Кроме того, я сомневаюсь, что Джефф вообще узнает меня. Вы же не узнали. А Джефф, если припомните, был совсем маленьким мальчиком, когда я уехала.
— Джеффри так и так узнает.
— А кто ему скажет? Вы? Думаете, что Алек, Джеффри, да и все лонг-айлендское общество горят желанием узнать правду о вас с Дирдрой?
