Челси стиснула голову ладонями, чувствуя, что та готова лопнуть от этих тягостных мыслей и бесплодных сожалений. Все, о чем она сейчас думала, наверняка много раз повторял про себя и Джадд, измученный бессонницей, замерзший и вконец отчаявшийся. Она принялась беззвучно молиться о том, чтобы Лео был найден живым.
За окном сгустились ранние ноябрьские сумерки. Челси зажгла в доме все огни, чтобы Лео, если он чудом пережил метель и случайно разминулся с поисковым отрядом, издали увидел свет и нашел дорогу домой. Она поставила на медленный огонь кастрюлю с рагу, которое принесла одна из жительниц Корнера, и ведро с супом, второпях сваренным Донной, разогрела хлеб в духовке, приготовила свежего кофе и помешала дрова в камине. Все женщины разошлись по домам, и она уже несколько часов оставалась одна. Мужчины приходили и уходили, вид у всех был измученный, и, глядя в их глаза, Челси понимала, что надежды обнаружить Лео живым почти не осталось.
Миновало еще несколько тревожных часов. Вечером, когда уже совсем стемнело, Челси вдруг услыхала неподалеку от дома топот множества ног и гул голосов. Открыв дверь, она принялась напряженно вглядываться в темноту. Ей показалось, что она различила среди идущей из леса толпы крупную фигуру Нолана и мельком увидела Джадда. Напрягая зрение, она разглядела какой-то огромный сверток, который несли несколько человек. Но кругом стоял такой густой мрак и движения мужчин были столь резки и торопливы, что понять смысл происходящего ей не удалось. Кто-то уже открывал дверцы автомобилей, взревели заведенные моторы, и Челси, озябшая на пороге дома, решила выбежать во двор, чтобы расспросить о происходящем кого-нибудь из участников событий. Но в этот момент перед ней словно из-под земли вырос Джадд. За время поисков он осунулся, его щеки и подбородок обросли щетиной.
– Не знаю, выживет ли он. Сейчас мы отвезем его в больницу, – произнес он. Бак, ворвавшись в прихожую, принялся отряхивать с себя снег.
– Я с вами! – не раздумывая воскликнула Челси. Она устала сидеть дома сложа руки. В больнице ей также предстояло считать минуты и часы в томительном, тревожном ожидании, но там она по крайней мере будет рядом с Джаддом.
Она быстро набросила на плечи куртку и, оставив дом на попечение нескольких рабочих, гревшихся у очага, села в «блайзер», который повел Хантер. Джадд, Нолан и двое других мужчин везли полумертвого Лео в полицейской машине.
Сидя в мягком кресле в больничном холле, Челси боролась с одолевавшей ее тяжелой, мучительной дремотой. Джадд то и дело выходил к ней из палаты, куда поместили Лео. Они почти не разговаривали, но по его мрачному, осунувшемуся лицу Челси видела, что состояние Лео не внушает надежд на благополучный исход. Участливая молоденькая медсестра провела ее на больничную кухню, но Джадд отказался от принесенной ею еды, он выпил лишь чашку крепкого кофе и, рассеянно поблагодарив ее, вернулся в приемный покой.
Ближе к полуночи Челси незаметно для себя крепко уснула, свернувшись в кресле калачиком. Проснулась она резко, как от толчка. Часы ее показывали два. Возле ее кресла молча стояли Хантер и Нолан. Склонившись над ней, Джадд хрипло проговорил:
– Все кончено. Поехали домой.
Прежде чем он успел выпрямиться, Челси обвила его шею руками и прошептала:
– Боже мой! Мне так жаль и его, и тебя, Джадд! Не ответив ей, он лишь провел ладонями по ее спине и резко выпрямился, стоило ей разжать объятия. Челси поднялась на ноги. Джадд прикоснулся к молнии на ее куртке, напоминая, что ей следует застегнуть ее, прошел к двери, открыл и придержал ее, пропуская Челси вперед, усадил ее в «блайзер», сел за руль и выехал со стоянки на дорогу. Действия его носили чисто рефлекторный характер, и Челси, поглядывая на него с опаской, в то же время не могла не признать, что, окажись на его месте другой, менее выносливый человек, он просто свалился бы с ног и впал в забытье от горя и страшного напряжения последних двух дней.
Оставив «блайзер» во дворе, Джадд и Челси прошли в дом. Бак, поджав хвост, проскользнул в дверь вслед за ними, улегся у порога и тихо, жалобно заскулил. Джадд снял куртку и, бросив ее в прихожей, прошел в ванную. Через минуту оттуда раздался шум льющейся из душа воды. Челси направилась в кухню, чтобы вымыть посуду и подмести пол. Она знала, что ей будет стоить немалого труда привести все в порядок и расставить по местам. Но оказалось, что рабочие "Плам Гранит", преисполненные сочувствия к горю Джадда, вымыли и посуду, и пол, не оставив нигде ни пятнышка, ни соринки.
Челси прошла в гостиную и села на пол у камина. Она добавила в едва тлеющий огонь несколько поленьев, и они занялись одно за другим. Через несколько минут ярко-оранжевые языки пламени с шипением взметнулись ввысь. Камин этот был сложен руками покойного Лео. Как и изгородь вокруг дома, как и множество других каминов, печей и изгородей. Лео вырастил и воспитал Джадда. Теперь, после смерти, он продолжал жить в творениях своих рук, в сердцах тех, кто знал и любил его.
Из прихожей вышел Бак. Стуча когтями по полу, он подошел к Челси и ткнулся носом ей в шею. Она погладила его по голове, и пес, вздохнув, понуро поплелся на свой коврик в комнате Джадда.
В ванной по-прежнему шумела вода. Челси представила себе, как Джадд, стоя под обжигающим душем, все никак не может согреться, ибо сердце его сжато холодной рукой отчаяния. Она вспомнила, каким холодным и пустым казался ей весь мир после смерти Эбби. В течение нескольких недель она ощущала внутри и вокруг себя лишь ледяную пустоту.
Ей хотелось рассказать об этом Джадду и уверить его, что со временем боль его станет менее острой, но она отказалась от этой мысли. Когда умерла Эбби, она предалась безысходному горю и вовсе не стремилась избежать страданий, которые причинила ей эта невосполнимая утрата. Она винила себя в том, что осталась жива, и ей казалось, что лишь терзания и муки, которые она испытывает, могут хотя бы отчасти искупить эту вину. Слова соболезнований, которые она слышала от знакомых, не могли воскресить Эбби. И никакие ее самые искренние и проникновенные слова не вернут Джадду отца.
Внезапно звук льющейся воды стих. Челси поспешила на кухню и приготовила какао, надеясь, что ей удастся уговорить Джадда выпить хоть глоток для поддержания сил. Она вернулась в гостиную с чашкой в руках. В камине по-прежнему ярко горел огонь, и громкий треск поленьев эхом разносился по всему дому. Без Лео жилище Стриттеров словно опустело, и даже Челси, хотя она стала бывать здесь сравнительно недавно, отчетливо ощутила это.
Она опустилась в кресло и, задумчиво глядя в огонь, ждала появления Джадда. Он неслышными шагами вошел в комнату и, остановившись у камина, оперся локтями о высокую каменную решетку, бессильно свесив голову. Он был в одном белье, с его мокрых волос стекала вода.
