Но Уинтропа Бонда это не волновало. Он радовался за всех.
Лиз стояла рядом с ним и светилась от счастья, от того, что происходило. Она выглядела такой юной, такой милой в своем волнении! Уин не сводил глаз с улыбки за вуалью, которая так много выражала…
Его не тревожило общее неодобрение. Любопытные лица в церкви принадлежали его прошлому, которое теперь закончилось. А его будущее было открытой книгой, и он собирался прочитать ее в глазах милого существа, стоящего рядом.
Последние несколько недель его сестры и кузины сделали все, чтобы отговорить Уина от женитьбы. Они даже познакомили его с абсурдным докладом детектива о прошлом Лиз. О прошлом, которое по их словам, было сомнительным. Но Уин остался непоколебимым. Он уже слышал об истории Лиз и имел время разобраться в ней.
Более того, Уин знал ее, знал Лиз так, как никто из его щепетильных родственников. Она была нежной, беззащитной девушкой, которая много страдала в жизни, которая любила его и хотела иметь от него детей. Правда в ее драгоценных зеленых глазах была гораздо более искренней, чем сомнительная клевета, придуманная платным детективом.
Уин был благодарен ей за то, что она пренебрегла внешностью и полюбила его. Лиз легко могла удовлетвориться, приняв его как отпрыска семейства надменных баронов, прогоревшую человеческую шелуху, в которой нет ничего интересного. Но девушка заглянула глубже и обнаружила человека, которым можно восхищаться и которого можно любить, человека, готового возродиться с помощью ее любви.
«В счастье, в несчастье, в богатстве, в бедности…» Слова звучали как стихи. Любимые глаза с затаившейся под их яркой девичьей поверхностью грустью смотрели сейчас на Уина, полные нежности, радости и больших обещаний.
Прошлое осталось в прошлом. Теперь ничего не имело значения, кроме Лиз.
«На всю вашу оставшуюся жизнь…»
* * *
«Следовательно, в брак нельзя вступать неосмотрительно или легкомысленно. Нужно относиться к нему почтительно, обдуманно и согласно целям, с которыми он был установлен Господом…»
Диана Столворт перевела взгляд с лица Хэла Ланкастера на доброго епископального священника Нью-Йорка. Позади, знала она, собрались родственники, Ланкастеры и Столворты, сотни приехавших из разных концов мира, и еще несколько приглашенных, высокие лица из Вашингтона, представители лучших семей нации.
Диана была в пошитом у Диора шелковом платье цвета слоновой кости с кружевом на лифе. Фотопортрет Ирвинга Пенна, изображающий ее в свадебном наряде, должен был появиться в ближайшем номере «Вог» вместе с отчетом о церемонии бракосочетания и особыми заметками о приданом невесты.
В данный момент перед Церковью Святого Варфоломея толпились журналисты из пятидесяти стран, жаждущие сделать несколько снимков, когда Диана с Хэлом станут выходить из храма. Телевизионные камеры запишут их проезд на лимузине до резиденции Столвортов на Пятидесятой Авеню на прием, затем отъезд в свадебное путешествие в Грецию на медовый месяц, в течение которого Хэл проведет несколько встреч с европейскими лидерами.
Это бракосочетание являлось самым ярким событием в американской социальной и политической жизни со времен Рузвельта. Хэл и Диана были подходящими фигурами, чтобы занять трон. Их женитьба казалась не только долгожданным союзом двух красивых людей и двух знатных семей, но и удачным политическим дебютом Хэла. Выглядело само собой разумеющимся, что в 1956 году он займет высокий пост. Рядом с Дианой было трудно представить его проигравшим избирательную кампанию.
Коллективное одобрение миллионов наблюдателей, их любопытное волнение по поводу того, что должно произойти между Хэлом и Дианой на борту корабля, отражалось в нежном блеске глаз священника.
Никто не был против этой женитьбы. Все аплодировали ей. Весь мир видел Диану прекрасной, счастливой девушкой, выходящей замуж за Принца во плоти, за Хэла Ланкастера. Сказка становилась былью. Диана оцепенела.
Прислушиваясь к словам священника, молясь, чтобы произнести обет без запинки, она взглянула через вуаль на Хэла.
Он нежно смотрел на нее, и в его глазах виднелось спокойствие, смешанное с юмором.
«Не волнуйся, – казалось, говорил Хэл. – Это просто большой цирк. Когда все закончится, мы вместе весело посмеемся.» Диане хотелось плакать от благодарности за эту поддержку.
Мальчишеский взгляд Хэла, такой хитрый и милый в этой насмешке над торжественностью церемонии, наполнил невесту радостными желаниями. Может такое случиться, что они, как все другие женихи и невесты, закончат вечер в объятиях друг друга, затем завтра, послезавтра, смеясь над сборищем родственников и гостей при воспоминаниях о свадьбе? А позже воспоминания прервутся любовью, поцелуями, объятиями и радостным сознанием принадлежности друг другу…
Но для Дианы сегодняшняя ночь станет первой. Она сохранила себя целомудренной для Хэла за все эти трудные годы. И вечером она узнает, стоило ли хранить ради него это сокровище.
При этой мысли счастливая фантазия Дианы исчезла и почти стерла с губ улыбку. Невеста взглянула на Хэла. Она больше не была ни в чем уверена.
На самом ли деле она в столь важный момент хочет видеть этот взгляд хозяина на лице жениха? Не предпочтительнее ли было бы сейчас более серьезное лицо, даже беспокойное, нервное, как в тот день, когда он просил ее руки?
Диана не хотела, чтобы церемония прошла вяло и формально. Она желала солидного ритуала, который закрыл бы за ней дверь в ее жизнь, полную сомнений, и соединил бы с Хэлом в союз, достаточно крепкий и мощный, чтобы сделать ее настоящей женой, хранительницей семейного очага.
Но происходило ли это сейчас?
Диану не оставляла мысль, что улыбка на лице Хэла отдаляет его, не дает ему соединиться с избранницей полностью. Возможно, он смеется не только над публикой, присутствующей на церемонии, устроенной, чтобы удовлетворить атавистические семейные инстинкты и любопытство народа, который однажды станет его политическим союзником. Возможно, он чувствовал, что это просто необходимый фарс, ничего не значащее представление.
При этой мысли руки Дианы затряслись. Старое беспокойство опять охватило ее, издеваясь, насмехаясь, делая все вокруг смущающим и нелепым в самый важный момент жизни.
Диана Столворт, жена Хэйдона Ланкастера! Несчастная маленькая Диана, пытающаяся выглядеть женственной в своем платье от Диора, готовящаяся к роли, требующей гораздо больше способностей, чем у нее.
Теперь девушка разглядела жестокий цинизм за множеством ожидающих улыбок публики. Все знали, что Хэл будет неверным мужем. Все Ланкастеры были неверными. Эту церемонию вряд ли можно расценить как принесение обета верности. Это была просто роскошная прелюдия к медовому месяцу, тысяче вечеринок и политических приемов, бесконечным толпам умоляющих журналистов, дому в Нью-Йорке и другому в Вашингтоне. И детям… Дети были необходимы, детей ждали…
