Ознакомительная версия.
– Займись делом, хотя бы потренируйся!
Этот совет не следовало отвергать, поскольку тренироваться на Роме было не страшно: даже если ничего не получится, расстаться с ним будет не жалко. С другой стороны, как отвязаться от него, если все пойдет удачно, Вика не знала, а задумываться об этом было уже некогда.
– Чего изволят дамы? – Рыжеволосая лапа по-хозяйски улеглась на Викину талию. И она снова уловила запах мяты и терпкого табака. Судя по интенсивности амбре, курил он только что. – Пить, петь, плясать?
– Я думаю, чтобы спеть и сплясать, надо сначала выпить, – со знанием дела порадовала кавалеров Маринка.
– Я дешевое вино не пью! – тут же поделилась недавним опытом Вика, строя из себя бывалую светскую львицу.
– Не переживай, здесь дешевого и нет! Клуб дорогой, – горделиво кивнул Рома.
– Викуле много не наливать, – тут же влезла Бульбенко. – Ее носить тяжело.
– Своя ноша не тянет, – обрадовался Рома и еще крепче прижался к изнывавшей от избытка чувств Вике.
– Еще – в своем глазу бревна не видать, и свое не пахнет! – жизнерадостно заржала Маринка, потянув Диму к стойке.
– О чем она? – удивился Рома.
– О тебе, – процедила Вика, пытаясь отделиться от кавалера.
Но Дима уже пропал из виду, и она потеряла интерес к текущему моменту. Пользуясь ее индифферентностью, Рома начал активно накачивать девушку спиртным, обилие которого смазало воспоминания о дальнейшем веселье. Сначала Вика бдительно отслеживала пропорции сока и мартини, но по мере наполнения организма алкоголем бдительность ее притупилась, в результате единственное, что она хорошо помнила, – это то, что было чрезвычайно весело, а Рома оказался вполне милым и приятным собеседником, с которым они умудрились обсудить популярное телешоу, ежедневно записываемое Ромой на видео, видимо, с целью насладиться просмотром в старости. А Вика, наоборот, старательно обходила своим вниманием перипетии этой молодежной передачки, брезгливо переключая каналы, едва наткнувшись на очередную полусемейную разборку. Это не помешало им довольно долго общаться на заданную тему, стараясь не обидеть оппонента своим мнением, в результате чего каждый из них остался при своем. В такси они сладко заснули, обнявшись на заднем сиденье, и, по неизвестной причине, приехали домой не к кому-нибудь, а именно к Вике.
Постояв некоторое время на проспекте, как две березы на ветру, они медленно двинулись в глубь двора, вдыхая пронизанный летней романтикой теплый ночной воздух. Посреди детской площадки они устали и сели под грибок.
– Хорошо бомжам живется, – Рому вдруг потянуло на философию. – Спят под звездным небом…
Дальше доводы про то, почему бомжам хорошо, иссякли, и они замолчали, распираемые пронзительными эмоциями.
– А ты мне сначала не понравился, – доверительно прошептала Вика, старательно выговаривая слова. Но чем больше она старалась, тем менее членораздельные звуки вылетали в прозрачную ночную темноту. – Мне Димка понравился.
– Он всем нравится, – согласился Рома, ничуть не обидевшись. В его голосе была даже плохо объяснимая гордость за такого замечательного друга.
– А ты теперь тоже ничего.
– Не бывает некрасивых мужиков, бывает мало водки, – гоготнул Рома и вдруг с шумом куда-то пропал.
– Ой, – медленно икнула Вика. – Ты что, расстроился?
– Грибок-то – червивый, – пояснил он откуда-то из темноты, кряхтя и постанывая.
Вике вдруг захотелось похулиганить, и она на ощупь отыскала в сумочке пластиковые вампирские клыки, подаренные ей Маринкой. Нацепив их, она начала возбужденно подхихикивать, представляя, как будет весело, когда ухажер полезет целоваться. Но Рома не торопился, ползая где-то в темноте.
– Чего ты там застрял? – не выдержала Вика.
– У меня ключ выпал, найти не могу, – жалостливо проныл он и вдруг оглушительно чихнул. – Фонарик нужен.
– Мужик всегда должен иметь при себе фонарик, – мстительно ответила Вика, расстроенная перспективой поиска ключа вместо поцелуев. – Ладно, сиди тут, сейчас схожу домой, принесу фонарь.
Она с трудом оторвалась от грибка и бодро пошагала к арке, влекомая вперед силой тяжести и непонятно откуда взявшимся в голове противовесом, который норовил уронить весь организм. Падать на асфальт с голыми коленками не хотелось, тем более что Рома любил красивые ноги.
Воспоминание о Роминых пристрастиях очень ее развеселило, и через арку Вика шла, жизнерадостно похохатывая и периодически ударяясь плечом то об одну, то о другую стену.
– Ночной дозор, всем выйти из сумрака, – дорогу ей заступили два великовозрастных оболтуса в одинаковых черных майках с большими белыми черепами на тощих животах.
Это было последней каплей, и Вика начала хохотать в голос, всхлипывая, заливаясь слезами и широко разевая рот, продемонстрировав «дозорным» так кстати прицепленные клыки, на концах для пущего эффекта приукрашенные производителем алыми каплями пластиковой крови. Ее хохот спятившей летучей мышью метался под сводами арки, смешиваясь с дробным стуком подошв улепетывавших пацанов, один из которых бежал молча и сосредоточенно, а другой тихо повизгивал от ужаса, ощущая позорно-теплую влагу в штанах. Привлеченный шумом Роман поднялся из-за скамейки именно в тот момент, когда мальчишки поравнялись с ним. Заинтересованный этим ночным марафоном и обрадованный тем, что ключи все-таки нашлись, он доброжелательно окликнул бегунов, чтобы узнать, почему его девушка так страшно веселится, словно гиена, пугая затихшую фауну двора.
Его тихое «эй!» имело фантастические последствия. Теперь парни выли в два голоса, унося ноги.
Он покачал головой и пошел портить настроение Вике, пока разбуженные жители не вызвали милицию.
По лестнице они поднимались долго и весело. Так же весело искали тапки в темной прихожей. Так же легко и весело начали целоваться. Сквозь пьяные разводы дымящегося сознания Вику кололо навязчивое беспокойство: а надо ли и зачем ей это надо? И как это будет? И как будет завтра?..
Она долго и нервно намывалась в ванной, боясь выключить воду, подсознательно стараясь оттянуть момент возвращения в комнату, где на разобранном диване остался лежать блаженно улыбающийся Роман. Кроме всех переживаний, Вику беспокоило еще и невозможно надоевшее хихиканье, выплескивавшееся из нее по любому поводу, будь то выскочивший из рук кусок мыла или ее собственное падение на пол при попытке ловко выскочить из ванны. Последнее событие развеселило ее так, что она только с четвертого раза попала в рукава халата. Даже мысль о грядущей ночи не смогла прервать эти жизнерадостные судороги.
Рома спал. Он дрых, аккуратно вытянувшись у стены и мечтательно приоткрыв рот, из которого с тихим свистом доносилось почти младенчески-спокойное дыхание. Вика с удивлением поняла, что ни радости, ни облегчения при виде спящего кавалера она не почувствовала. Более того, ей стало так обидно, что она захотела немедленно пнуть обнаглевшего мужика, обнадежившего ее своим нахрапистым поведением, а теперь уползшего в кусты отсыпаться.
Ознакомительная версия.
