Клейтон замолчал. Так до самого дома мы доехали в тишине. Остановив машину, Пол потер переносицу и сказал задумчиво:
— У нас с вами сегодня юбилей.
— Юбилей?
— Неделя супружеской жизни. Не хотите отпраздновать?
— Шампанским и свечами?
— Вы когда-нибудь были в казино?
Конечно, проигралась я в пух и прах. Клейтон только похохатывал, глядя, как азартно я иду к неизбежному проигрышу: сам-то он понемногу, но непрестанно выигрывал… Кому какое счастье!
А шампанского мы все-таки выпили — хозяин казино прислал бутылку к нашему "юбилею".
Мы усаживались в машину далеко за полночь.
— О, боже! — вздохнула я, подкидывая в руке колье. Клейтон напялил его на меня, ехидно заметив, что его жена имеет право носить бриллианты не меньшее, чем его любовница. — Давненько я так не веселилась!
— Конечно, — согласился Пол, хлопая дверцей. — Я заметил. Вам доставляло безумное удовольствие, когда красавчик напротив то и дело заглядывал вам в вырез!
Я лениво перекатила голову по спинке сиденья.
— Интересно только, что он там искал?
Дверца все никак не закрывалась, и Клейтон отозвался раздраженно:
— Но все же кое-что обнаружил, судя по тому, как пускал слюни!
— Какого черта, Пол? — возмутилась я. — Вы же сами напялили на меня это платье, в нем ни наклониться, ни положить ногу на ногу!
— Что вы непрерывно и делали! — Клейтон наконец совладал с дверцей и завел машину. — Конечно, дай вам волю, вы и сюда бы заявились в своих драных джинсах, но никто не заставлял вас выставлять напоказ все свои прелести!
— Какие еще прелести! — завопила я не своим голосом. — Что за муха вас укусила? А, вы расстроились, что я просадила ваши деньги? Ну так вычтите их из моего жалованья!
Клейтон прорычал что-то совсем невразумительное и рванул машину с места так, что меня вдавило в сиденье.
Хорошенький "первый маленький юбилей"!
*****
Клейтон очень удивился, застав меня в понедельник на рабочем месте.
— Джессика! Что вы здесь делаете?
— Как что? "Медовая" неделя закончилась, я вышла на работу, мистер Клейтон.
— Вам теперь нет необходимости работать, мои средства…
— Остаются вашими. А я должна подумать о своем будущем. Мой испытательный срок еще не закончился, и я пока не получила рекомендаций. Положительных рекомендаций, — подчеркнула я. — Кроме того, и жалованье будет нелишним…
На его озадаченном лице постепенно проступала улыбка.
— Да вы, оказывается, очень практичная девушка! Хотите ободрать меня, как липку?
— Обдерешь вас, как же… — проворчала я. Клейтон постоял у стола, рассеянно поглядывая в окно. Он как будто придумывал, что мне еще сказать. Я удивленно вскинула глаза, и Клейтон, наконец, разродился:
— Простите за вчерашнее, Джессика. Сам не знаю, что на меня нашло. Эта неделя мне тоже нелегко далась.
— Бывает, — сказала я, решив ему помочь — видно же, что извинения Клейтону непривычны. — Вы, наверное, немного перебрали…
— Нет, — сказал он самым обыденным тоном. — Просто приревновал. Эта последняя почта?
Я с открытым ртом смотрела на закрывшуюся дверь. Это что еще за странное заявление — приревновал? Кого? Меня? Бред какой-то!
Лишь к вечеру мы вновь встретились — я только успевала принимать и провожать клиентов.
— Девятый вал какой-то! — пожаловалась Полу. — Прорвало их сегодня, что ли?
Он сидел в кресле, закинув руки за голову, и с усмешкой смотрел на меня.
— Какая скромность! Или вы притворяетесь?
— Вы о чем?
— Неужели не ясно, что они приезжают, чтобы посмотреть на вас? Вы сегодня принесли мне кучу денег!
— Уж и не знаю, гордиться ли этим… — пробормотала я. — Может, мне стоит начать продавать билеты на саму себя? Или вы и так отломите мне от щедрот ваших?
— Отломлю. Собирайтесь, сегодня едем в театр.
— О, боже, опять светская жизнь! — застонала я. — А что прикажете надеть? Вчерашнее платье?
Клейтон картинно закрыл лицо руками.
— Нет, только не это!
Кажется, Пол решил таким образом наверстать свадебное путешествие, от которого я наотрез отказалась. Конечно, я не прочь побывать во всех этих местах, которые так рекламируют — но без нагрузки в виде моего номинального мужа. Я не могла представить, как мы день за днем проводим вместе.
А сейчас все практически так и происходило. У Пола появилась привычка в отсутствии клиентов выходить в приемную поболтать. Он присаживался на угол моего стола, бесцеремонно отодвигал бумаги и начинал донимать вопросами. Я отбивалась, как умела. Хотя он сейчас стал куда симпатичнее — более веселым, общительным, менее занудным и высокомерным — я не понимала, почему мы должны выходить за рамки обычных деловых отношений "босс-секретарь". Конечно, я периодически цапалась с ним, но без особого успеха — он почему-то все терпел…
Казалось, вся наша семейная жизнь состоит из визитов, театров, ужинов, вечеринок — и долгих ночных возвращений на машине. Последние нравились мне больше всего остального: скорость, полумрак; приборы, слабо освещающие руки и лица; музыка, его негромкий голос; теплый ночной ветер, ворошащий мои "роскошные" волосы…
— Зачем вы все это делаете? — спросила я однажды.
— Что?
— Ну вот… все это? Хотите, чтобы у меня сохранились приятные воспоминания на всю оставшуюся жизнь? Вы вовсе не обязаны…
— Вечно вы все передергиваете! — сердито сказал Клейтон. — Просто хотел доставить вам удовольствие.
— Выставляя меня напоказ? Думаете, мне приятно, когда меня со всех сторон оценивают, сравнивают и строят дикие версии, как я вас на себе женила?
Клейтон хмыкнул.
— А вам не приятно знать — про себя, разумеется, — что это я умолял вас выйти за меня замуж?
— Умоляли? Что-то я такого не припомню! Вот деловое соглашение помню отлично… Может, повторите для склеротиков? Только с припаданием на колени и ручек целованием, пожалуйста.
— …а что до того, что вы сказали — да, я эгоист. Мне нравится чувствовать себя благодетелем. Такой ответ вас, наконец, устроит?
В его голосе явно звучала насмешка. Но над кем он издевался — надо мной или над собой? Неожиданно Клейтон затормозил и повернулся ко мне.
— Когда вы уже вылечитесь, Джессика? — спросил резко.
— ? — я тупо смотрела на него.
— Когда вы наконец перестанете подозревать за каждой улыбкой, каждым добрым словом какой-то злой умысел? Почему я должен оправдываться в том, чего не делал? Я не собирался улещивать вас, в этом нет никакой необходимости. Мы могли бы спокойно прожить врозь до самого развода. Но повторяю — я нормальный человек. А нормальный человек всегда эгоист. Я не собираюсь отказываться от вашего общества, потому что оно мне приятно. И приятно делать то, что доставляет удовольствие вам. И если вы еще раз, черт возьми, заведете разговор о благодетельстве…
