Миссис Толливер положила свои карты и представила меня своим подругам.
— Пруденс Шеклтон. Вы, наверное, знаете Фебу Шеклтон, которая живет в Пенмарроне. Так вот, Пруденс — ее племянница…
— О, как замечательно, — сказали дамы на разные голоса, явно стремясь поскорее вернуться к игре.
— Пруденс вчера очень помогла Шарлотте. Они ехали вместе на поезде от самого Лондона.
Дамы вновь одобрительно улыбнулись, а я с некоторым смущением осознала, что за весь день ни разу не вспомнила о Шарлотте. Я почувствовала себя виноватой, и ощущение вины отнюдь не смягчалось при виде миссис Толливер, сидевшей тут в своей обычной компании и игравшей в бридж.
— А где Шарлотта? — поинтересовалась я.
— Дома, с миссис Карноу.
— С ней все в порядке?
Миссис Толливер бросила на меня холодный взгляд:
— Почему с ней должно быть что-то не в порядке?
Я была застигнута врасплох.
— Нет… конечно, не должно быть, — я посмотрела ей в глаза. — Просто в поезде она казалась очень тихой.
— Она всегда такая. Она вообще мало что может сказать. А как поживает Феба? Сломанная рука не слишком ее донимает? Ну и хорошо. Вы здесь вместе с ней?
— Нет, я просто привезла сюда одного человека… Он тут остановился…
Я вспомнила о том, что Дэниел стоит у меня за спиной, и, немного смутившись, обернулась, чтобы пригласить его к участию в разговоре и представить миссис Толливер.
— Дэниел, это миссис…
Но за моей спиной никого не было. Я увидела только открытые двери и пустое фойе за ними.
— Ваш друг глянул на нас и исчез, — заметила одна из дам. Я повернулась и увидела, что они смеются, словно то была шутка. Я тоже улыбнулась.
— Да-а. Я думала, он тут.
Миссис Толливер снова подняла свои карты и разложила их аккуратным веером.
— Очень рада вас видеть, — сказала она.
Я ощутила, что беспричинно покраснела. Мне ничего не оставалось, как извиниться, распрощаться и уйти.
Выйдя в фойе, я стала искать Дэниела. Его не было, но я увидела светящуюся вывеску бара, направилась к ней и нашла его там одиноко сидевшим у стойки спиной ко мне.
Я была возмущена:
— Почему вы так оттуда сбежали?
— Дамы, играющие в бридж, — не моя компания.
— И не моя тоже, но иногда с людьми нужно перекинуться словом. Я чувствовала себя такой дурой. Хотела представить вас, а вы растворились в воздухе. Там была миссис Толливер из Пенмаррона.
— Я знаю. Выпейте.
— Ну, если вы знали, что там была миссис Толливер, тогда ваш поступок еще большая грубость.
— Вы говорите как автор пособий по этикету. Какое мне дело до миссис Толливер? Только не надо мне говорить, я знать этого не хочу. Я тут пью виски, а что вам заказать?
— Не уверена, что вообще хочу пить, — я по-прежнему была расстроена.
— Но мы ведь именно за этим сюда пришли.
— Хорошо, — я уселась на стул рядом с ним. — Я выпью светлого пива.
Он заказал мне пива, и мы продолжали сидеть молча. Стена бара за полками с выпивкой была зеркальной, и наши отражения смотрели оттуда на нас. Дэниел вытащил сигару и прикурил ее, а бармен принес мне мое пиво и сделал пару замечаний о погоде. Он поставил перед нами тарелочку с арахисом. Когда он ушел в другой конец длинной барной стойки, Дэниел произнес:
— Ладно, я приношу извинения.
— За что?
— За оскорбление миссис Толливер и за то, что грубо поступил с вами. На самом деле я часто веду себя грубо. Об этом полезно знать, прежде чем между нами завяжется бессмертная дружба, — он посмотрел на меня и улыбнулся.
— Вы не оскорбили ее, — сказала я уныло. — По правде говоря, я ее тоже не очень люблю.
— А как у вас с ней завязались столь близкие отношения?
— Разговор у карточного стола еще не означает близких отношений.
— Но вы ведь очень хорошо ее знаете?
— Да нет. Но с ней обычно играет в бридж моя мать, когда приезжает погостить у Фебы. А вчера я ехала в поезде вместе с ее маленькой внучкой, Шарлоттой Коллиз. Ее мать — Аннабель Толливер. Она сидела рядом со мной и выглядела довольно жалобно, так что мы вместе пошли обедать. Возникла проблема… — я решила не вдаваться в детали постигших Шарлотту неприятностей, — и она не могла оставаться в своей школе-интернате, поэтому ей надо было провести неделю с миссис Толливер. Феба говорит, что она одинокий ребенок. Она все время проводит в Холли-коттедже, потому что ей не с кем поговорить.
Дэниел спокойно курил свою сигару и молчал. Я заподозрила, что нагоняю на него смертную скуку, и решила взглянуть, не пытается ли он вежливо сдерживать зевоту. Ничего подобного. Он просто сидел, оперевшись локтем на стойку бара, и смотрел в пол без всякого выражения. От его сигары поднимались ароматные кольца дыма.
Я сделала глоток вкуснейшего ледяного пива.
— На самом деле, если верить словам Фебы, миссис Толливер не хотела, чтобы Шарлотта у нее гостила. Она даже не приехала на станцию, чтобы ее встретить, и мы с Шарлоттой добирались вместе на такси мистера Томаса. И теперь миссис Толливер играет в бридж, оставив девочку со своей экономкой. Вряд ли Шарлотта получает от всего этого большое удовольствие. Ей ведь всего десять. Ей надо общаться с другими детьми.
Немного помолчав, Дэниел сказал:
— Да. — Он вытащил изо рта не докуренную сигару и раздавил ее в пепельнице с такой силой, словно она была его злейшим врагом. Он допил свое виски, поставил пустой стакан, с улыбкой повернулся ко мне и неожиданно спросил:
— Завтра. Не приедете ли вы пообедать со мной?
Застигнутая врасплох, я не сразу нашлась, что ответить. Он мягко добавил:
— Если, конечно, Феба вас отпустит. И снова одолжит свою машину.
— Я думаю, она не будет против.
— Тогда спросите ее, когда вернетесь.
— Хорошо. А куда мне приехать? Сюда, в отель?
— Нет, я встречу вас в закусочной в гавани Порткерриса. Возьмем деревенский обед, стаканчик пива и, если погода позволит, отправимся на стену гавани и будем ощущать себя туристами.
Я улыбнулась:
— В котором часу?
Он пожал плечами:
— Скажем, около половины первого.
— Договорились, — мне было очень приятно, что он меня пригласил, — в половине первого.
— Хорошо, — сказал он, — а теперь допивайте свое пиво и я провожу вас до машины.
Мы вышли из вращающихся дверей отеля и оказались во власти влажной темноты. Когда мы подошли к машине, Дэниел открыл передо мной дверь, но прежде чем я успела туда нырнуть, он обнял меня за шею, притянул к себе мое лицо и поцеловал в губы. Его лицо было мокрым от дождя, и в то мгновение, когда мы стояли там, я чувствовала холод его щеки рядом с моей.
