- Да, - соглашается он. - Мы сделаем небольшой крюк. Надеюсь, ты не против.
- Нет, - притворяюсь я, но мои мысли начинают гнаться с бешенной скоростью.
Эта поездка, как предполагалось, должна была быть от отеля до ресторана, ничего больше. Что задумал Стоунхарт? Почему он не сказал, что мы не поедем сразу в ресторан? Я смотрю на него. Он едва прикоснулся к шампанскому, тогда как у меня уже наполовину пустой бокал. Я отставляю его. Я не собираюсь пить больше, чем он.
- Могу я спросить, куда мы едем? - осмеливаюсь спросить я.
- Можешь, - улыбается Стоунхарт. - Но я не обязан отвечать.
Ответ на вопрос заставляет волосы на голове шевелиться.
- Я хочу, чтобы это был сюрприз, - добавляет он через мгновение. - Ничего неприятного, Лилли. На самом деле, я думаю, ты найдешь опыт весьма поучительным.
Это замечание действительно заставляет мои шестеренки двигаться. Что Стоунхарт имеет виду под "поучительным опытом"?
Полагаю, что узнаю это довольно скоро.
Через десять минут мы поворачиваем на широкую проселочную дорогу. По бокам растут пихты. Они украшены маленькими рождественскими огоньками. За всё время мимо нас проехал всего лишь один автомобиль. Мы поворачиваем еще раз и нашему взору предстают здания. Они маленькие и причудливые, не более двух этажей, выполненные в джорджианском стиле, что напоминает мне о Гарварде. Я видела подобное, когда Фэй и Соня рассказывали мне про футбольный матч. По всему периметру проходит неприступная кирпичная стена. Мы подъезжаем к кованным железным воротам. Они закрыты. Когда лимузин подъезжает достаточно близко, они разъезжаются в разные стороны. Я пытаюсь отыскать знаки, которые хоть как-то смогли бы подсказать, где мы находимся, но безрезультатно. Даже название дало бы некоторое представление, где мы. Я смотрю на Стоунхарта, когда мы проезжаем сторожевую будку.
- Где мы? - спрашиваю я, мой голос намекает на беспокойство. - Что это за место? Загородный клуб?
Стоунхарт поднимает брови.
- Не совсем, - говорит он. - Но ты очень близка.
- Ну, это какое-то частное сообщество, - говорю я. - Может ты скажешь, зачем мы здесь ? Ты сам говорил, что доверие очень важно в наших отношениях.
- Да, - кивает он. - И сейчас тебе нужно довериться мне, когда я говорю, что мы здесь не зря. И ты увидишь, почему. Ты же не хочешь заранее испортить сюрприз, не так ли?
- После всего, что я видела, не знаю, люблю ли я сюрпризы, - бормочу я.
Стоунхарт улыбается, затем наклоняется вперед, чтобы взять меня за руки.
- Лилли, - говорит он, глядя мне в глаза. - Тут действительно не о чем беспокоиться. Сегодня Рождество. Даже солдаты Первой Мировой войны сдерживали бой в день рождения Христа. Ты в самом деле думаешь, что я мог бы разрушить то, что мы начали строить, доставив тебе что-нибудь неприятное?
Лимузин останавливается у одного из кирпичных зданий и заглушает двигатель.
- У меня здесь есть друг, я давно обещал ему приезжать хотя бы раз в год. К сожалению, обстоятельства мешали мне выполнить свое обещание в течение последних нескольких лет. Но в сегодняшний вечер Рождества...я захотел навестить его. Если бы это был кто-то другой, я бы нашел какой-то другой способ сдержать свое обещание, но...ну, ты увидишь.
Водитель открывает дверь, Стоунхарт выходит и предлагает мне свою руку.
- Не забудь пальто, - говорит Стоунхарт, наклоняясь опять к лимузину и доставая массу меха, которую он настоял, чтобы я взяла, когда мы вышли из отеля. - Я бы не хотел, чтобы тебе было некомфортно.
На улице дышится. Я слышу звуки празднеств внутри - разговоры людей, звон бокалов, музыку. Он дает мне пару секунд, чтобы привыкнуть к тому факту, что впервые за много месяцев я нахожусь в пределах слышимости других людей. Боюсь расчувствоваться. Тот факт, что у меня ошейник, и Стоунхарт идет рядом - делает это почти нереальным.
- Пошли, - говорит он. - Сюда.
Я позволяю Стоунхарту вести меня, держа руку на пояснице. Мы идем к зданию и поднимаемся к большим двойным входным дверям. Он останавливается.
- Я должен предупредить тебя, - говорит он. - Не тревожься. Некоторые посетители внутри могут показаться немного...
Его губы выдают отвращение.
- Странными. Ты метко подметила, я не Бог. Я не могу всё контролировать. Просто знай, что я сделал все возможное.
Прежде чем я успеваю ответить или спросить, Стоунхарт открывает дверь, и мы слышим громкие звуки. Стены здания, должно быть, очень толстые, потому что внутри шумиха оглушительна.
Рождественский праздник в самом разгаре. На всех стенах горят огоньки. Повсюду люди молодые и старые, в основном старые, разговаривают с друзьями, выпивают в мини-баре, сидят в круглых креслах, стоящих вокруг столиков. У одной стены стоит пианино, и кто-то играет оживленную версию "Winter Wonderland".
Люди в обычных брюках и кашемировых свитерах чудовищно-очаровательных ручной вязки и мрачных цветов.
Это сразу же поражает меня, это не то место, где я ожидала увидеть Стоунхарта. Я быстро отвожу глаза на него и назад и вижу, что права. Выражение его лица меняется. В его взгляде я вижу жесткость. Морщины вокруг глаз, губы сжаты, будто бы он услышал непристойную шутку. Все это я вижу в мгновение ока, и то, что я нахожусь рядом, тревожит меня вдвойне. Я смотрю на выход из лобби и вижу охрану. Ни один из них не одет в форму.
Есть и другие вещи, которые тоже не остаются незамеченными. Например, окна. Защелки оснащены большими твердыми замками. Без ключа. Нет никакого шанса, что кто-то сможет открыть их изнутри. Они не огорожены решеткой, как в тюрьме, но замки, несомненно, выполняют ту же цель. Что это за место с механизмом блокировки и замками на окнах с внутренней стороны? Я так же замечаю спрятанные за различными украшениями на стенах стендовые доски с жирными линиями текста. Я не могу прочитать эти слова, но шрифт и расстояние между ними напоминают о предупреждениях в бассейнах: Не бегать, не нырять, где мелко, и всё такое. Также наш приезд не вызвал абсолютно никакого внимания с чьей-либо стороны. Никто на нас даже не взглянул. Одна наша одежда могла привлечь достаточно внимания.
- Сюда, - говорит Стоунхарт, поворачивая меня в сторону и ведя к одному из выходов. - Пойдем этим путем, Лилли.
Мало того, что никто из них не смотрит на нас, но я заметила двоих или троих, которые сознательно опускали глаза, когда мы приближались. Странность всего этого, безусловно, пугает меня.
Стоунхарт общается взглядом с человеком, которого я приняла за охранника, и мы проходим мимо него без слов и всяких взаимодействий. Коридор, в который мы попадаем, выглядит устрашающе. Всё дальше отдаляясь от лобби, нас преследует тишина. Стоунхарт молчит. Вскоре единственное, что я слышу, это звук моих каблуков по линолеуму. Все это напоминает мне холл в квартире или гостинице. Я дрожу.
