— Прекрасно, просто прекрасно! — выдохнула Джорджина восторженно. Лиан улыбнулся:
— Это проем Данло, который, согласно легенде, проделал сам великий Фин Мак-Коул одним ударом своего всесокрушающего меча. Впрочем, — неожиданно он перешел на подтрунивающий тон, — если нет желания, можешь этому и не верить.
Но она уже готова была поверить в любые рассказы о маленьких старых волшебниках и «маленьком народце»; в этом сказочном краю, где жители до сих пор перед сном оставляют для «них» несколько глотков молока и кусочки еды, верилось во все фантастическое. Кейта говорила, самое ужасное, что можно сделать, — это рассердить их. Она осталась недовольной, когда Джорджина высмеяла ее суеверия, но вспоминая тот разговор сейчас, девушка не была так уж в себе уверена, — она почти физически чувствовала, как воздух пропитан волшебством.
— Ты не проголодалась? — прозаический вопрос Лиана нарушил молчание.
Она ответила утвердительно, и он, соскочив с повозки, вытащил из-под сиденья плетеную корзину и протянул ей руку, чтобы помочь спуститься.
— Теперь пойдем поищем удобное местечко, где сможем отведать то, что нам приготовила Кейта.
Вверх по течению они нашли полянку; тенистые кусты спускались к кристально чистой воде, а ее брызги, проходя через преграждающие путь пороги, отражали маленькие, танцующие в солнечном свете радуги. Он расстелил на траве скатерть, и когда она присела, открыл корзину с видом человека, готового воздать должное всему, что найдет внутри.
Они обнаружили толсто нарезанную ветчину со свежеиспеченными булочками, вкусные маленькие пирожки, начиненные мясным фаршем со специями и нарезанными кубиками овощами, а на десерт зеленые хрустящие яблоки. Джорджина не могла вспомнить, когда еще еда доставляла ей такое удовольствие. Старательно доев яблоко и отбросив огрызок, она легла на спину, чтобы погреться под припекающим солнцем. Закрыв глаза, она вслушивалась в пение невидимой птицы, перелетающей с ветки на ветку и призывающей свою пару. Она почувствовала движение и поняла, что Лиан последовал ее примеру и лег рядом с ней на расстоянии руки, но она не стала открывать глаз. Она слушала шум потока, кажущийся громче из-за тишины вокруг, затем незаметно шум стал тише, пока совсем не исчез. — девушка уснула.
Джорджина не знала, сколько проспала. Она беспокойно пробудилась от легкого покалывания на лице и подняла руку, чтобы смахнуть, как она думала, надоедливую муху, И широко раскрыла глаза, почувствовав, что ее крепко схватили за запястье; от неожиданности у нее перехватило дыхание, когда она увидела темную голову Лиана, заслонившую небо. Он с пугающей улыбкой наклонился, и Джорджина увидела в его руке длинную травинку, с помощью которой он, очевидно, пытался разбудить ее. Румянец прилил к ее щекам, и она попыталась сесть. Не касаясь ее, он наклонился еще ниже. Пугающая близость заставила ее отпрянуть.
Небо над ней было такого же цвета, как и глаза Лиана, но его взгляд не вызвал в ее опустошенном сердце ответной теплоты. Осада началась. Даже то обстоятельство, что он недавно обручился с другой, не заставило его отказаться от разработанного дядей плана. Ее охватила внутренняя дрожь; мысль о том, что ее чувствами сознательно и цинично играют, используя в своих корыстных целях, заставляла ее страдать. Ну что ж, она готова вытерпеть знаки его фальшивого внимания, она не выдаст себя; а когда дело дойдет до расплаты, ее месть окажется завернутой в обманную бумажку.
Ей было интересно, может ли сила духа справиться с физической слабостью: может ли жестко контролируемый дух соседствовать с предательскими импульсами телесной слабости. Возможность испытать себя представилась немедленно.
Он был мастером общаться без слов. Первая атака была совершена молча, легким прикосновением пальцев и медленным ласковым движением сверху вниз по руке. Голубые глаза встретились с серыми и сообщили ей: «Ты мне интересна, ты привлекаешь меня, и я хочу узнать почему!» Смесь ненависти, желания и страха переполнили ее. Улыбка тронула его губы, и вопрошающие пальцы скользнули ниже запястья, чтобы взять ее холодную руку в свою. Это была точка, из которой нет пути назад. Она знала о любовных играх достаточно, чтобы понять, что сейчас наступил момент или оттолкнуть, или ободрить. Если она выразит недовольство или испугается, он мгновенно отпустит ее, возможно, повторив попытку завтра.
Она легонько сжала его руку в ответ и бросила короткий взгляд — не сделала ли она ошибки? — в затененные длинными ресницами глазами, мгновенно забыла обо всем, когда он наклонился и его губы соединились с ее трепещущим ртом в поцелуе, утверждая: «Я мужчина, и несмотря ни на что я желаю тебя!» Инстинкт подсказывал ей закричать, протестуя, однако она не сделала этого, но едва начала терять контроль над собой, холодный мозг взял верх и приказал ей возобновить сопротивление.
Как только она позволила себе ответить движением губ, его объятия усилились, и он заставил ее отклониться назад, пока она не почувствовала за плечами землю. Когда он поднял голову и прошептал: «Джина!» — ее охватил дикий победный восторг. Невероятно, орел был пойман!
В интимном жесте она подняла руку и провела, легко касаясь, ладонью по его щеке, что воспламенило его еще больше. Его глаза были как лава, расплавленная синим пламенем, уже не изучающие ее, а наполненные смесью мужской агрессивности и удивления. Она добилась своей цели, перехитрив орла Ардулиана. Она старалась не выдать ликующую радость победителя; и одновременно ее сердце переполнялось такой болью, что она отпрянула и отвернула лицо, когда он попытался поцеловать ее снова.
Он коротко засмеялся и отпустил ее. Затем стал искать в кармане сигареты. Она наблюдала, как он закурил, сузив глаза от пламени спички, и заметила с удовлетворением, как дрожала его рука, когда он глубоко затянулся, будто призывая на помощь все свое самообладание. Она ненавидела его не только за коварно спланированное ухаживание, но и за неверность Дейдре. Она чувствовала глубокую жалость к девушке, обрученной с человеком, который не остановится и принесет в жертву любовь ради достижения собственных целей.
Он отбросил в сторону сигарету и снова взглянул на нее. Она чувствовала себя пригвожденной его тяжелым голубым взглядом, изучающим ее с головы до ног. Она заставила себя улыбнуться, но его лицо оставалось озабоченным, он не отвечал на ее улыбку. Ей были неприятны его молчание и внезапно возникшая тревожная атмосфера, и она решила заставить его заговорить.
Она лениво потянулась и, поморщившись, спросила:
— Что случилось, Лиан? Я только начала радоваться возникшей… дружбе… Уверена, ты не позволишь мыслям о Дейдре помешать нашему общему желанию получше узнать друг друга.
