— Вот это Серн-Джайнт, — объяснил он, когда дорога огибала исполинскую фигуру, вросшую в склон. Контур великана был выложен из белого известняка, выступавшего из-под дерна.
Лесли, кажется, испугалась. Во всяком случае, машину чуть повело в сторону, когда она засмотрелась на холм.
— Видите его жезл? — продолжал Майк. — Это — кельтский бог охоты. А его могучие гениталии указывают, что он также бог плодородия.
Лесли издала забавный сдавленный звук Майк пропустил его мимо ушей и продолжал лекцию.
— У подножия фигуры расположилось аббатство. Удивительно, что монахи не стерли этот памятник с лица земли как порнографию. Он довольно-таки вульгарен. Я понимаю селян, которые приходили чистить известняк примерно каждые десять лет, чтобы контур был отчетлив. Два тысячелетия назад кельты были практичным народом. В одном большом идоле они соединили идею сдерживания рождаемости и идею плодовитости. Как менеджер по вопросам рабочего времени вы должны это оценить…
— Несомненно, — отрезала Лесли, увеличив скорость, чтобы побыстрей отъехать от этого изваяния.
— К чему такая спешка? — спросил Майк, оглянувшись назад. — Мы можем остановиться на пару минут, поглядеть.
— Нет, нет, мы должны двигаться вперед…
Он повернулся к ней вполоборота, дивясь ее решительности.
— Лесли, вы проехали мимо почти всех исторических мест от Лондона до этих краев. Я заметил, что в Стонхендже вам на самом деле хотелось остановиться. Так давайте теперь наверстаем. Это аппетитный кусок древней истории. Потом, нам все равно необходимо размяться. Что может изменить в наших планах лишняя пара минут?
— Вы удивились бы, если бы я вам рассказала, что могут решить всего лишь несколько минут. Кроме того, здесь я останавливаться не буду.
— Струсили? — спросил он, когда до него дошло, что, она, быть может, на самом деле смущена. Только не Лесли, возразил он себе. Даже если и так, он не даст ей улизнуть. Это история, а не секс, но коль она начала мыслить такими категориями, то его задача — углубить подобные настроения.
— Нет, я не струсила, — ответила она раздраженно. К его удовлетворению, она сбавила скорость и направила машину к обочине, а затем остановилась.
Майк улыбался, выбираясь на Божий свет.
Лесли выходила из машины не так охотно. Майк обошел автомобиль вокруг и предложил ей руку со словами:
— Он не кусается.
Она сделала мину.
— Вы в этом уверены?
Через бровку холма переходил пастух я перед ним небольшое стадо овец. Они шли как раз по грудной клетке великана. Ничто не служило лучшей иллюстрацией слов «буколическая безыскусственность», нежели вот такая зримая, будничная картина.
Майк улыбался, махая рукой пастуху.
— Вот видите? — сказал он. — Исполин безвреден, поверьте мне. На этот счет вам здесь некого опасаться, кроме меня.
Она что-то неразборчиво пробормотала под нос. Оно и к лучшему, что неразборчиво, подумал он. Надо вести себя осторожнее и не флиртовать так открыто, ведь она доверилась ему — по сути, незнакомцу. И все же он не мот сопротивляться искусу. Вот если бы она хоть иногда ненадолго забывала о логическом мышлении и переставала зажиматься… Как было бы приятно.
Они взбирались на холм, к огромной фигуре, и он тем временем поймал себя на том, что внимание его приковано к ее телу, находившемуся в считанных сантиметрах от него. Кожа ее, там, где он дотрагивался до ее руки — повыше локтя — была теплая и гладкая, словно оживший мрамор. Было так легко взять и повернуть ее к себе и вновь поцеловать. Но он отбросил эту мысль, напомнив себе о том, что ему необходимо являть пример самообладания.
Он попытался завязать разговор, чтобы отвлечься от мыслей о сексе.
— Это изображение кажется упрощенным, не правда ли? Но посмотрите, как четко проступают ребра! Обратите внимание на мускулистые выпуклости бедер. Впечатляющая деталь.
— Что-то я не заметила.
— Тогда позвольте вам помочь. Взгляните на этот зад. Какая мощь.
Лесли разразилась хохотом.
Майк улыбнулся. Ему нравился ее смех. Меньше всего он ждал от нее викторианской стыдливости. Зная, как она целуется. И это лишь увеличивало тайну этой очаровательной, противоречивой женщины.
Они стояли у самого края изваяния. Лесли наклонилась и дотронулась до белого камня, выступавшего из земли.
— Похоже на мел, правда?
— Говорят, что, если до него дотронуться, можно излечиться от бесплодия.
Она немедленно выпрямилась во весь рост и торопливо вытерла руки.
— Благодарю покорно, я не замужем.
— Но разве вам не хочется иметь детей? — спросил он.
— Хочется, однако я не помешана на мысли стать матерью-одиночкой. Это не для меня. Быть может, мои биологические часы свое отписали, но будильник еще не прозвенел.
— Мне тоже не улыбается перспектива стать отцом-одиночкой, — признался он.
— А в этом что-то есть — когда делишь родительскую участь с кем-то еще — не правда ли? — спросила она с улыбкой. — Мы с братом частенько дрались и доводили предков до бешенства, я это хорошо помню.
— А в моей семье эту роль выполняли два моих старших брата. Они дрались по любому поводу, — усмехнулся Майк. — Я по сравнению с ними был просто ангел.
Лесли презрительно фыркнула и сказала:
— Ладно, будет с нас любвеобильных великанов и воинственных братьев. Поехали.
— Он мог быть жиголо, — проговорил Майк, будучи не в силах отказать себе в последней подначке, когда они спускались с холма.
Она смерила его взглядом с головы до ног.
— Откуда вам знать, кто такие жиголо?
— Разумеется, я знаю, — сказал он, давясь смехом. — Ребята с великолепными телами, заставляющими устыдиться нас, грешных. Женщины от них просто балдеют. Я видел фотографии. Темпльский университет едва ли можно назвать необитаемым островом. А вы хоть раз обалдевали? От какого-нибудь жиголо, я хочу сказать.
— Я взываю к пятой статье[5], — важно изрекла она.
Он застонал от смеха.
— Ну хорошо, скажу. Гэрри раза два водила меня на мужское танц-шоу. — Она пожала плечами. — Ничего особенного. Кроме того, для вас, мужчин, уж сколько лет существует ваш «Плейбой».
— Я взываю к пятой статье, — промолвил он, подражая ее недавнему чопорному тону.
Она хихикнула. В том не было сомнения — она хихикнула. В то же время у него сложилось впечатление, что она становится дурашливой не часто. Это противоречило бы логическому мышлению. Чтобы заставить ее хихикнуть, ему пришлось потрудиться.
Но благодаря Серн-Джайнту мысли ее получили нужное направление. Было чудесно сознавать, что даже в двадцатом веке волшебство продолжается.
