— Был питчером сборной колледжа, — объяснил Бен и протянул игрушку девочке. — В следующий раз твой папа обязательно попадет, — тихо сказал он. — Последний бросок у него получился очень неплохо.
Девочка обеими руками обхватила подарок и, просияв, обернулась к отцу.
— Папа, можно?
— Ну конечно, малышка, — ответил отец, потрепав ей волосы. — Скажи дяде спасибо.
— Спасибо, — послушно пролепетала девочка, радостно прижимая к себе малинового динозавра.
— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Бен.
Мужчина и девочка отошли от павильона, и к ним присоединилась женщина с коляской.
— Элиот! — услышал Бен ее восклицание. — Ты выиграл приз за бросание мяча?
— Нет, не я, — стал объяснять мужчина. — Но я уже начинал приспосабливаться, определять угол…
Семья смешалась с толпой, и их голоса затерялись среди общего шума. Улыбнувшись, Бен обернулся к Энди, которая продолжала сжимать маленького медвежонка. Она подняла бровь.
— Я так понимаю, вам не нравится проигрывать.
Бен смущенно кашлянул.
— Да, — признался он, — мне не нравится проигрывать.
Показалось ли ему, или действительно выражение лица Энди вдруг стало обеспокоенным?
— Продолжим экскурсию? — вежливо спросила она, отступая от него.
— Конечно. Почему бы и нет?
Они не стали останавливаться у других игровых павильонов. Ясно, что с законом здесь считаются, сказал Бен. Энди, похоже, не очень-то обрадовалась этому сомнительному комплименту, но промолчала. Они направились к одной из театральных площадок, где старшеклассники увлеченно участвовали в фестивале песни и танца «Назад в пятидесятые».
Рожденный в начале шестидесятых, Бен не стал заострять внимание Энди на явном парадоксе: подростки девяностых в коротких юбках и с хвостами распевают песни, написанные задолго до их рождения. Он просто сел и стал смотреть и слушать — и наслаждаться соседством Энди.
— Что вас еще интересует? — спросила Энди, когда фестиваль завершился.
— Еда, — незамедлительно ответил Бен, учуяв аппетитный запах поджаренных польских колбасок с перцем и луком.
Энди рассмеялась.
— Мне следовало бы догадаться.
На главной аллее заметно удлинились тени, когда Бен наконец объявил, что насытился, поглотив обед, от которого пришел бы в ужас поклонник диетического питания, — колбаски с перцем и луком в тесте, облитые горчицей, двойная порция жареной картошки и ананасовый пломбир на десерт. Энди выбрала цыпленка-гриль и стаканчик охлажденного йогурта.
— В парке мы посмотрели все, кроме аттракционов, — заметил Бен, чье внимание привлекли оживающие неоновые вывески.
Звуки рок-музыки, мелодии электропианино, смех, крики, призывы операторов игровых павильонов и оклики матерей, созывающих детишек, создавали громкий веселый фон.
Пульсирующий ритм низких частот привлек внимание Бена к «Гималаям» — аттракциону, где соединенные вместе двухместные кабинки носились с головокружительной скоростью по наклонным рельсам под оглушительные звуки рок-н-ролла. Усиленный динамиками голос диск-жокея призывал катающихся выражать восторг громкими криками.
— Хотите прокатиться вместе со мной? — предложил Бен.
Энди покачала головой.
— От всего крутящегося мне становится жутко не по себе, — призналась она. — Особенно после еды.
— Тогда, полагаю, «Ракету» мы тоже пропустим, — с сожалением произнес Бен, глядя на центрифугу, в которой желающие крутились вверх тормашками в металлических корзинах.
— Да, — твердо заявила Энди. — Но вы, если хотите, можете прокатиться. Я подожду, посмотрю.
— Не-ет. Одному — никакого удовольствия. — Взглянув направо, Бен просиял. — Вот куда мы пойдем. На колесо обозрения. На нем никого не укачивает.
— Укачивает. Тех, кто боится высоты, — возразила Энди.
— О, — он повернулся к ней лицом. — Вы боитесь высоты?
— Нет.
Бен ухмыльнулся.
— Тогда, значит, прокатитесь со мной?
— Конечно. С колеса обозрения открывается великолепный вид на парк. Особенно красиво вечером, когда зажигаются огни.
— Очень романтично, — произнес Бен, понижая голос до интимного.
Энди не обратила на это внимания.
— Очередь начинается вон там, — указала она. Бен с готовностью двинулся туда.
Катание на колесе обозрения летним вечером, над раскинутыми внизу разноцветными огнями парка, под приглушенные расстоянием звуки музыки, действительно было очень романтично. Крошечная кабинка, в которой устроились Энди и Бен, вынуждала их сидеть вплотную друг к другу, соприкасаясь бедрами и плечами. Бен прижался обнаженной ногой к ноге Энди, радуясь, что они оба одеты в шорты.
Колесо сделало стремительное снижение, соревнуясь с силой притяжения, затем начало подниматься. Бен и Энди весело обменялись взглядами, услышав, как пронзительно заверещали две девочки лет пятнадцати в гондоле под ними. Колесо остановилось, когда Бен и Энди поднялись на самый верх, и оставило их плавно покачивающимися, давая возможность новым желающим забраться в кабины внизу.
— Как прекрасно, правда? — спросила Энди.
— Мм.
Взгляд Бена был обращен не на сверкающую огнями панораму, раскинувшуюся внизу. Он смотрел на Энди, восхищаясь тем, как отблески разноцветных прожекторов пляшут у нее в глазах и загадочными бликами ложатся на ее гладкую кожу.
— Прекрасно, — вполголоса произнес он.
Энди повернулась к нему и застыла, увидев выражение его лица.
— Э… Бен… — начала было она.
Наклонившись, Бен без какого бы то ни было предупреждения поцеловал ее. Поцелуй был быстрый, но чувственный. Бен насладился им в полной мере, как и ожидал. Ему потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы отпустить ее.
У Энди широко раскрылись глаза.
— Бен?
— Традиция, — небрежно проговорил он, прикасаясь кончиком пальца к ее носу. — Всем парням известно, что верхняя точка колеса обозрения — это идеальное место, чтобы сорвать поцелуй.
Энди закашлялась, затем сделала усилие, чтобы ответить в тон ему:
— Вот как?
— Да. Не хочешь потом прокатиться со мной по «Лабиринту ужасов»?
— Чтобы я боялась и прижималась к тебе, да?
Бен улыбнулся.
— Верно. Это второй трюк, который применяют ребята на аттракционах.
Колесо обозрения небольшим рывком снова пришло в движение, и пальцы Энди стиснули предохранительный поручень.
— Так как я разгадала твой замысел, теперь уже нет никакого смысла идти в «Лабиринт ужасов», — сказала она.
— О! — разыграл преувеличенное разочарование Бен. — Что ж, все равно можешь без стеснения цепляться за меня.
