Собака послушно стояла. Джессика стала вспоминать, как Стивен учил ее завязывать разные узлы (ему их показали в лагере бойскаутов), но вспомнила лишь его оглушительный смех над ее неловкими попытками.
„Ладно, – подумала она, – обойдемся старым простым узлом. К тому же, Салли так утомилась после утренней беготни. Будет себе тихо полеживать в тени сосны до прихода Элизабет".
Джессика обернула длинную веревку вокруг дерева, завязала как можно крепче, умчалась на кухню и наскоро написала записку сестре. Потом, не попрощавшись с Салли, наконец отправилась в путь.
Собаку ничуть не обеспокоило исчезновение юной хозяйки: все вокруг было так интересно. Вскоре она увидела темную тень, крадущуюся вдоль белой стенки цветника. Если бы не встревоженные крики птиц, старушка Салли вряд ли признала бы в этой тени Тэбиту. Но стоило ей расчуять знакомый запах, как она рванулась, наспех затянутый узел развязался, и Салли метнулась за коварной кошкой.
Элизабет вернулась из кафе и удивилась, что кухня пуста и собака не встречает ее приветливым лаем. Она вспомнила, что как раз сегодня приезжает миссис Брэмбл, и подумала, что Салли уже на Тенистой Аллее. И только заметив в углу пустую собачью подстилку и поводок на вешалке, девочка заволновалась. Тревога возросла, когда она увидела прикрепленную магнитом к холодильнику записку Джессики.
„Лиз,– писала сестра, – миссис Брэмбл вернется за лохматенцией только вечером. Прошу тебя, будь другом, присмотри за Салли. Я знаю, что ты все объяснишь миссис Б.".
Записка была подчеркнута линией крестиков, а над именем красовалось крошечное сердечко.
Элизабет огляделась, ища собаку.
– Салли!
Она пошла по всему дому и звала спаниеля, заглядывая в каждую комнату – вдруг Салли забралась туда, а замок защелкнулся. Проверила все спальни и ванные комнаты наверху, спустилась вниз, обыскала гостиную, столовую и чулан; даже открыла кабинет отца и заглянула в нижний ящик его большой металлической картотеки. Но собаки нигде не было.
Девочка вышла на улицу и начала медленно обходить вокруг дома.
„Салли!" – позвала она возле клумбы. – „Салли!" – вскрикнула с испугом, дойдя до бассейна; проверила замок на воротах: он был крепко закрыт.
Наконец, увидев привязанную к сосне веревку, Элизабет все поняла. Теперь ей во что бы то ни стало нужно было догнать сестру.
Она шесть раз набирала номер Фаулеров, но у Лилы кто-то, видимо, обожал говорить по телефону. Тогда она решила сама пойти к ней, чтобы не терять времени.
Через несколько минут она уже была перед массивной дубовой дверью Фаулеров. Собралась с духом, громко постучала и стала ждать. Внушительного вида экономка открыла и сообщила: Лила и Джессика только что уехали на машине. К еще большему своему огорчению, Элизабет узнала, что они не вернутся до половины девятого. Девочка поблагодарила экономку и задумчиво посмотрела, как закрывается тяжелая дверь, как исчезают за нею мраморный полированный пол и круговая лестница.
Одиноко стояла Лиз у роскошного дома, слезы отчаяния блестели в глазах. Хорошо еще, что ее никто не видит. Ну, как Джессика могла так поступить? Ну, как она могла быть такой безрассудной? Ясно, что миссис Брэмбл зайдет за Салли раньше, чем вернется Джессика, поэтому оправдываться перед хозяйкой придется сестре. И что она ей скажет?
Надо найти Салли, но одной это не удастся, без помощи не обойтись. Придя домой, Элизабет позвонила Эми Саттон, рассказала ей о пропаже собаки и попросила срочно приехать. Была уже почти половина пятого, времени оставалось в обрез. Эми примчалась на своем десятискоростном велосипеде. Элизабет готова была ее расцеловать; она знала: что бы ни случилось, подруга всегда поможет. И сейчас ей стало легче уже от того, что Эми с ней.
Девочки решили прочесать все окрестности на велосипедах, звонить во все дома, расспрашивать, осматривать каждый двор и закоулок. Обе надеялись, что Салли не могла по старости уйти слишком далеко… Через полтора часа они полностью вымотались. Ноги ломило от езды. Теперь уже все в округе знали об их беде, но никто не видел собаки. Разумеется, миссис Блэйни не забыла об утреннем происшествии, но с тех пор Салли ей не встречалась.
– Боюсь, ничего не поделаешь, – заключила расстроенная Элизабет, – Салли действительно потерялась.
– Как ужасно, Лиз, – проговорила Эми. – Я тебе сочувствую, и все соседи тоже. Трое даже предлагали свою помощь.
– Да, – согласилась Элизабет, – все были добры, все, кроме новой девчонки из дома Логгинсов.
– Да что ты?
– Я позвонила в дверь и спросила о Салли. И она ответила, что от всей души желает, чтобы моя собака пропала.
– Все очень странно. Ясно одно: темнеет, а Салли нигде не видно.
– Что ж, придется покориться судьбе и вернуться домой. Ох, нам попадет, когда придет мама, – и мне, и Джессике!
Элизабет повернула велосипед к дому. Что будет, когда мама узнает об исчезновении Салли! Конечно же, она первым делом отправится к Лиле за Джессикой, и тогда тайна близнецов непременно раскроется. Элизабет очень сердилась на сестру за ее выдумку с путешествием на концерт Джонни Бакса и, тем не менее, понимала: Джессика никому не желала зла. Просто, если она чего-то добивается, то забывает обо всем на свете. И… несмотря на все прегрешения сестры, Элизабет гордилась ею.
Проводив Эми, она быстро направилась к себе. И свернув к дому, увидела в сгущающихся сумерках мамину машину! Самые худшие опасения оправдались. Измученная и расстроенная, Элизабет поставила велосипед в гараж и побрела на кухню. Пришла пора расхлебывать еще одну кашу, заваренную Джессикой.
– Надеюсь, ты захватила бинокль, – крикнула Джессике Лила сквозь шум толпы на Секка-Лейк. – Иначе ты не отличишь Джонни от остальных!
Она была права: с их мест рабочие, возившиеся на сцене, напоминали крошечных муравьев!
– Ничего, – уверенно ответила Джессика, – Зато мы услышим этот чарующий голос!
Но когда Джонни со своей группой выбежал на сцену, море его обожателей взорвалось такими оглушительными аплодисментами, что девочки поначалу вообще ничего не смогли расслышать. Джессика вся подалась вперед, чтобы разглядеть Джонни, но, пока он не подошел к микрофону, ей не удавалось отличить его от пяти других крошечных музыкантов. Неожиданно зеленые и желтые лучи пронизали пространство и осветили сцену. Джонни, прозванный Долларом, Джонни Бакс, весь в черном, начал первую песню, „Субботний блюз". Это была смешная, бойкая песенка. И Джессика, и Лила, и все Единороги очень любили ее. На несколько секунд Джессика закрыла глаза, внимая прекрасному голосу Джонни и представляя своего кумира рядом с собой. Потом сжала руку подруги и прокричала:
