Возможно, он и не разговаривал с ней словесно, но его глаза говорили о многом. Его глаза говорили ей слова, которые только раздували пламя в крови. Его глаза шептали грязные вещи, заставлявшие ее кожу краснеть, просто представляя об этом. Его глаза были тем, что она представляла себе, когда прикасалась к себе в душе, просто его глаза, наблюдающие за ней, как он это делал. Она никогда не испытывала такого к мужчине, которого не существовало между страницами книги. Грубое, животное влечение, вот что это было.
Но в тот момент его глаза выглядели злыми. И это почему-то заставило ее захотеть обмахнуть лицо еще больше.
— Я... — начала она говорить, прежде чем он поднял темную бровь, медленно приближая ее к седой пряди в волосах, и она замолчала.
— Можешь сесть ко мне, если тебе скучно, Пёрпл, — с ухмылкой крикнул Джакс, один из друзей Троя. — Я приложу все свои усилия, чтобы тебе было интересно.
В классе раздалось несколько смешков, но ее глаза, которые все еще были прикованы к Мистеру Девереллу, увидели, как он сжал челюсти. Он прервал их и посмотрел на парня, который только что говорил.
— Почему вы думаете, Браун, что в моем классе такое дерьмо в порядке вещей? — спросил Мистер Деверелл, положив ручку на стол и направив всю силу своего внимания на парня.
Джакс выпрямился.
— Меня зовут не Браун, Мистер Деверелл, а Джакс.
— Ой, моя ошибка, — ответил Мистер Деверелл с выражением лица, которому Джейд дала называние: «отдыхающее сучье лицо». — Я думал, мы называем друг друга по цвету глаз, а не по именам.
( Brown — карие глаза)
Это заставило парней замолчать.
Корвина почувствовала, как что-то теплое пустило корни в ее животе, затрепетало, увидев, как серебристоглазый дьявол небрежно защищает ее. Ее глаза всегда были чем-то, из-за чего ее дразнили. Никто никогда не вступался за ее. Даже со своей матерью она была единственной, кто защищал ее. Это что-то новое, незнакомое, но в то же время оживляющее.
— Он мне не нравится, но я падаю в обморок, — прошептала Джейд.
Действительно, обморок.
— Он защищает тебя.
Да, защищает.
— У кого-нибудь еще есть проблемы с обращением к людям по именам? — спросил он класс. Никто не пошевелился. — И я все еще наскучил вам, Мисс Клемм? — прямо задал вопрос он, снова глядя на нее своими ртутными глазами.
Ох, он что-то для нее делал, но наскучил это не то слово, которое она бы использовала. Она покачала головой, слова застряли у нее в горле, когда эти глаза задержались на ней еще на долю секунды.
— Тогда давайте продолжим, — он снова посмотрел на класс, когда прозвенел звонок. — Хорошо, мы вернемся к этому в понедельник. Я ожидаю, что вы все прочтете о мотивах, которые появились в Средние Века в эти выходные. Останьтесь на минутку, Мисс Клемм, — приказал он, взяв дневник, который он держал на столе, читая что-то в стороне, когда класс опустел.
Студенты бросали на нее странные взгляды, прежде чем выйти.
Корвина на секунду застыла на месте. Она почувствовала, как кто-то толкнул ее локтем в бок, и посмотрела, видя, как Джейд шепчет: «удачи».
Сглотнув, она подняла свою коричневую сумку, перекинула ее через плечо и прижала блокнот к груди. Сделав глубокий вдох, она повернулась к передней части класса и пошла вниз по уровням к тому месту, где он сидел на столе, все еще читая что-то в своем дневнике.
Корвина наблюдала за ним в его темных черных джинсах и черном свитере чуть светлее, V-образный вырез обнажал толстую, но почему-то изящную плоть его шеи, ткань обтягивала широкую грудь, подчеркивая мышцы груди. Она спокойно наблюдала, как он читает, постукивая ручкой сбоку, ручкой, которая казалась крошечной в его больших руках с длинными, умелыми пальцами. Ей было интересно, как эти пальцы будут перебирать ее волосы, гладить по щеке, скользить по коже шеи вниз к груди, играть на ней, как на пианино, за которым она видела его в ту первую ночь.
Ее соски затвердели.
— Не так ты должна смотреть на своего учителя, маленькая ворона.
Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он перестал читать, а она фантазировала, когда его рука просто лежала на дневнике. Грудь слегка вздымалась, она подняла глаза и увидела, что он пристально смотрит на нее. Ее рука крепче сжала ремешок сумки. Ей нравилось, когда он так ее называл. Она не знала почему, но знакомая манера, с которой он произносил эти слова, тот факт, что это было особенным только для нее, ох, да. Это заставило тепло в ее животе опуститься ниже.
— Не так вы должны называть своего ученика, — тихо возразила она, желая использовать и для него особое имя, но зная, что произнесение его вслух сделает это гораздо более реальным. — Как я на вас смотрю? — она с любопытством наклонила голову.
Его глаза обожгли ее.
— Словно ты приглашаешь меня поиграть.
Она была не единственной. У нее перехватило дыхание.
— Вы точно так же смотрите на меня, Мистер Деверелл.
Он постучал пальцем по своему дневнику, наблюдая за ней. Крепче сжал его.
— Вы что-то хотели? — спросила она после долгого молчания, осознав секунду спустя, что слова могут быть истолкованы более глубоким, более эротичным образом.
Прежде чем он успел ответить, что-то мелькнуло на периферии ее сознания. Корвина перевела взгляд в угол класса, туда, где стена встречалась с окном, и увидела силуэт, мелькнувший на мгновение в солнечном свете, прежде чем исчезнуть.
Ее ладони вспотели.
— Что? — донесся до нее его голос, но Корвина не могла оторвать взгляда от угла, пытаясь понять, что она увидела. — На что ты смотришь?
Она не знала. Боже, ей нужно, чтобы мама сказала ей, что, черт возьми, с ней происходит.
Твердая хватка за подбородок повернула ее лицо, глаза встретились с его серебристыми.
— Ты также смотрела в тот угол во время урока, — тихо спросил он, его голос звучал властно. — На что ты сейчас смотрела?
— Я не знаю, — честно ответила она, позволяя ощущению его теплого большого пальца на подбородке удержать ее, наслаждаясь прикосновением, которое она никогда не испытывала. — Вероятно, это игра света.
Он рассматривал ее несколько секунд, прежде чем отпустить ее лицо, и она прикусила язык, чтобы не отозвать прикосновение.
— Тебе нужно быть менее заметной, когда ты погружаешься в себя. Мы все это делаем, но я не могу позволить этому пройти без выговора в моем классе. И не хочу привлекать к тебе внимание.
Корвина прикусила щеку изнутри.
— Почему?
— Потому что ты очаровательна, — пробормотал он, его глаза блуждали по всему ее лицу. — И я не хочу, чтобы другие фантазировали о тебе во время моих уроков.
— Другие? — спросила она с колотящимся сердцем.
Он фантазировал о ней?
Она увидела, как зрачки в его глазах расширились, черная дыра поглотила серебро, но он не сказал ни слова. Соскочив со стола и выпрямившись во весь рост, он не сводил с нее пристального взгляда, как делал всю неделю. Корвина откинула голову назад, ее сердце колотилось в груди, когда их тела общались по старинке — учащенное дыхание, расширенные зрачки, покрасневшая кожа. Она увидела, как его кадык дернулся при сглатывании, и он плотно сжал губы.
— Держись от меня подальше, маленькая ворона, — пробормотал он, пронзая ее твёрдым взглядом. — Возможно, ты и соблазнительная сирена, но я не обычный моряк. Я безумный пират и пытаюсь сопротивляться твоему зову. Если я высажусь на твоих берегах, я разграблю и заберу все, что имеет ценность. Будь очень осторожна, смотря на меня таким взглядом.
С этими словами он развернулся и направился к двери, остановившись на пороге, обжигая ее напряженным взглядом, прежде чем молча исчезнуть.
Корвина выдохнула, прижимая блокнот к груди.
— Святое дерьмо.
Боже, она ощущала себя опьяненной, невероятно возбужденной от простого взгляда и этих слов. Она представила, как он говорит этим тихим голосом ночью, его слова царапают ее кожу сверху, вокруг нее, и закрыла глаза, стряхивая это. Она не должна. Не могла. Какое бы вожделение он ни разжег в ней, оно никогда не осуществится. Но это, вероятно, не остановит ее фантазий.
