- Вы мне угрожаете, шантажируете.
- Разве? С чего вы это взяли? Я ни слова не сказал. Это вы делаете какие-то свои сумасшедшие выводы.
- Ваши намеки более чем прозрачны. Вы хотите, чтобы я принесла вам информацию, которая явно закрытая и не может быть вам известна, кроме как посредством кражи.
- Это всего лишь ваше субъективное понимание происходящего. Я даже не говорил еще ни о каких документах. Ничего конкретного. А о краже и слова не было! Ну вы и выдумщица. А какие документы вы имеете в виду? – веселился Петрович.
- Которые предположительно...
- Вот именно! Только предположительно и всего лишь.
- Не делайте из меня идиотку!
- Не делаю. Напротив, я знаю, что вы очень способная девушка. К тому же, красивая. И, насколько мне известно, ваша красота не прошла незамеченной для Эрнесто.
- Этим вы тоже попытаетесь воспользоваться? – поразилась я.
- Нет, что вы! Это просто комплимент.
- Неужели? Хватит юлить.
- Вы правы, хватит. В любом случае, я не хочу вас запугивать. Мне было бы неприятно огорчать ваших родственников, а придется, если вы накляузничаете кому-то на моё доброе имя. Дело не в том, что я опасаюсь, будто какой-то глупый служивый решит принять ваше заявление и завести дело, вызвать меня на допрос... Нет, я этого совершенно не опасаюсь. Просто мне не нужна лишняя возня вокруг моего имени и дела, которое мне выгодно как можно быстрее довести до конца. Как бы то ни было, но будьте уверены: я смогу урегулировать любой вопрос. А вот вы... Вы уверены в своих силах, связях, деньгах, чтобы выступать против меня и тех, кто встанет на мою защиту? Вы одна выстоите? Возомнили себя пупом мира, суперменшей, героиней с пушкой наперевес, а, может, ведьмой, которой подвластны стихии? Людям свойственно привыкать к тому, что они видят. А они ежедневно видят всё это в книгах, на экранах. Рано или поздно страх притупляется, и овцы послушно идут на заклание, веря в собственную свободу выбора. А если кто и вздумает побрыкаться, то быстро уразумеет простую истину: он - всего лишь мясо на скотобойне.
Мы уставились с ним друг на друга.
В такие моменты, действительно, только в кино показывают, как герои, взвесив все возможные перспективы и развороты событий, быстренько решают дельце, попутно еще и вворачивая сальную шутку. Но в реальности в подобных ситуациях все внутренности леденеют, а в голове птицей бьется неистовый страх. Причем, даже сначала не совсем понятно, какой конкретно это страх - за свою жизнь или за жизнь близких, но очевидно только одно: ничего хорошего не светит, потому что обложили... заперли... расставили смертельные ловушки, из которых при всем желании не выбраться.
Я дрожащими пальцами отыскала номер Эрнесто и нажала на вызов.
- Вот и умничка, - тихо произнес Петрович, самодовольно откидываясь на спинку кресла.
- Эрнесто, еще раз добрый вечер, - бесцветным голосом поздоровалась я. – Мне неловко, что всё так вышло, поэтому прошу вас простить меня. Я передумала. Я поеду с вами в Чехию.
Глава 6
Мне повезло, что я вовремя отошел за книжные стеллажи, и мой вибрирующий телефон не привлек внимание ни Петровича, ни его телохранителей, рассредоточенных по залу. К счастью, эта группа ребят не знала меня в лицо, и их взгляды скользили по залу, ни на ком особенно не задерживаясь. В то время как у меня имелось неоспоримое преимущество: в своё время именно мне пришлось «перетирать» с полковником ФСБ личные дела и просматривать анкеты претендентов на должности личных охранников Петровича, а память на лица у меня отменная. И эти ребята, на мою радость, были не лучшего десятка...
Пришлось залезть с головой в книжную полку и с умным видом начать там копошиться, якобы в поисках какой-то книги, но параллельно снимать на камеру Петровича, пишущего что-то на бумажной салфетке.
«Сумму пишет, - мгновенно понял я, прекрасно зная, как обсуждаются подобные вещи. – И не нужно быть Эдгаром Кейси, чтобы догадаться, о чем идет речь. О документах, что у меня на руках... Сукин сын, Петрович, чтоб тебя!.. Девчонку решил впутать в эти недетские игры...».
Всё во мне похолодело в тот момент, когда Петрович показал нечто в своём телефоне, и, судя по побледневшему лицу Полины, там была не фотография визгливой собачонки Петровича.
«Значит, шантаж... Полина отказалась? – изумился я. - Весьма смело, но недальновидно... Не глупи, девочка, сделай, как он просит, соглашайся на все условия, прояви заинтересованность, корысть, попроси прибавить нули... Ну же!».
Спустя пару минут, Полина позвонила мне. Я спокойно выслушал ее ледяной и ровный тон, буркнул «завтра поговорим, на работе» и отключился.
Петрович засмеялся, обрадованный результатом, а Полина еще больше побледнела.
«Только бы в обморок не упала...» - молился я, пока Петрович забирал своих громил и выдвигался домой.
В случае если оставлена слежка, то подходить к Полине было небезопасно, а посему мне только и оставалось, что продолжать прятаться за книжными стеллажами и выжидать. Видя, что девушка собирается повернуться в поисках меня, но словно не решается это сделать, я предусмотрительно отправил ей сообщение:
«Утро вечера мудренее. К слову, я сейчас смотрю фильм «Такси». Смешной такой! Помогает снять стресс после сложного трудового дня. А вы смотрели?».
Полина не ответила, но верно истолковала моё послание. Так и не позволив себе даже повернуть голову в мою сторону, она через десять минут покинула кафе, как только вызванное ею такси подкатило к парадному входу.
«Умница, - довольно хмыкнул я, искоса наблюдая из окна, как она садится в машину. И не ошибся: за ней пустили слежку. Черный внедорожник Nissan тут же вырулил следом за такси. Я же вылетел из кафе уже спустя минуту, как улица перед входом в кафе опустела.
Как домчался до своего дома – не помню. В голове болезненно пульсировало, а белое лицо Полины и вовсе ни на секунду не покидало моего внутреннего взора. Нужно было хорошенько всё обмозговать, но никакие мысли в голову не лезли, кроме самых страшных...
Вся решительность, весь мыслительный процесс впал в коматоз, а когда выходил из этого состояния, то метался между «Выждать, не спешить, не действовать, ничего не предпринимать» и «Промедление – смерти подобно».
Сначала я полчаса тупо смотрел в окно на поваливший снег, затем на нервяке сожрал всё, что приготовила Нина и только потом понял, что это было: рыба под маринадом. Осознав вкус обалденного блюда, я так и не смог насладиться им. Такое со мной впервые случилось. Более того, если бы я держал дома алкоголь, то точно выпил бы целую бутылку чего-нибудь... успокаивающего. В итоге я упился в хлам морковным соком и наелся кураги. Аж до дурноты.
Включил себе «От заката до рассвета», а после посмотрел «Блэйд». Почему-то вид экранной крови всегда успокаивал меня, в то время как вид настоящей крови – отрезвлял до состояния чистого, озаренного всезнанием разума, но, как оказалось, не в этот раз. Поскольку с кровищей не прокатило, я переключился на какой-то нелепый итальянский порнофильм, но, что называется, смотрел, да не видел. Всё только раздражало: и отталкивающие, неприятные актеры, и до тошноты шаблонные ситуации, и бездарная работа оператора. Не в силах ни на что отвлечься, я принял душ и, мыча мантры, в половине второго ночи улегся спать.
Пару часов я крутился, не зная, как дожить до утра, как тут мне пришло сообщение с неизвестного номера:
«Со мной всё в порядке. Я дома. Пишу со старого, давно забытого номера, с другого аппарата. Не знаю, правда, интересно вам это или нет. Особенно после того, что вы наблюдали и, очевидно, поняли, сделав соответствующие выводы обо мне...».
Я чуть не умер от облегчения и тут же написал ответ:
«Представьте себе такую странность: мне это было не просто интересно, а жизненно необходимо. Хотя бы ради того, чтобы спокойно заснуть»
