Она заметно корчится, и ей требуется несколько глотков, чтобы заговорить.
— Даже если бы это было так...
— Даже если? Почему ты ведешь себя так, будто это не реально?
— Это в прошлом. Это ничего не значит.
Яростная решимость звучит в ее сладком, мягком голосе, и я не знаю, что бесит меня больше: тот факт, что она решила, что это ничего не значит, или то, что произошедшее не имеет для нее никакого значения.
— Я не соглашался на это.
— Не думаю, что твое согласие имеет значение.
— Я бы утверждал обратное. В конце концов, я единственный в Уивер & Шоу, кто знает твоё настоящее имя, Анастасия.
Она выпускает длинный глоток воздуха.
— Это не...
— Не произноси эту ложь, иначе на этот раз тебе это не сойдет с рук.
Она медленно моргает, позволяя сэндвичу упасть на колени.
— Что ты хочешь от меня?
— Правды. Всю. И это включает твое настоящее имя, истинную внешность и цель твоего пребывания здесь.
— Джейн единственное имя, которое у меня есть. Это моя настоящая внешность, другая была фальшивой. Что касается моей цели, я действительно просто пытаюсь работать, чтобы прокормиться.
Она все еще лжет. Я могу сказать, когда кто-то лжет, даже если он совершенен в этом, как она. Обычно люди выдают себя тиками или нехарактерным языком тела, но она совершенно неподвижна и спокойна, когда произносила эту ложь.
Либо она долгое время практиковалась в этом, либо настолько привыкла лгать, что это ее больше не пугает.
— По-моему, это не похоже на работу.
Я показываю на экран позади нее, где у нее открыта страница Гугл с моим именем в верхней части.
Она отбрасывает сэндвич в сторону и нажимает что-то на экране, отчего он становится черным.
Моя ухмылка расширяется.
— Для преследовательницы ты не такая уж и коварная.
— Я не преследовательница.
— Тогда что я только что увидел? Если хочешь узнать обо мне больше, тебе нужно только спросить.
— Я всего лишь навожу справки обо всех сотрудниках фирмы.
— Тебе следует изучить право. Твои безупречные навыки лжи пришли бы к месту.
— Нет, спасибо. Эта профессия подходит таким сомнительным людям, как ты.
— Хм. Сомнительным. Интересно.
Она поджимает губы, и я вижу, что она пытается решить, что ей следует сказать, а что нет. Затем она окидывает меня пристальным взглядом.
— Ну, разве нет? Я просто пытаюсь работать, а ты делаешь это невозможным.
— Это потому, что ты сама сомнительность, Джейн. Прости, я имею в виду, Анастасия. Неужели ты думала, что я поверю, что твоя единственная цель работать здесь?
— Так и есть.
— Я расскажу Нейту об Анастасии, которую я трахал в Джерси, и покажу ему, как она превратилась в Джейн. Потом ты сможешь обсудить с ним свое дело. Любопытно будет посмотреть, поверит ли он, что ты здесь не по скрытым мотивам.
Она сжимает руку в кулак и кладет ее на грудь, прежде чем прошептать:
— Не надо.
— Почему? Потому что это правда?
— Нет... Это... Мне нужна эта работа. Пожалуйста.
— К черту. Попробуй еще раз.
— Правда. Я... я не могу тебе ничего рассказать, но я не хочу проблем и не поставлю фирму под угрозу, обещаю.
— Я в это не верю. На самом деле, я уверен, что неприятности это все, что ты знаешь.
— Пожалуйста.
— Умолять меня не получится. По крайней мере, не при таких обстоятельствах.
Она делает паузу, в ее глазах загорается любопытная искорка, а лицо приобретает глубокий оттенок красного.
Из-за цвета ее кожи каждая ее эмоция проявляется на лице. Но в данный момент я не уверен, что это стыдливость или гнев.
Она снова притворяется невинной? Только вот две недели назад она не притворялась. Это был ее первый раз, в конце концов.
Но сейчас она ощущает себя по-другому, как тихая ярость, которая вот-вот уничтожит все на своем пути.
Мертвая или живая.
Она медленно встает и блядь, я заметил, что она маленькая, когда мы вместе шли в отель, но я вновь поражаюсь тому, какая она на самом деле миниатюрная. Ее макушка едва достает до моего плеча, когда она подходит ко мне ближе, ликвидируя расстояние, между нами.
Ее пальцы впиваются в лацкан моего пиджака, и она говорит низким тоном:
— Если ты замнешь это, я дам тебе то, что ты хочешь.
Мой член становится чертовски твердым, как от ее близости, так и от того, как она смотрит на меня. Даже под очками в ее глазах пылает огонь. Я не заметил его, когда нагнул и взял сзади.
И теперь у меня искушение повторить это. Снять гребаные очки и погрузиться в ее жар, пока она не начнет кричать, задыхаться и не сможет двигаться. С каждой секундой образы становятся все более реальными, пока я не оказываюсь в двух секундах от того, чтобы перегнуть ее через ее собственный стол и взять ее сзади, как чертово животное.
— И чего же я хочу, Анастасия? — спрашиваю я бесстрастно, несмотря на хуевые мысли, бушующие в голове.
Она опускает руку на бок и холодно отвечает:
— Меня.
Глава 7
Анастасия
Я никогда не была уверенной в себе. Неважно, что в детстве я считала себя феей или всю жизнь общалась с пиратами. Единственное, что остается правдой — я не могла даже смотреть людям в глаза.
Но сейчас могу.
Пусть и через очки, но я смотрю на него. На незнакомца, которого на самом деле зовут Нокс Ван Дорен.
На незнакомца, которому я только что бесстыдно сказала, что он может взять меня — сексуально или как-то иначе, он может просто взять меня.
Я звучала уверенно, будто я не таю внутри. Будто моя кожа не горит, и я не собираюсь самовоспламениться. Вот что происходит, когда все идет не по плану. Я теряю самообладание.
Как я потеряла его, когда Бабушку изгнали и, по сути, вынесли ей смертный приговор. Я могу не смотреть в глаза, но я могу быть такой же смертоносной, как люди, которые меня вырастили.
Если не более.
Нокс Ван Дорен.
Это его полное имя. Я нашла его, когда выбежала из лифта, просмотрела высших сотрудников в Уивер & Шоу и погуглила. Конечно, его имя было в списках, среди младших партнеров.
И я, возможно, исследовала его всю ночь напролет. Он происходит из очень богатой семьи Англии. Его отец владеет империей, которая признана на международном уровне и имеет огромный рост.
Мало того, Нокс завоевал репутацию в американской прессе благодаря своим выходкам и обаятельной стороне. В юридической среде он известен как замаскированный хитрый дьявол, который очень разборчив в выборе клиентов.
Те, кому повезло быть представленным Ван Дореном, могут считать, что они получили «карточку освобождения из тюрьмы».
Так написал о нем один из журналов.
Я прочитала бесчисленное количество статей о нем, и каждая рисовала его в более зловещем свете, чем предыдущая.
Что? Девушка должна быть осторожной за себя.
Тот факт, что Нокс знает мое настоящее имя, повторяет его и подозревает меня, опасен. Не только это, но это может разрушить все, над чем я работала. Мое новое начало.
Мою свободу.
Жизнь Бабушки.
А отчаянные времена требуют отчаянных мер. Вот почему я предложила ему завладеть мной.
Или это то, что я говорю себе, пока меня испепеляет его присутствие. В этом что-то есть, в том, чтобы находиться так близко к нему, чтобы наше дыхание смешивалось, и я оказалась в ловушке его размеров, его широких плеч и этих золотых, интенсивных глаз, которые могли быть созданы из комбинации леса и огня.
Или, может быть, горящего леса.
Есть что-то такое в том, чтобы быть настолько далеко за пределами моей зоны комфорта, что это кажется одновременно чужим и захватывающим.
Восхитительным.
Возможно, даже вызвать привыкание.
И как любой зависимый, я не могу не вдыхать больше.
