— Это, папа, Гавриил Богданович, — представила библиотекарь их друг другу, — лечащий врач нашего Макара. Это мой папа Терентий Яковлевич.
— Очень приятно, — сказал доктор, пожимая рабочему руку. — Можно просто Гаврила. Я не люблю весь это официоз. Мне на работе хватает его с лихвой.
— Отлично. Мне тоже весьма приятно познакомиться с вами. Тогда называйте меня просто Терентий. Я тоже не люблю этих всех этих официальных церемоний.
— Тогда я просто Ирма. А то, что это вы будете величать меня как белую ворону по имени — отчеству? Прошу к столу, дорогой гость.
— Благодарю вас за приглашение. С Макаром я уже знаком. Нет нужды делать это вновь. Ты — то хоть рад видеть меня?
— Да, — кивнул головой мальчик.
Все присутствующие в комнате засмеялись. Слишком у Макара был серьёзный вид для радостного человека. Потом попили вместе чай, поговорили о разных вещах.
— Я пойду домой.
— Зачем сразу домой, Гаврила? Пойдите лучше погуляйте с Ирмушкой. Посмотрите, вон какая чудесная погода. Что вы будете киснуть в вашей квартире? Что вы там не видели, в конце — то концов?
— Вы пойдёте погулять со мной?
— Я согласна. Можем взять с собой Макара.
— Нет, — важно сказал он. — Я сегодня уже гулял. Лучше я пойду посмотрю мультики.
— И то правда, — сказал Терентий Яковлевич. — Лучше уж побудьте вдвоём.
Они вновь рассмеялись.
Библиотекарь и он вышли на улицу.
— Куда пойдём? — спросил Гаврила. — В парк? Или просто погуляем?
— Давайте пойдём на Крещатик. Знаете, я так давно не была там. Или вы не хотите? Если нет, то пойдём в парк, как, собственно говоря, вы и желаете.
— На самом деле мне абсолютно всё равно куда идти. Как вы скажете, так и будет, Ирма.
— Так дело не пойдёт. Что — то вы какой — то уж слишком послушный. Я не ваша подчиннёная, чтобы вы слушались меня.
— На самом деле вы просто очень сильно нравитесь мне, поэтому хочу сделать вам приятное. Тем более, мне действительно всё равно куда идти.
Неожиданно Ирма вся зарделась от удовольствия: слишком давно ни один мужчина в её жизни не говорил, что она нравится ему.
— Раз так, то давайте пойдём на Крещатик, — решила она. — Вы уговорили меня сегодня покомандовать вами, Гаврила.
— Вот и хорошо. Может, я только того и хочу.
Придя туда, оба, сами того не ожидая от себя, непроизвольно взялись за руки.
— Почему вы не торопитесь домой? — спросила она. — Разве вас дома никто не ждёт?
— К сожалению, именно, — ответил врач. — Мои родители умерли вслед друг за другом через год от рака. Сначала мама, через год отец. У меня нет ни родных братьев, ни сестёр.
Голова Ирмы сразу поникла.
— Извините, я не знала, — прошептала она. — Моя мама тоже умерла от лейкемии, когда мне было всего пять лет.
— Не страшно. Можете не извиняться. Вы же совсем ничего не знали. И потом вы совсем не виноваты в том, что мои родители умерли.
— Вы не женаты? У вас нет детей?
— Я никогда не был женат, хотя вовсю пытался построить свои отношения с женщинами. Увы, у меня ничего не получилось. Не пойму, то ли я такой плохой, то ли они. Детей у меня тоже нет.
— Я безумно сочувствую вам.
— Можешь не делать этого. Мне всего — то только тридцать лет. Я думаю, что у меня ещё всё впереди.
— Извини.
— Хватит тебе без конца извиняться. Ты совсем ни в чём не провинилась передо мной. Ты замечательная женщина. Я никогда не встречал такую как ты за всю свою не такую уж долгую жизнь. Я безумно люблю тебя. Чем без конца просить у меня прощения, лучше поцелуй меня. Больше пользы будет.
На этом Гаврила остановился возле знаменитых киевских каштанов и поцеловал Ирму в самые губы.
10 глава
Она совсем не ожидала этого от него. В первую минуту она опешила от такого напора молодого человека. Однако затем библиотекарь расслабилась и ответила на его поцелуй. Она обвила обеими руками его шею и вся отдалась во власть приятных ощущений. Такого она давно не испытывала в своей жизни. Девушка уже и забыла, что это такое: получать удовольствие от простого поцелуя. Она была очень разочарована, когда он закончился.
— Гаврила, давай мы пока всё же не будем спешить, — нашла в себе силы сказать она. — Я пока не готова к новым отношениям.
— Но ведь тебе понравилось целоваться со мной, — настаивал он. — Я же вижу.
— Да, ты прав, — согласилась Ирма. — Мне действительно понравилось, более того, ты тоже нравишься мне, но много лет назад отец Макара причинил мне очень сильную боль. Я просто совсем не готова испытать её снова. Я глубоко устала страдать. Я благодарна тебе за то, что ты вылечил Макара, но больше мучиться вовсе не хочу. Кроме того, мы с тобой пока так мало знаем друг друга. Дай мне время.
— Знала бы ты, как я сам не желаю, чтобы с тобой было именно это, Ирма. Запомни, что я сам ни в коем случае не желаю причинить тебе боли. Но я могу хотя бы ухаживать за тобой? Так и знай, что я не оступлюсь от тебя. Для этого я слишком влюблён в тебя.
— Можешь попробовать, — с улыбкой посмотрела она на него своими голубыми глазами. — Так и быть. Попробуй. Я не против. Мне самой интересно, что из этого получится.
— Расскажи, что с тобой случилось в прошлом. Почему ты стала такой недоверчивой по отношению к мужчинам? Отчего ты так боишься отношений со мной?
— Четыре года назад я влюбилась в одного молодого красавца Архипа Цюрица. Он автогонщик. Может, ты даже слышал о нём, если увлекаешься гонками? Он подвёз меня на своей машине, когда я забыла дома свой зонт и шёл дождь. Так я познакомилась с Архипом. Затем мы стали встречаться с ним. Я очень сильно любила его. Он считал, что на Украине у него нет никаких перспектив в отношении его карьеры. Архипу предложили уехать работь в Германию. Тогда я как раз узнала, что жду Макара. Я намекнула ему, что беременна, но он не захотел семью со мной. Звал уехать меня с собой, но я отказалась из — за того, что не могла бросить папу.
— Так Цюриць знает о том, что ты родила от него ребёнка?
— Нет. Как только он заявил мне, что нам сейчас ещё рано думать о семье, я сразу сказала, что пошутила.
— Каков мерзавец!!! — возмутился Гаврила. — Нет, ну надо же!!! Ты правильно сделала, что никуда не поехала с ним. Ты должна уважать и любить себя, а не этого махрового эгоиста. Я увлекаюсь автогоночным спортом, в том смысле, что люблю смотреть по телевизору "Формулу — 1", слышал о том, что был такой молодой, перспективный, подающий надежды спортсмен Архип Цюриць, а потом он уехал в Германию, но подробностей я не знал. О тебе тем более. Вон оно как, оказывается, всё вышло. Я без меры сочувствую тебе. Теперь я понимаю, что ты чувствовала. Мне тоже много раз не везло с женщинами, поэтому знаю, что это такое.
— И что ты теперь будешь делать со всем этим? Тебя не испугает то, что я так болезненно отношусь к перспективе отношений с мужчинами? Может, я не прав, но думаю, что любая на твоём месте поступила бы точно так же.
— Я благодарю тебя за понимание. И поддержку.
— Как бы там ни было, тебе надо как — то попробовать жить дальше. В смысле, не отказываться от любви, тем более, если у тебя есть большая симпатия ко мне.
— Я подумаю об этом и попробую жить сначала. Хотя, увы, я пока так сразу не готова к новой любви. Ты, пожалуйста, прости меня и не обижайся.
— Я всё понимаю и не обижаюсь. С твоей сердечной раной действительно очень сложно полюбить снова, но я буду ждать столько сколько потребуется.
— А если не дождёшься? Вдруг я так и не смогу полюбить тебя?
— Нет так нет. Зато знай, что я всю свою оставшуюся жизнь способен ждать тебя. Хотя мне хочется надеяться на лучшее.
— Мне не надо от тебя таких жертв. Не надо ждать меня всю свою оставшуюся жизнь. Я хочу, чтобы у тебя была семья.
— Я сам разберусь со своей жизнью. Она только моя и не надо лишать меня права выбора, как это в своё время сделал с тобой Архип. Он даже не дал тебе права в открытую сказать ему, что ты ждёшь от него ребёнка, как только ты намекнула об этом, сразу заявил, что пока семья вам обоим не нужна. Он не посчитался ни с чём: ни с твоими надеждами, ни с помыслами, ни с любовью. Я умоляю тебя, не поступай со мной, как он в своё время с тобой. Не будь как он.
