Лилит убавила громкость фильма и посмотрела на меня.
— Она уснула?
— Да, — сказала я.
Я глубоко вздохнула. Я держала это в себе, как мне казалось, весь день. Питера не было в офисе со среды, но я знала, что он вернется к съезду в эти выходные.
Лилит внимательно посмотрела на меня.
— Проблемы на работе?
— Вроде того.
— Связано с пенисом?
Я посмотрела вниз на Зои, которая все еще дышала медленно и глубоко. Если это не разбудило ее, я знала, что мы действительно в безопасности и могли спокойно говорить.
— Вроде того.
Лилит мудро кивнула.
— Тебе двадцать восемь. У тебя потрясающая дочь и потрясающая новая работа. И сколько я тебя знаю, ты была так сосредоточена на том, чтобы заботиться о Зои, что я не думаю, что ты когда-нибудь задумывалась, что бы ты сделала, когда у тебя все будет. Ну, знаешь, что? Ты сделала это. Теперь вполне естественно, что твои мысли сразу же устремляются к тому, чтобы заполучить какого-нибудь стабильного, хорошо воспитанного члена.
Я ухмыльнулась.
— Только ты можешь говорить о членах как о живых существах.
— Давай же. Какой смысл врать самой себе? Ты сказала мне, что этот парень был королевским засранцем. Если ты все еще так сильно зациклена на нем, то совершенно очевидно, что происходит.
— Кто сказал, что я все еще одержима им?
— Твое бушующее либидо. Я практически чувствую его запах отсюда. У тебя течка, девочка. И ты хочешь, чтобы эти властные руки были повсюду вокруг тебя.
Я попыталась незаметно понюхать подмышку, хотя и знала, что подруга, должно быть, выдумала насчет запаха.
— Видишь. Я все понимаю. Доусон морочил тебе голову, и ты не хочешь, чтобы тебе снова причинили боль. Но полагаю, что у тебя всего выхода. Первый, ты больше ни с кем не встречаешься и в итоге получаешь покрытую коркой и паутиной вагину. И хотя я не могу судить по собственному опыту, думаю, что это было бы по-своему больно. И второй, ты понимаешь, что какой-то дурацкий член не должен решать быть тебе счастливой или нет. Если это сработает? Здорово. А если нет? Здорово. У тебя все еще есть Зои, так что двигайся дальше и продолжай надирать задницу каждому недоумку.
— Подожди. Я все еще пытаюсь переварить слова «покрытая коркой» и «вагина» в одном предложении.
Лилит застонала.
— Признай, что я права, и перестань менять тему.
— Ты не совсем права. Ну почти. Когда я вспоминаю о том, как мы с ним общались, мне кажется, что ненавидеть его не должно быть проблемой. Он самоуверенный. Он снисходителен. По-моему, я даже не видела, чтобы он улыбался. Просто…
Глаза Лилит понимающе блеснули.
— Просто тебя привлекает его таинственный, мужественный мускус?
Я рассмеялась.
— Не те слова, которые я бы выбрала, но признаю, что мне любопытно. Это все равно что войти в комнату и обнаружить, что она полностью разгромлена. На стенах кровь, занавески разорваны, перед камином лежит олень.
— Похоже на то, как если бы я оставила Лиама присматривать за домом на выходные.
Я ухмыльнулась.
— Я просто имею в виду, что если бы ты вошла в такую комнату, ты бы точно не захотела в ней оставаться. По крайней мере, тебе не следует этого хотеть. Но разве часть тебя не хотела бы знать, что, черт возьми, произошло?
— Эй, тебе не нужно меня ни в чем убеждать. Я поняла: ты хочешь, чтобы твой босс прыгнул в твою постельку. Если тебе придется притворяться, что ты Нэнси Дрю, чтобы оправдать это, у тебя будет больше власти.
Я пристально посмотрела на нее, но не могла притвориться, что она была совершенно неправа. Она просто была почти неправа.
***
Питер вернулся на работу в пятницу утром. Два дня без Питера на самом деле означали, что я смогла немного поработать. Мне удалось заставить Деррика поделиться всеми файлами, которые мне были нужны, чтобы начать выяснять расписание Питера и, что более важно, получить в свои руки все файлы его предстоящей книги. Если бы я хотела сделать для него эффективную рекламу, первым шагом было выяснить, о чем, в конце концов, эта книга.
Без Питера, который мог бы вмешаться, Деррик, казалось, нашел любой предлог, чтобы оказаться рядом с моим столом, хотя Питер позаботился о том, чтобы он находился в противоположном конце комнаты от Деррика. Не потребовалось много времени, чтобы первоначальное впечатление о Деррике, как о спокойном, дружелюбном человеке исчезло. Он просто хотел секса, и почти каждая молодая девушка в офисе уже попадалась на его обаяние.
Я была почти рада возвращению Питера, потому что каждый раз, когда Деррик начинал неторопливо подходить к моему столу, Питер выскакивал из своего кабинета и либо посылал Деррика выполнять какое-нибудь дурацкое задание, либо вызывал меня в свой кабинет. Между тем, как он держал Деррика подальше, и тем, как он, казалось, так отчаянно старался не дать мне даже взглянуть на его брата Гарри, я начала думать, что Питер ревнует. И в то же время я была почти уверена, что он ненавидит меня. Он не пытался заговорить со мной, и в тех немногих случаях, когда я приходила к нему в офис, чтобы обсудить идею его маркетинга, он отвечал только хмыканьем и кивками.
Энсли подошла, чтобы посидеть со мной за моим столом, пока я ела свой обед одной рукой, а другой работала. Этажом ниже под нами была комната отдыха, но, похоже, это было частью офисной культуры… есть, пока ты здесь работаешь, и я не хотела отличаться. Кроме того, мне нужно было многое доказать, а это означало, что у меня было больше работы, чем времени на нее.
— Ням. Что это, опять соленые огурцы в бутерброде? — спросила Энсли.
Я посмотрела на свой бутерброд и решила, что на самом деле она не ошиблась. Я действительно любила соленые огурцы, и я, вероятно, каждую неделю съедала банку с маринованными огурцами только из-за количества, которое я каждый день кладу на свои бутерброды.
— Наверное, я просто люблю кисленькое, — засмеялась я. — Я никогда по-настоящему не задумывалась об этом.
— Твое предпочтение кислому включает кислых боссов?
Я по привычке взглянула в сторону кабинета Питера. Его жалюзи всегда были опущены, но я никогда не могла полностью избавиться от ощущения, что он наблюдает за мной… что в основном было вызвано тем, что он выскакивал за дверь, если я хотя бы глядела в сторону Деррика.
— Я собираюсь сказать твердое «нет». — Я не была полностью честна, но я также не собиралась распаковывать перед коллегами на работе этот беспорядочный клубок эмоций, который я испытывала, когда думала о Питере Барнидже. Иногда мысль о нем вызывала у меня желание научиться кунг-фу только для того, чтобы пробить дыру в стене… или в его промежности. В других случаях мои мысли блуждали в темных и грязных фантазиях о том, как он, вероятно, хотел бы закинуть мои руки за голову и заняться со мной самым диким, сумасшедшим и интенсивным сексом, который у меня когда-либо был. Почему-то я не думала, что Энсли хотела такой информативности.
— Я тоже сначала его, вроде как, ненавидела, — сказала Энсли. — Но не все так просто. Поначалу казалось, что он изо всех сил старается меня разозлить. Как будто он хотел убедиться, что я не положу на него глаз или начну заигрывать, или что-то в этом роде. Понимаешь?
— Ну, если его идея состоит в том, чтобы оттолкнуть меня, он отлично справляется. На самом деле, он, вероятно, мог бы уволить меня после первого дня, не беспокоясь. Ты потерял меня, черт возьми, нет (прим. You lost me at Hell No — намек на песню You Had Me at Hell No), — сказала я с усмешкой.
Энсли рассмеялась.
— Честно говоря, он был с тобой намного жестче, чем с любой другой хорошенькой девушкой, которую я видела здесь.
— Спасибо, — сказала я. Меня всегда раздражали люди, которые не могли принять комплимент, не бросив ему вызов, поэтому я взяла за правило никогда не спорить с кем-то, кто сказал что-то хорошее обо мне. Я не хотела зацикливаться на негативе, а брать от жизни только позитив. — Значит ли это, что с не красивыми женщинами он дружелюбен?
