свою лысину. Задумчиво глядел на нее. Обычно, хороших сотрудников, которые отменно выполняли свою работу, он задабривал деньгами или подарками, и делал все, чтобы они изменили свое решение. Это просто хороших, а Юля была лучшей его “девочкой”. Однако, зная всю ее подноготную, ее прошлое и особые отклонения в психике, он просто спросил:
― Уверена?
― Да, Барин. Уверена. Я вас не кину совсем. Девочек готовить буду, если позволишь, в спортзале тренером тоже хочу остаться работать. А на сцену…нет. Прости, — сказала она.
― Ладно, Юлька. При одном условии.
Юля театрально закатила глаза. Естественно! Чтобы Барин и согласился на чужие условия. Все должно быть так, как он сказал и точка.
― И? — она скрестила руки на груди в ожидания его указаний. Если заставит ее в барах сидеть с клиентами на консумации, она прямо сейчас плюнет ему в рожу. Она столько лет обслуживала чужие пороки, что ее тошнит уже не только от богатых папиков, а в целом, от всех мужиков на планете.
― Ты будешь ходить к психологу. Хотя бы раз в неделю, — сказал Барин.
Полная решимости расцарапать ему лицо Юля размякла, и ее руки сами собой упали вниз. Вот в этом весь Барин! Человек — ходячее противоречие! То он заставляет всех плясать под свою дудку, лжет, обманывает, ворует, убивает… То в нужный момент за “своих” порвет на британский флаг. И никогда не угадаешь, то ли он хорошо к тебе относится, то ли ненавидит…
― Неужто ты боишься за меня, Руслан? — спросила Юля, качая головой и посмеиваясь про себя. Те чувства, которые он вызывал у близкого окружения, граничили одновременно с любовью и ненавистью. Никогда нельзя было предугадать, какая именно эмоция выстрелит первой.
― Пиздец как! — ответил он, глядя прямо ей в глаза, — Ты даже не представляешь насколько. Это не обсуждается, Юля. Ты ходишь к психологу.
― На это я согласна. Раз в неделю. Так точно, сэр! — хмыкнула Юля и приставила свою ладонь к виску, отдавая честь.
― Публике будет тебя не хватать, — хмыкнул он.
― Публике или тебе? — улыбнулась Юля. — Перестань, Барин. Я заметила твои взгляды, которые ты бросал тайком от жены, — откровенно прикалывалась над ним Юля.
― Скажешь Алисе — я тебя убью, — отрезал Руслан. — Не, ну а чего такого?! Ты красивая баба, танцуешь как дьяволица, на тебя смотреть на сцене одно сплошное удовольствие.
― В былые времена, не только “смотреть”, — усмехнулась Юля, — А теперь выйди, мне переодеться надо.
― А чего это я там у тебя не видел? — наглый сучий потрох обдал ее похабным, но больно уж притягательным взглядом. В прошлом, такая его манера общения, вызывала в ней гамму чувств: стремление лететь на его призывный огонь и сгорать до пепла вместе с ним. Ради него. Для него. Она была готова пойти на любые подвиги, чтобы добиться его одобрения, побыть хотя бы пять минут рядом с ним. Ей было неважно, что он не испытывает к ней ничего кроме похоти, она была согласна на все его условия, могла исполнить любое его желание, только чтобы он был рядом с ней. Хотя бы на одно мгновение. Она изворачивалась, прогибалась под него, лгала, выворачивала свою душу наизнанку и выполняла любое его требование ради призрачной надежды, что может быть… Когда-нибудь… Он будет принадлежать ей… Раньше… Когда она его любила…
Теперь же… Наверное, только недавно Юля, наконец, осознала, что Руслан Баринов — не ее мужчина. И никогда им не был. Да, родной, да, до сих пор горячо любимый. Но уже как брат. И ничего больше. Юля была достаточно умна, чтобы понимать, что его нынешнее поведение, это не попытка возродить их былую страсть, отнюдь нет. Скорее проверка, насколько окончательно ее решение уйти из “бизнеса”. Барин был, есть и навеки останется в первую очередь жадным предпринимателем, а с ее уходом он многое теряет. А вот хрен ему!
Юля хитро прищурилась и подошла к нему вплотную. Провела пальчиком от его жилистой накачанной шеи до груди, на долю секунды остановилась, облизнула нижнюю губу и призывно прошептала:
― Может, Алису позовем? Организуем прощальную вечеринку? Горячий тройничок! Вот ей эта идея понравится!
Баринов на мгновение замер от неожиданности, а потом, глядя друг другу в глаза, они оба прыснули со смеху.
― Пошел вон, Барин! — сказала Юля, вытирая слезы.
― И что вы самые красивые — самые вредные?! Умеете вы всю малину испортить. Предупреждал меня Феликс, не выбирать красоток. Чего я его не слушал! — деланно возмущался Руслан, глядя на нее с какой-то примесью необъяснимой тоски и грусти. А может, ей просто померещилось.
― Типа ты своей Алисе изменял после вашего бурного примирения, — Юля показала ему язык.
― Нет, — ответил Барин. — Только вот это самое и обидное! Она все равно меня обвиняет во всех смертных грехах, — стал он делиться своим семейным “горем”, — Я не изменяю, но я все равно кобель. Я ж просто посмотрел на какую-то телку, а она уже готовит бумаги на развод. Это несправедливо, в конце концов!
― Ага, а сам ты не то же самое делаешь, когда Алисе после выступления какой-то мужик цветы дарит?! — поддела его Юля, — Каждый раз скандал ей закатываешь, хотя она у тебя святее всех святых.
― Это другое. Я мужскую логику знаю. Подарил цветы, значит, затащить в постель хочет. Баба взяла цветы, значит соглашается.
― Она у тебя артистка. Им всегда цветы дарят.
― Нифига… Это моя жена и…
― Ты просто ссышь, что она уйдет из твоего монастыря, в котором пребывала больше десяти лет, да пустится во все тяжкие. Нефиг заливать!
― Ссу. За нее ссу. И за тебя ссу. Юля, ты мне не чужой человек. Без шуток, — сказал он серьезным тоном, глядя прямо ей в глаза, — При любом раскладе ты всегда можешь на меня рассчитывать.
― Знаю. Ценю. Спасибо. А теперь вали к жене, — отрезала Юля, выталкивая его из гримерной. Хоть и тронуло ее его признание.
― Мне будет тебя не хватать. И ты…
