сложила. Явно не ангельский характер у этой дюймовочки. Сопит лишь да слезы стекают по ее щекам.
– Эй, ну не плачь. Завтра утром к маме пойдем, хорошо?
– Неет! Я сейчас хочу. Мама!
В один момент девочка спрыгивает с кровати и бежит к двери, и я лишь на выходе в коридор успеваю ее перехватывать. Она босая, в одних только пижамных шортах и майке. Ее косички совсем распустились, и волосы теперь волнами спадают на маленькие худые плечи.
Поднимаю ее на руки, не обращая внимания на сопротивление этой крошечной дикарки. Она вообще мне не доверяет, хотя…правильно делает. Никто я ей. Просто чужак с улицы.
– Поля, посмотри на меня. Завтра к маме поедем. Все нормально.
Девочка лишь закрывает уши руками и начинает рыдать. Громко и так… душераздирающе просто.
– Малышка, ну все. Не надо так сильно переживать. Все порядке с твоей мамой. Завтра увидишь ее, обещаю.
– Мамочка…
Хожу как придурок с этой крошкой по дому уже более двадцати минут, держа ее на руках и показывая все, что только под руку попадет. В ход идут чашки, вазы, окна и даже люстры. Стараюсь отвлечь ее хоть как-то, переключить внимание и успокоить.
Сначала девочка вообще меня не слушает, но постепенно множество новых вещей для нее оказывается интересным, и она все же перестает так отчаянно рыдать. Успокаивается, но почти не говорит со мной. Настоящий дикий зверек.
В какой-то момент девочка затихает, и я чувствую, как она расслабляется. Провожу рукой по маленькой спине. Кажется, уснула. Несу обратно в ее спальню и укладываю в кровать. Укрываю одеялом.
Сторожу Полину до самого утра, сидя рядом в кресле. Не могу ее одну больше оставить. Вдруг снова проснется, уже не успокою. Опять проплачет добрых полчаса за своей мамой ненаглядной.
Просыпаюсь, когда еще и пяти нет. Проверяю телефон. Черт, он был без звука все это время. Смотрю на дисплей. СМС от охраны.
“Дарина пришла в себя. Устроила истерику в больнице по ребенку. Что делаем?”
Черт. Этого еще не хватало. Сразу же набираю охрану, стараясь говорить тихо. Не хочу будить кнопку, а то снова будут слезы.
– Да, Серый. Да читал. Если истерит, значит ожила. Забирай Дарину с больницы и сюда вези. В мой новый дом.
Отключаюсь. Вот мы и встретимся, Дарина. Ты была шлюхой для многих. Пора теперь моей личной стать.
Как только вижу Марата, чуть ли с ума не схожу. Он и правда забрал мою девочку, я это вижу по его глазам. Замахиваюсь, чтобы влепить ему хорошую пощечину по довольной красивой физиономии, однако мужчина мгновенно реагирует и перехватывает мою руку на лету, больно сжимая ее. С такой силой, что ладонь немеет, перестаю чувствовать свои пальцы.
– Подонок!
– Ты что творишь, совсем охренела?
– Пусти! – вырываю свою руку из его жесткого захвата. – Где моя дочь, Марат? Я убью тебя, если ты ей хоть что-то сделал! Слышишь?
– Не ори. На полоумную смахиваешь. Нахрена ты в больнице погром устроила? Что за представление? Никто твою дочь пальцем не тронул. Здесь она.
Голос срывается от слез и истерики. Сама его не узнаю. Поля – самое ценное и болючее мое место, и Марат ударил прямо по нему.
– Умоляю, отдай ее мне. Не забирай. Я все сделаю, буду кем хочешь, но не обидь мою девочку. Не тронь…
– Успокойся. Ты что, совсем меня поехавшим считаешь? По себе не суди. Она здесь, в безопасности и тепле. Ей не с кем было вчера остаться.
– Верни мне мою дочь! Богом заклинаю, отдай…
– Куда отдай? Дарина, включи уже мозги. В той квартире холод собачий, да и сносить здание будут уже сегодня. Вам некуда возвращаться. Здесь будете жить. Со мной.
– Что? Нет! Ни за что!
– Хватит истерить. Я обещал вам жилье, по нашему договору, помнишь? Вот и держу слово. Заходи, Полина в своей комнате. Спит еще.
Марат опускает руки в карманы и пристально смотрит на меня, отчего в груди что-то сильно жжет. Не могу выдержать его взгляда. Проношусь мимо, куда он указывает.
Оказываюсь у двери спальни. Тихо приоткрываю ее и вхожу внутрь. Полинка моя. Спит на кровати. Как только сажусь рядом и волосики ее поправляю за ушко, она просыпается.
– Мамочка!
Моя крошка сонно трет глазки и тянется ко мне. Обнимаю ее так сильно, как только могу. По головке глажу и целую сквозь слезы.
– Полинка, как ты? Тебя никто не обижал?
Головой лишь качает, укладываясь мне на руки.
– Нет. Мама, ты болела?
– Немного, моя девочка. Теперь все хорошо, обещаю.
Не могу оторваться от дочери. Так сильно, как сегодня, я еще никогда за нее не пугалась. Мое сердце едва ли не разорвалось от страха, что кто-то может забрать моего ребенка. Я едва ли не сошла с ума, когда узнала, что ее увез Марат. Совершенно ему не доверяю.
Внезапно дверь приоткрывается и я снова вижу бывшего мужа. Мужчина стоит на пороге, и кивком головы зовет меня выйти к нему. Сжимаю зубы, но делаю как он велит. Нам есть о чем поговорить.
– Нам нужно домой. Немедленно! Передай охраннику, пусть нас отвезет.
– Я же сказал, через пару часов там уже ничего не будет. Куда ты собралась?
– Сволочь! Ты лишил меня всего, даже дома. Как же я ненавижу тебя, проклятый ты подонок!
Не могу сдержать слез. Мне больно только от одного осознания этого.
– Это ты лишила нас всего. Даже ребенка, которого я, блядь ждал, и хотел! Если бы ты не предала меня, у тебя было бы все, и даже больше.
Быстро утираю слезы рукой. Не хочу показывать свою слабость. Только не перед ним.
– Наши вещи. Мы останемся ни с чем по твоей воле. Позволь забрать их.
– То тряпье, которое ты носишь или обноски Полины никуда не годятся. Мои люди подберут вам нормальную одежду.
– Нет! Пожалуйста. Позволь забрать хотя бы игрушку Поли. Там мишка вязанный, она так хотела его.
Мужчина замолкает. Я вижу лишь злость в его глазах. Это совершенно другой человек. Не таким я его знала раньше. Нет там ни капли тепла, ласки, любви. Одна только гордость, задетое мужское самолюбие и жажда мести.
– Я передам охране. Привезет.
Опускаю глаза. Я знаю, чего он ждет.
– Можешь не думать, я отработаю разбитую посуду и эту ночь в больнице. Не стоило меня вообще туда везти. Мне за Полей надо смотреть. А так она всю ночь одна провела.
– Не одна. Я сидел
