готово. Бобик сдох, – мама, как обычно, оригинальна в своих присказках.
– Спасибо за помощь. Устала?
– Нет, мне в радость. А ты?
– Дед Мороз из меня вышел неплохой. Во всяком случае мамаши остались довольны. Мне даже одна пациентка банан подарила в ответ. Ленточкой перевязала и отдала, – смеюсь, с теплом вспоминая забавную Арину. Пусть ерунда, но ведь от чистого сердца… Греет…
– Это кто такой щедрый у нас в отделении? – мама расплывается в улыбке.
– Пушкина.
– О… Девочка замечательная. Только в семье у нее проблемы, видимо… – мама качает головой.
– Ты ведь с ней давно знакома? – осторожно спрашиваю, не давая маме поводов для распросов.
– Беременность ее я не вела, но вот к процессу зачатия отношение имею, – смеется.
– А что за фрукт этот ее муж? – зачем-то уточняю, вспомнив, как изменилось лицо Арины при упоминании супруга.
– Обычный. Ничем не примечательный. И не очень воспитанный, – отмахивается мать. – Если Арина от него ушла, то сделала правильно.
– В смысле? Одной ребенка растить?
– Кхм, – мама отводит взгляд.
– Что?
– Ничего. Ладно, раз со всем справились, поехали домой. Или остаешься? – переводит тему. Соглашаюсь, дело не мое.
– Я Сеню отпустил. Вызову тебе такси, – тянусь за телефоном. – Готово, через пять минут прибудет.
– А ты? Уверен, что не хочешь со мной? Конечно, компанией двух старух тебя вряд ли заманить, но вот вкусным столом… А? Поедем? – делает милое лицо, уговаривая.
– Может, заеду, – размышляю. У меня нет ни грамма новогоднего настроения. – Честно говоря, я собирался просто лечь спать.
– Ладно, сынок, адрес знаешь, милости просим. А я пошла. Времени в обрез, надо успеть поучаствовать в накрытии поляны, а то Анюта обидится.
Провожаю маму, убеждаюсь, что она доедет с комфортом и возвращаюсь, чтобы закончить дела.
– Ты все никак не свалишь? – в ординаторскую заглядывает Леша.
– Уже почти. Со счета сбился в который раз, – хмыкаю, смотря на телефон. От Ирмы ни слова. Сообщение прочитано, ответа нет.
– Куда двинешь?
– Домой.
– Ирма сильно расстроилась, что рейс перенесли?
– Не знаю, – отвечаю резко, бросая мобильный на стол.
– Эй, братец… Что у вас происходит? А? – Алексей мой товарищ еще со времен института. У нас с ним никогда не было секретов друг от друга.
– Понятия не имею. Я звонил и писал. Она не отвечает.
– Ну а ты на ее месте как бы себя повел? Она же баба. Обиделась, наверное.
– Я бы на ее месте не уехал в одиночку! Ее бы не оставил…
– Ну да… Может, так расстроилась, что решила не праздновать? Легла спать, уснула? Вот и не отвечает?
Предположение выглядит вовсе не убедительно.
– Или с каким-нибудь мужиком зажигает, – сжимаю кулаки. – У нас с Ирмой не все гладко, но не очень-то хочется встречать Новый год с наставленными рогами.
– Так возьми и первым наставь ей рога. Что ты, бабу на ночь не найдешь? Да по тебе вся женская часть отделения сохнет…
– Милый друг… ты же знаешь, что я не такой. Тем более на работе романы не завожу.
– А Ирма?
– С ней по-другому было.
– Ну да. Было и сплыло.
– Алексей…
– Что? Ты мужик или где?
– Был… вроде. Сейчас вот Дед Мороз, – надеваю колпак и печально смотрю на елку.
– Вот и найди себе Снегурку погорячее. Иногда надо, для разнообразия.
– Учту. Спасибо за совет.
– Так, Одинцов, не нравишься ты мне. Праздник все-таки. Настроение немедленно следует поднять, пошли.
– Куда?
– Ко мне в кабинет.
– У тебя что работы нет? – включаю босса.
– Там Валя и Марина справляются. Не забывай, что я так, от нечего делать вкалываю не в свою смену… как и ты. А вообще, тяжелых случаев нет, на низком старте всего одна девчонка. У нее еще долго. Только схватки начались.
– Ясно.
– Кроме медсестры и дежурного, там с ней муж… и мать со свекровью по скайпу. Я точно не нужен.
– Свекровь по скайпу? – фыркаю.
– Советы дает. Как правильно дышать.
– Ох уж эти женщины… нужно запретить конференц-связь во время родов, – качаю головой, сам не понимая, как Леше удалось заманить меня к себе.
– Татьян, если что-то срочное, звони, – дает распоряжение администратору и запирает дверь.
– Ты чего это? – поднимаю брови. Алексей многозначительно хмыкает и достает из шкафа бутылку.
– Микстурка.
– Ничего себе, – делаю удивленное лицо. – И откуда это у столь уважаемого специалиста такие вещи в кабинете?..
– Подарочки, Виталий Тимофеевич… Но я на рабочем месте ни-ни!
– Да, да, Алексей Алексеевич… И я ни-ни…
То, что друг не пьет, я и так знаю, но не отказываю в удовольствие его поддеть.
– Ваша смена уже кончилась, да и вы не на своем рабочем месте, – намекает на то, что кабинет его. А затем наливает мне коричневую жидкость в стакан. – Пей, старик. Ты хорошо потрудился в этом году. А я минералочки пока выпью…
Эх…
– Виталий Тимофеич, я тебя не узнаю. Старый, что ли стал?
– Не старый, а опытный.
– Давай, для здоровья… Прими чуть-чуть и полегчает.
– Закуска есть? А то я один банан съел. И тот у Пушкиной отнял.
Леха смеется.
– Вот, купил племяннику подарок новогодний. Больше нет ничего, – ставит передо мной коробку с конфетами.
– Сойдет.
– Хорошо сидим… Как в старые добрые.
– Ага. Но мне идти пора, – Алексей смотрит на часы. – Там одними советами от свекрови не удастся отделаться. Надо проконтролировать.
– Иди, – вздыхаю. – И чего ты на эту смену напросился?
– Сам знаешь.
– Ладно, – машу рукой. – Я сейчас в одно место схожу и поеду домой спать.
– В какое место? – напрягается.
– На ребенка посмотреть охота.
– Нормальный вообще?! Туда «стерильных» пускают. С ума, что ли, сошел?
– Я простерилизовался. Со всех сторон, – киваю на бутылку.
– Нет, так не пойдет. Утром посмотришь. Там есть специально обученные люди, они все, что нужно сделают.
– Утро – это слишком долго. Мне сейчас надо, – упрямлюсь.
– Чего ты прицепился к младенцу? – Леха серьезно смотрит на меня, ожидая объяснений.
– Сам не знаю. Тянет и все. Как магнитом, – градус развязывает язык. Не хочу, но признаюсь в том, в чем сам себе не собирался признаваться.
– Ну дела… Слушай, старик… То, что с твоим ребенком случилось… Жаль конечно. Но этот ребенок чужой. Не привязывайся.
– Знаю и без тебя! Иди, хватит советы раздавать. Ты женский врач, а на психолог, – Леха прав, но это жутко бесит.
– Такси подъедет через три минуты. – Алексей сует мне куртку и провожает до двери. Можно было бы настоять на своем, но я не настолько пьян, чтобы спорить. Да и пугать мамаш с детьми не хочется. Многие уже спят. А уж если Пушкина узнает, что я в таком виде в палату к ее мелкому таскался…
В голове
