Даша!
Видок у меня, наверное, был ещё тот!
Стою в пижаме с барано-овцами, волосы частично выбились из пучка, и я, размахивая большим ножом в поднятой руке, отсчитываю секунды в обратном порядке.
— Десять, девять…
В кухне полумрак. Я включила только свет над плитой, мне этого было достаточно. И сейчас этого освещения вполне хватило, чтобы различить, как удивление на заплаканном лице девушки меняется на испуг.
Я сбилась со счета и проследила направление её взгляда.
Даша смотрела в упор на нож в моей руке. Слёзки в глазах высохли, рот беззвучно открывался и закрывался. Сейчас она очень походила на декоративную рыбку, выпрыгнувшую из аквариума, в своём блестящем серебристом платье с розовым отливом, с огромными распахнутыми глазами и розовыми губами.
«Интересно, это у неё такая стойкая помада или натуральный цвет?» — мелькнула мысль.
Вся эта картина вызвала у меня усмешку.
— Не бойся! Что бы ты там ни натворила, я тебя резать не собираюсь! — успокоила я всё ещё немую серебристо-розовую рыбку.
До неё долго доходил смысл моих слов, но когда дошёл, она перевела взгляд на то, что лежало передо мной на столе.
— Даже не рассчитывай! Это моё мясо! Хочешь есть — позаботься о себе сама, уже взрослая! — сказала я, положив обе руки на стол, и на последнем слове сделала ударение: — Раз по клубам с чужими мужиками уже ходишь, то и у плиты постоять сможешь! Или азам кулинарии не учат в благородных столичных семьях?
Я и в мыслях не хотела обидеть родителей Даши, но слова сами вырвались. Где-то внутри меня всё же кипела злоба на Кондратьева, а вместе с ним и на эту юную влюблённую дурочку.
Мой вопрос зацепил серебряную рыбку, и у неё прорезался голос, а вместе с ним и характер, или, точнее будет сказать, яд, подогретый чем-то помимо моих слов, рыбка превратилась в гремучую змею.
Походу, Ди права, и девочка что-то приняла: зрачки оставались всё такими же расширенными. Но теперь она не пятилась обратно к двери, а шла на меня, шипя:
— Что?! Ты! Это всё ты! Что тебе надо от моего Егора?! Что ты с ним сделала? Почему он не хочет меня?
— Твоего? Не хочет тебя? — уточнила я.
— Он мой! — выкрикнула Даша.
А я была на грани истерического смеха.
— Так если твой, в чем вопрос? — еле сдерживая смех, спросила я. — Забирай!
Мы с ней стояли по разные стороны стола. Она только что кричала, а теперь снова ревела.
— Он не хочет меня! Почему? Почему он хочет тебя?
Да, симптомы наркотического опьянения налицо, её настроение скачет, как мячик. Что она приняла?
Желание смеяться у меня пропало, и я спокойно ответила ей, убирая нож подальше:
— Так пойди и спроси у него.
— Я спросила, а он ответил…
Что именно ответил ей мой «жених», я не успела узнать, так как он сам появился на кухне и нарушил наш тет-а-тет с Дашей.
— Людмила, ты почему не в кровати?! — заявил он с порога, а кинув взгляд на Дашу, отчеканил: — Я тебе сказал, живо пошла в свою комнату, или я пойду будить твоих родителей!
— Егор, пожалуйста, — бросилась к нему девушка.
Её порывы были столь наивны, движения столь неопытны. Она вешалась на шею взрослого мужчины, цепляясь за него руками, пытаясь его поцеловать, её голос срывался на рыдание, она признавалась ему в любви и просила ответить ей взаимностью. Он же не реагировал ни на её слова, ни на её действия. Лишь когда девушка поняла, что не получает желаемого отклика и мужчина остаётся совершенно спокоен, она отошла на шаг от него со словами:
— Тебе сейчас нужна женщина, и я хочу быть ею. Увидь же во мне женщину, Егор. Я выросла.
И волшебным (наверное, заранее отрепетированным) движением руки она расстёгивает молнию на платье, ткань скользит вниз и ложится вокруг её ног, она легко переступает и отбрасывает его от себя ножкой.
«Точно как змея кожу сбросила! — мелькнула мысль, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Куда я там нож дела?»
Девушка стояла сейчас посреди кухни почти голая, на красивом молодом теле были только кружевные трусики и чулки. Она боролась сама с собой, не зная, куда деть руки, которые по инерции тянулись вверх — прикрыть оголённую грудь.
— Я женщина, Егор! И я хочу быть твоей.
А Кондратьев перевёл взгляд с неё на меня, и его ответ юной обольстительнице был как приговор для неё.
— Я тебя не хочу, Даша. И никогда не захочу, просто потому что хочу другую женщину.
Она громко засмеялась.
— Посмотри на неё и на меня! — выкрикнула девушка — Я моложе, я красивее, у меня не было других мужчин, ты будешь единственным. Я люблю тебя! Она не хочет за тебя бороться, а я всегда буду! Тебе сейчас нужна женщина, вот она я! Бери меня!
Да что она затвердила одно и то же, не поняла я её слов. Ведь она повторяется! Почему она уверена, что Кондратьеву нужна сейчас женщина?
И мы все как по команде посмотрели на…
Вот те на!
Да там член был в полной боевой готовности и просто сам пытался вырваться из штанов!
Я чего-то не понимаю? Что здесь творится? Чем они занимались по дороге от клуба до загородного дома? И вопрос, почему не довели всё до логического конца?
Все вопросы испарились из моей головы, когда эта… (цензурных слов не было) сделала шаг вперёд и, подойдя вплотную к чертовски возбуждённому мужчине, опустилась на колени. Её лицо было на уровне его паха, дрожащие руки потянулись к выпирающему мужскому достоинству.
Реакция мужчины была мгновенной — девушка отлетела на метр.
— Живо взяла свои вещички и в свою комнату! Быстро! О том, что ты тут вытворяла, я не расскажу твоим родителям, а вот за клуб и Стаса ты ответишь. Молись, чтобы брат тебя простил и твоя подруга не пострадала.
Куда только делась вся Дашина бравада, снова вся в слезах, девушка цепляет дрожащими руками так эффектно недавно сброшенное платье и, прикрываясь им, спешит покинуть сцену.
Да, представление она тут устроила на славу!
Я даже забыла про свой стейк.
Но вспомнила о нём, когда увидела, каким взглядом в мою сторону сейчас смотрел мужчина.
Нет, он не смотрел на мой кусок мяса, он смотрел на меня, как оголодавший зверь на кусок свежего сырого мяса.
Чёрт! Да у него сейчас слюни потекут.
— Кондратьев! Меня есть нельзя! Я невкусная!
— Бестия моя, иди ко мне, — голосом удава из «Книги джунглей» говорил сейчас он.
— Кондратьев, вспомни, она сказала, что я уже старая! — выкрикнула я и указала пальцем на почти скрывшуюся за дверью нарушительницу моего спокойного ночного приёма пищи.
Егор тоже взглянул на застывшую в дверях девушку.
— Сколько было таблеток? — спросил он у неё.
— Я… не знаю… точно… — путалась в словах девушка.
— Сколько? — повторил он вопрос.
— Много, — сказала и скрылась за дверью.
Мы остались одни.
— Кондратьев, какие таблетки? — уточнила я, когда мужчина снова начал двигаться в мою сторону.
Мой взгляд метался от его лица к его ширинке и обратно.
— Не знаю точно, и нет желания догонять и спрашивать у этой идиотки. Сейчас, а точнее, уже длительное время, у меня совершенно другое желание.
Спрашивать о том, какое желание у него сейчас самое важное и первостепенное, я не стала, в целях самосохранения. В этих же целях я медленно обходила стол и просчитывала в уме скорость, с которой мне следует бежать, чтобы не попасть в руки этого озабоченного сексом красавчика. В принципе он постоянно им озабочен, такое у меня уже ранее сложилось мнение.
Но сейчас это был полный треш!
Чёрт, его желание было заразным, я чувствовала возбуждение.
Он ведь чётко давал понять, чем мы займёмся, как только я окажусь на расстоянии его вытянутой руки.
— Бестия моя, иди ко мне, — повторил мужчина, — ведь если бы я не уехал, мы занялись бы этим прямо в ванной.
И снова он прав! И мы оба это знаем!
Но он уехал! И сейчас под действием чего-то там. Мой взгляд снова на его ширинке.
— Кондратьев, тебе сейчас просто нужен секс? Это искусственное возбуждение. Разбирайся с этим сам, я тебе не секс-кукла. Сейчас для тебя нет разницы с кем, так что можешь просто подрочить. Твоя правая рука тебе в помощь!
