их в кулаках и отклонить мою голову назад.
— Потому что ты моя Белка! — уверенно заявляет он и делает то, чего я ждала, наверное, еще с той первой встречи в парке.
Жесткие губы накрывают мои, сминая их. Натиск его языка не оставляет и шанса на мою независимость, он властвует и порабощает, ввергая меня в пучину первозданного удовольствия.
Это так сладко, до головокружения! Я хватаюсь руками за его широкие плечи, боясь упасть в эйфорический обморок. Льну к нему всем телом, чувствуя жар, затапливающий нас.
Это так порочно! До спазмов легкого экстаза, что накрывает меня, унося в какую-то нереальную реальность — только нашу, одну на двоих.
— Давай уйдем, — хрипло предлагает он, разорвав наш поцелуй и хрипло дыша.
Хватаю его за руку и тяну к нашему столику. Не знаю, куда хотел уйти он, хотя нет… Все же догадываюсь, и даже совсем не против. Вот только для начала мне бы дойти до диванчика и, глотнув живительного эликсира, которой должен еще остаться в моем бокале, немного перевести дух.
*Александр*
Ее маленькая цепкая ладошка с тонкими пальчиками так охренительно-порочно ощущается на моем запястье. А мое распутное воображение моментально подкидывает в топку моего полыхающего желания красочные картинки, на какой части моего изголодавшегося тела эти ручки будут смотреться до умопомрачения развратно и до экстаза кайфово.
О, да! И не только теплые ладошки!
По телу пробегает волна предвкушения, концентрируясь жаркой болью в паху. Черт, но так же нельзя! Надо же соблюсти хоть какие-то рамки приличия. Познакомиться, поболтать…
Но хочется абсолютно другого. Хочу ее в своей кровати, распластанную и стонущую подо мной. Хочк… да до хрена чего хочу, и только с ней!
Пока я сжимал ее в своих медвежьих объятиях, там, на танцполе, боялся, что задушу от избытка эмоций, накрывших меня, как только нос уткнулся в ароматное облако сладкой груши. Я вцепился в нее, словно утопающий за соломинку, и с наслаждением тонул в своих фантазиях, молясь, чтобы это не оказалось лишь миражом.
Судьба благосклонно свела нас вновь вместе, и сейчас мне уже пофиг, что она как минимум лет на десять младше меня. Она совершеннолетняя, это однозначно, в данном клубе очень строгие правила, так что попытку совратить малолетку мне точно не впаяют.
Аккуратно дергаю Белку на себя, тормозя ее побег с танцпола. Мне и самому не терпится оказаться с ней там, где до нас никому не будет дела. Но…
Легкий разворот, и малышка взирает на меня своим немного наивным влажным взглядом цвета грозовых туч. От чуть резкой смены положения тела ее волосы, волной взметнувшись в воздухе, оседают на хрупкие плечи шелковым покрывалом. Одной рукой притягиваю малышку за тонкую талию и крепче прижимаю к себе, второй — невесомо убираю упавшую ей на глаза прядь волос, пропуская её через пальцы, словно теплый песок на пляже, и заправляю за ушко.
— Детка, я тоже безумно хочу отсюда свалить, но для начала давай… — Сглатываю ком нетерпения, от того, как невинно-пошло ее язычок пробегает по нижней губе. — Познакомимся, — хриплю я пересохшим горлом.
— Белка, — лукаво улыбается она, приподняв ладошку для рукопожатия. — А ты — мой Мистер Шоколадка, — произносит она жарким шепотом и «скромно» прикусывает зубками многострадальную нижнюю губу.
— Вот так, — хмыкаю я, а она кивает в знак согласия, — без имен, — утверждаю и получаю в подтверждение выбранной ею тактики чуть смущенное пожатие плечами.
Окей, Белка на сегодня сыграет частично по твоим правилам, но даже не мечтай, что это все на один раз!
— Хорошо, — соглашаюсь я и накрываю ее губы вновь жарким поцелуем.
Он такой же, как и аромат ее тела: сочный, сладкий и лишающий меня здравомыслия.
— Пойдем, — теперь зовет уже она, делая шаг назад и увлекая меня за собой. — Мне надо выпить. — И добавляет немного тише: — И предупредить подругу.
За столиком, к которому мы подходим, никого нет. Белка взволнованно озирается по сторонам в поисках той самой подруги. Затем извлекает из маленькой сумочки на тонком длинном ремешке, перекинутом через плечо, смартфон и быстро печатает сообщение.
Я неотрывно слежу за каждым ее движением и наслаждаюсь охренительным видом ее миловидного облика. Невысокая, хрупкая, с копной русых волос, ласково окутывающих шелковым покровом ее плечи. Миниатюрные ладошки и такие же маленькие стопы — Дюймовочка. В ее больших серых глазах горят огоньки азарта, и я еле сдерживаюсь от необузданного желания разложить Белку где-нибудь в ближайшей подсобке.
И только прохладный ночной воздух улицы слегка остужает мой пыл.
— В гостиницу? — спрашивает у меня Белка с лукавой понимающей улыбкой, когда я, придерживая пассажирскую дверь автомобиля с шашечками, пропускаю ее вперед, нырнуть на заднее сиденье, быстро опускаюсь рядом с ней и, захлопнув дверь, диктую водителю свой адрес.
Автомобиль трогается с места, вклиниваясь в поток ночного мало загруженного движения. Я разворачиваюсь к малышке, ловлю ее личико в ладони и забываюсь в новой порции наших жарких поцелуев. Беспринципно наслаждаюсь ими вплоть до момента, когда с водительского сиденья раздается громкое покашливание (судя по нервным ноткам, уже не первое), оповещающее нас о прибытии на место назначения.
Усилием воли разрываю поцелуй, быстро расплачиваюсь с водителем и выскакиваю из автомобиля на улицу. Придерживаю дверцу и подаю руку осоловелой Белке. Она смотрит на меня взглядом пьяного ежика и улыбается так счастливо, словно выиграла суперприз в игре под названием «жизнь».
Да мое солнышко, мы с тобой два охренительно везучих счастливчика!
Притягиваю ее, разомлевшую и упоительно сладкую, к себе. Оставляю беглый поцелуй на истерзанных мною губах и стремглав тащу ее в свою берлогу. Закинул бы на плечо, чтобы было быстрее и безопаснее (ее шпильки меня пугают), но что-то мне подсказывает, что малышка будет задорно верещать и разбудит половину мирно спящих жителей.
— Доброй ночи, — чинно здороваемся мы с консьержем, любопытно выглядывающим из-за стекла своей каморки в фойе первого этажа.
Старичок, прищурившись, кивает, играя бровями, мол, хороша, одобряю. А я спешу скорее спрятать свою прелесть от всего мира, чтобы даже такой вот старый хрыч не смел даже мечтать о ней.
Створки лифта с механическим шипением закрываются, и я страстно вжимаю Белку с зеркальную стену лифта. Захватываю в ладони ее лицо и тону в потемневших от неприкрытого желания омутах ее глаз. Наше частое дыхание — одно на двоих.
Ее ладошки запутываются в моих волосах на затылке, притягивая меня максимально близко. Она тянется ко мне, словно обезвоженный путник за глотком воды из хрустального
