У нас есть магазины, Ник. Все можно купить.
– А если Шуваков объявит план-перехват?
– Это вряд ли.
– А если? – упрямо стоит она на своем.
– Тогда меня, наверное, арестуют. Тебя это вряд ли коснется. Но если что – вот. – Вкладываю ей в руки визитку. – Это толковый юрист. Пока тебя обследовали, я ввел его в курс дела.
– Ты думаешь, меня собственная шкура волнует?! Что ты за меня вступился, а мне на тебя плевать?
– А это не так?
– Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь?! – Ника вскакивает, но, видно, от резкого движения вновь начинает оседать на диван.
– Тише! Ну что ж ты делаешь, бестолочь?!
– Не называй меня так!
– Не буду. – Целую ее в макушку. Даже после всех ужасов этого утра пахнет она шикарно. – Ты все взяла?
– Наверное. Не знаю, – бурчит мне куда-то в шею.
– Главное, документы возьми, а там…
– Мы все купим. Я поняла.
– Если ты готова, надо ехать за Романом и сваливать.
– Постой! А что я ему скажу?
– По поводу?
– По поводу нашего спешного отъезда!
– Не знаю. Скажи, что мы едем к Деду Морозу.
– Ты шутишь?
– Почему? Он не верит, что Дед Мороз существует?
– Не в этом дело!
– А в чем? Ник, мы теряем время…
– Ни в чем. Ты прав. Едем.
Савва
– Ром, ты на дорожку сходи в туалет. Ехать нам долго.
– Зачем на дорожку? Можно я в унитаз?
Ника, которая в этот момент растыкивала по карманам какую-то мелочевку, замирает. Я закусываю щеку, чтоб не заржать.
– Я об этом и говорю.
– Нет, ты говоришь сходить на дорожку.
– Ну не в том же смысле, Ромка. Ай, ладно, беги… – губ Ники касается бледная тень улыбки. Быть может, первой улыбки за этот день. В углу стоят два больших чемодана, сумка, которую мы планируем взять в салон, и Ромкин рюкзачок. Краны на воде и газе перекрыты, окна задраены. Все готово к нашему отъезду.
– Так мы правда уезжаем? – Роман останавливается на полпути к туалету и, глядя в пол, просовывает руку в карман.
– Я же тебе объяснила, Ром. Дядя Савва пригласил нас в гости. Я подумала, что это хорошая идея, и…
– То есть мы уедем далеко-далеко? – перебивает Роман. – И мне не надо будет ходить в школу?
– Не совсем так. В школу ты будешь ходить, только в другую. Но сначала будут каникулы, – вытаскивает козырь Ника.
– Значит, в свою школу я не вернусь? – настойчиво уточняет Ромка. В его еще совсем детском голосе проскальзывает что-то такое, что заставляет Нику напрячься. Она закусывает губу и, бросив на меня полный отчаяния взгляд, бормочет:
– Какое-то время да, не вернешься, прости, пожалуйста, но…
– Ура! Ура! Я больше не увижу этих придурков! – Роман расставляет руки и несется вперед, изображая из себя самолет. Дергает дверь туалета, прячется за ней, но спустя секунду высовывает лохматую голову: – А там не будут знать, кто мой папа?
– Нет! – Ника сглатывает. – Не бойся. Никто не станет тебя попрекать его… нехорошими поступками. Обещаю.
Ромка кивает. Дверь снова захлопывается. На этот раз надолго. С моих губ слетает поток отборной ругани.
– Савв…
– Если бы я знал, чем все закончится, никогда бы не согласился…
– Т-ш-ш! Тише, он может услышать.
– Так, может, и лучше? Пусть знает, что его отец – нормальный мужик, а не моральный урод какой-то!
– Ну, да. Ромке же только этого сейчас и не хватает. – Ника как будто злится на меня, а я не понимаю, что такого сказал.
– Он обрадуется, поверь.
– Мне бы твою уверенность! Ты хоть представляешь, сколько потрясений ему довелось пережить? Думаешь, он готов еще к одному? Если так, ты ничего не знаешь о детях.
– Разве это моя вина? – тихо интересуюсь я, взглянув на Нику исподлобья. Кому, как не ей, известно, что у меня не было ни единого шанса узнать хоть что-нибудь о своем сыне. Ведь о моей роли в его жизни мы условились еще на берегу. Для нее я был всего лишь племенным жеребцом. Гребаным быком-производителем. Смотрю на нее, не моргая. Ника упрямо глядит в ответ, но в какой-то момент сдается и первой отводит взгляд. Вот так. Довольно киваю. Хотя, если так разобраться, мои претензии к ней тоже не вполне справедливы. Я же понимал, даже тогда понимал, что она не своим умом дошла до того, чтобы это все предложить мне. И что на нее давили, я понимал тоже. Но не возразил. Не сказал ей что-то вроде: «Эй, девочка, что ж ты делаешь? Подумай тысячу раз!» А должен был! Я, мать его, должен был! Потому что был намного старше и опытней. И вся ответственность лежала на мне.
Пока мы переглядываемся, мелкий делает свои дела. Выходит.
– Справился?
– Угу.
– Ну, тогда едем. Ты точно взял все, что хотел? Не будешь потом плакать?
– Мужчины не плачут, правда, дядь Савв? – Ромка задирает голову, а я не то чтобы знаю ответ. Потому как бред это все...
– Всякое бывает. В слезах ничего плохого нет. Ну, поехали, еще на заправку надо.
Я специально припарковался чуть поодаль от дома, чтобы запутать следы на случай, если наш прокурор все же решит действовать. Поэтому нам приходится немного пройтись. Погода все хуже. Поднялся ветер, и, кажется, даже он нас поторапливал. А может, у меня просто паранойя. Ведь что бы я Нике не говорил, пытаясь ее утешить, ситуация сложилась и впрямь дерьмовая.
– Давай-ка ты назад. Приляжешь. А мы с Романом расположимся впереди. Ты же не против, Ромка?
– Не-а! А можно? Круто!
Выдаю Нике подушку и плед. Пристегиваю Романа. И пока тот внимательно за мной наблюдает, вбиваю в навигатор маршрут. Ромка парень общительный. Вопросы из него сыплются как из рога изобилия. Сколько нам ехать километров? А сколько часов? А сколько городов мы проедем? А какие? В общем, ничего сложного. Я чуть перевожу дух. Признаться, я побаивался, что нам не удастся найти общий язык, но пока с этим нет проблем.
– Ромка, ну ты трещотка. Даже у меня
