кроме нас с мужем.
- Доброй ночи, Эмма Эдуардовна, - Давид, словно по коридору универа разгуливает, приблизился к выходу. Наклонился за ботинками. Сунул их подмышку, потянул ручку двери. - До завтра, крошка, утром заеду, - подмигнул он.
- Я напишу, - Милана метнулась в прихожую. Заперлась за ним, развернулась. И уперла руки в бока, смяв длинную домашнюю футболку. - Ну. Чего смотришь, Эмма.
Чего смотрю?
Да я сейчас эту пигалицу просто за волосы оттаскаю, так чешутся руки.
- Ты не будешь жить в этом доме, - вернулась в спальню и сгребла с постели черные стильные простыни.
- Ты меня что ли выставишь? - хмыкнула Милана у меня за спиной. - Давай. Не откладывай на завтра. Кстати, Эмма. Чулки - полная безвкусица. Такие проститутки носят.
- Так надела бы.
- Это лишнее. Я чиста и невинна. А вот ты...рассчиталась с теми козлами в клубе?
Развернулась и швырнула в нее белье.
- Эй! - Милана попятилась, выпутываясь из простыни, спиной налетела на выросшего в дверях Макара. - Пап. Ты видел, что она сделала? А в чем она меня обвиняет, знаешь? Я спала, а Эмма явилась домой посреди ночи и начала угрожать, что я сегодня же поеду жить на вокзал. Обещала сказать тебе, что я вожу в квартиру парней и мы занимаемся сексом вот на этой кровати. Но я спала, папа! Твоя Эмма всё врет! Эмма меня ненавидит, да, да!
Выкрикнула она.
И с оскорбленным воем, пулей, вылетела в коридор.
Я бы подняла с пола свою отпавшую челюсть, если бы только могла наклониться, но от такого наглого беспардонного вздора приросла к месту, во рту пересохло, и перед глазами заплясали красные гневные мушки.
Муж тоже не двигается.
У него мокрые волосы, зачесаны назад. Вместо делового костюма черная пижама, и рубашка расстегнута, по груди стекают капельки воды.
Он смотрит на меня. И молчит.
И этим своим молчанием меня бесит.
- Я просил у тебя один месяц, - сказал он наконец низко, хрипло. - Один чертов месяц, Эмма. Это, бл*ть, много?
- Это бл*ть много! - сорвалась. - Если в этой квартире будет жить твоя дочь - это просто дох*я как много!
Его глаза в миг почернели, и молния будто краткой вспышкой сверкнула, гроза над нами, стихийное бедствие.
Один широкий шаг - и муж в комнате.
Оглушительно громко захлопнулась дверь.
Меня просить ни о чем не надо, к этому мужчине толкает проклятая тяга, он дернул за волосы, и я рухнула на колени перед ним.
Он сдернул брюки, напряженным горячим членом толкнулся мне в губы. Открыла рот, пропуская его в себя.
Любовь вранье, вранье.
Но пальцами впиваюсь в крепкие бедра, подчиняюсь широкой ладони, что на затылок давит.
И хочу его еще, еще больше, еще глубже, везде, всегда.
Глава 16
- Расскажите, что станет с вашим бизнесом, если вы победите на выборах, - предложил с экрана телевизора ведущий.
И камера сместилась с очкастого молодого человека на моего мужа, что сидит в кресле напротив.
Отпила кофе.
За дверью шум перемены, а я перестала слышать, уставилась в телевизор на стене и ловлю каждое слово, сказанное низким, чуть простуженным голосом Шварца.
- Ты что, домой не собираешься? У тебя пары кончились? - Диана плюхнулась на диван рядом со мной. - О. Твоего показывают.
Моего.
Смотрю на него не вживую, а вот так, в студийной записи, и вижу не мужа, о котором привыкла думать, что жизнь с ним мне в тягость.
По-другому смотрю. Как на привлекательного мужчину в дорогом деловом костюме, чувствую, как его безумное обаяние передается даже через экран и не верю, что уже три месяца ношу его фамилию.
- Я бы на твоем месте сегодня приготовила супер-ужин, - влезла с непрошенным советом подруга. - Свечи там, все дела. И вино. На голое тело надела бы фартук. И встретила его в таком виде.
- Зачем? - покосилась на нее.
- Да затем, - Диана усмехнулась. - Терпение у мужика не резиновое. Будешь и дальше воротить нос - другую найдет. Такую, что в рот ему заглядывает. С его внешностью и статусом это сделать - раз плюнуть. Подумай. А то ведь не удержишь.
- Я не собираюсь его держать, - снова посмотрела в телевизор. - Я уже говорила...
- Мне-то не езди по ушам, - подруга отмахнулась. Поднялась и раскинула руки в стороны, сладко, с хрустом потянулась. - Эмма. Хотела бы - давно бы позвонила отцу, чтобы он тебя забрал. И не надо рассказывать. Про самостоятельность. В общем, дурой не будь. Поезжай в магазин, а потом к плите. И Макару позвони, чтобы пораньше вернулся.
Промолчала.
Сделала горький глоток кофе.
Еще вчера я бы рассмеялась на такое предложение.
А сегодня даже улыбнуться не тянет.
Лишь этой ночью заметила. Когда он сначала просто отымел в рот, а потом вдруг ушел спать в другую комнату.
Я всё лето сразу после секса отмораживалась, словно нас кроме похоти ничего больше не связывает.
Но когда так поступил он...
Посмотрела в его улыбающееся с экрана лицо и захотелось запустить в телевизор кружкой.
Что-то случилось со мной, с моей головой, но не было, не было никаких тревожных звоночков, и это самое страшное, когда вот так, без предупреждения, мозг выдает приговор.
Неделю назад была уверена, что если он когда-то не вернется домой ночевать - я буду спать, как убитая.
А вчера проворочалась до рассвета, когда он только лишь ушел в другую комнату.
Что-то переменилось во мне.
И в нем тоже.
- Ты домой идешь? - Диана достала из шкафа сумочку. - Так уж и быть - подвезу.
- Тебя сегодня не заберут? - надавила на кнопку, и изображение Шварца на экране погасло. Отставила пустую чашку и, встряхнувшись, двинулась к шкафу.
- И сегодня, и вообще, пусть Артур идет к черту, - Диана мазнула помадой по губам. Глядя на свое отражение, продолжила холодно. - Я себя не на помойке нашла.
Вижу, что она злится, едва сдерживается, она обижена, но старательно это прячет, тщательно подкрашивает губы и взбивает волосы, вертится на месте, поправляя складки черного платья.
- Ну ты идешь или нет? - она повернула ко мне хмурое лицо. Будто это я не отлипала от зеркала. Толкнула дверь и первой вышла в коридор.
Двинулась следом.
Ночью
