на прохожих, на дядечек в деловых костюмах - те что-то бурно обсуждают неподалеку от крыльца. Артур приблизился. - Эмма, вывалишься.
- И что?
- Ты выпила? - на его губы наползла усмешка.
И лишь после его вопроса поняла - да, внутри плещется целая бутылка шампанского, я так не напивалась очень давно.
- Простудишься, - продолжил Артур, глядя на мое открытое платье. Одна бретелька упала с плеча, и я только теперь заметила, что ткань на груди сползла, еще немного - и будет видно сосок.
Заметила - и ничего не сделала, в мозгу дурман, а я забыла, зачем, вообще, выперлась на балкон.
- Эмма, зайди в номер, - снизу мягко, но настойчиво распорядился Артур. - Оденься. И спускайся ко мне. По лестнице, - добавил он, хмыкнув.
- Еще чего сделать? - навалилась на перила. - Иди и командуй Дианой.
- Если бы знал, что ты будешь так ревновать, - он подошел совсем близко, запрокинул голову, - то давно бы с кем-нибудь познакомился.
- Я не ревную.
- Ты сейчас вывалишься.
Платье сползло окончательно, оголило одну грудь. Соски затвердели от холода и внимания Артура, он смотрит так жадно, словно голой меня никогда не видел и запомнить хочет, эти белые полоски от купальника на коже и родинки, весь мой образ, он взглядом берет, мной владеет, и на холодном ветру становится жарко.
- Хватит сюда пялиться! - потянула платье наверх. И оступилась.
Перила вдруг бросились на меня и ноги оказались выше головы, перед глазами появился смазанный силуэт Артура и темный асфальт, в который я собралась нырнуть.
Даже закричать не успела о том, что падаю - прямо в воздухе меня перехватили сильные руки. Всей своей тяжестью с размаху рухнула на Артура, но он выстоял, по инерции вместе со мной попятился.
Налетел на забор, и мы шлепнулись в клумбу с цветами.
Лежу на нем. И с каждой секундой шампанское из крови испаряется словно, я только что упала с балкона, и если бы он не поймал меня - запросто могла что-то переломать себе.
Его грудь тяжело вздымается. Руки крепко держат меня, прижимают к горячему телу. И надо вставать. Нельзя валяться в клумбе под окнами гостиницы.
- Ты цела, Эмма? - низко прозвучал возле уха голос Артура. Мужские руки обняли сильнее, скомкали платье. - За спасение твоей жизни мне полагается благодарность.
Он вжал меня в себя, и мы перекатились по траве, я оказалась под ним. И даже возразить не смогла - голодные губы нетерпеливо накрыли мои.
Глава 18
Если я думала, что после полета с балкона протрезвела - зря.
Мозги в кучу собрались, и меня накрыло, захотелось смеяться, и я засмеялась, в губы ему.
Артур отстранился. В его глазах мелькнуло удивление, потом тревога, он думает, похоже, что у меня истерика.
И от этого стало еще смешнее.
- Эмма...- наверняка хотел спросить, не ушиблась ли я головой. Но договорить ему не дали, Артура оторвали от меня.
И его сильное натренированное тело, ломая цветы, пролетело по клумбе до забора.
Рассеянно приподнялась на локтях. И снизу вверх уставилась на мужа.
- Ты все таки приехал, - ляпнула. И вскрикнула, когда он дернул меня за руку, бесцеремонно, больно, рывком ставя на ноги.
- В машину села, - процедил и грубо толкнул меня к забору.
- Шварц, открой уже глаза, - Артур поднялся. - Силой жену не удержать.
Он небрежно отряхивается, с лица стирает черные полосы земли. Меня они больше не видят, да и никого вокруг, зато вижу я.
Любопытных прохожих, что замедляют шаг. Тех деловых дядечек у крыльца, повернувшихся в нашу сторону. Охранника на пару с администратором - те топчутся в дверях.
И неприметную бордовую иномарку на парковке. Из окна которой высунулся парень в надвинутом на лоб капюшоне и больших черных очках. С видеокамерой в руках.
Еще больше внимания привлечь просто невозможно.
Физиономиями Макара и Артура обклеен весь город, их лица шлепают едва ли не на каждом билборде, они узнаваемы, и разборки сейчас, на виду у всех...
Но этим двоим плевать на всё, кроме друг друга, Макар закатывает рукава рубашки, и похож сейчас не на взрослого успешного мужчину, а на пацана-задиру из соседнего двора, который вечно ходит избитый, в ссадинах.
И когда он шагнул к Артуру, я подалась за ним, ухватила его за пиджак.
- Там репортер, - успела сказать прежде, чем он стряхнул с себя мои руки.
Но они оба услышали и одновременно повернулись в сторону вишневой машины.
Стоят и не двигаются.
Думают.
Артур выругался.
И мужчины, не сговариваясь, легко перемахнули через забор.
Видеокамера тут же исчезла, капюшон сполз, и журналист рывком натянул его обратно.
Сощурилась на татуировки, украшающие руки парня.
Что за черт.
Не может быть.
По асфальту взвизгнули шины, и грязная иномарка репортера сорвалась с места, вылетела на дорогу, едва не врезавшись в автобус и рванула по проспекту, к светофорам.
Мрачно хмыкнула.
Зябко поежилась от ветра и чужих заинтересованных взглядов. Осторожно, чтобы только не задралось платье, перелезла через забор.
Тихонько застучала каблуками к машине.
И торопливо спряталась в теплом салоне.
- Зараза, - грязными руками растерла лицо.
Ректор ничего не сказала за прошлый случай, когда после посиделок с коллегами я врезалась в авто Артура. Но если этот...борзописец заснял всё - и как я с балкона вывалилась, и как Артур меня там, в клумбе зажал - такие заголовки будут, что я никак объяснить не смогу.
Хлопнула дверь. За руль уселся черный, как туча, муж. Он молча вырулил со стоянки, открыл окно и закурил.
Он все таки приехал ко мне, в гостиницу. Значит, тоже хотел поговорить. И всё могло быть не так, эту проклятую бутылку шампанского я бы и не тронула, не упала, была бы кровать в лепестках роз...
- Ты не мог раньше приехать? - тряхнула волосами и повернулась к нему. - Или хотя бы не отказываться. Можно было просто сказать: я буду, жди!
- Чего? - голос у него низкий, севший. Макар повернулся и глянул на меня так, словно за шею меня схватить готов и задушить, но не хочет выпускать руль. - То есть я виноват? Что ты в какой-то ёб*ной клумбе с ним целуешься? Эмма, - он вдруг запрокинул голову и засмеялся. - Бывает, женщины своих мужчин годами ждут. И при
