попроще сделай, и иди, — командую. — Про выпивку все в силе. Хоть все втроём напейтесь.
Не поднимая взгляд девчонка просачивается мимо меня и наконец исчезает из зоны видимости.
Да, я поступил как последняя скотина. Запугал девчонку. Не хотел я этого. Но ничего. Переживет.
А сейчас и мне не помешает чего-нибудь выпить.
По дороге к столику вспоминаю в каком я сейчас виде. Волосы растрепаны, помада смазана, одежда измята. Конечно, это вызовет вопросы у Юли.
Поэтому сворачиваю в тот коридор, что вел к выходу. Там было несколько зеркал. Кое-как привожу себя в порядок, а потом просто стою перед зеркалом еще пять минут.
Надо отдышаться и натянуть прежнюю улыбку. Вот только как раньше уже не будет. Никогда.
Спустя время я всё-таки возвращаюсь к столику.
— Где ты была?! — сердится на меня Сережа.
Ой, вот сейчас вообще не до тебя.
— Здесь очень душно, — отвечаю. — Ходила немного подышать.
— Без куртки? — снова сердится он. — Заболеть решила?
Но я уже не слушаю его. Юля какая-то странная. Молчит и сидит на месте.
О, боже! А что, если там в туалете была именно она? И ведь не спросишь прямо. Но… если бы это была она, то сейчас бы на меня уже летели оскорбления и обвинения. Юля, конечно, моя лучшая подруга, но о таком бы не промолчала.
Нет. Не могла там быть она.
— Юль, — мой голос дрожит. — Все в порядке?
Более глупого вопроса я не могла придумать.
— Да, — ее взгляд совсем на капельку смягчается. — Что-то мне нехорошо. Я бы домой поехала.
— Правда? — для меня это звучит как спасение.
— Правда, — отвечает она и хватается за сумку. — Спасибо тебе за прекрасный вечер, но я поеду.
Мне показалось, или слова «прекрасный вечер» были наполнены горечью?
Но Юля бы точно не стала молчать, если бы видела меня с Ильясом. Не такой она человек. Может, она просто заметила, что я смотрела на Ильяса, когда танцевала? Или за столом? Но почему тогда ее настроение испортилось только сейчас?
— Мы все поедем, — отвечаю, нервно цепляя и расцепляя пальцы в замок. — Мне тоже не по себе.
Теперь Юля смотрит на меня как будто с жалостью.
Нет, она точно меня не видела. Тогда бы она меня ненавидела, а не жалела.
— Я тогда маме скажу, что мы на такси поедем, — говорит она. — Пусть она с Ильясом… тут останется.
Запнулась на его имени?
— Хорошо, — усаживаюсь на диван.
Ничто сейчас не заставит меня подойти к тете Ларисе и попрощаться. Пусть что угодно обо мне думает, но я к ней не подойду.
Юля уходит к маме, а Сергей снова идёт в наступление.
— Малыш, ты какая-то грустная, — его рука вновь ложится на мое колено. — Может, этот вечер продолжим вдвоем? Уже у меня.
— Нет, — я решительно отметаю его руку. — Прости, но тут так накурено и жарко, что меня мутит. Я просто хочу лечь спать.
— Ты можешь поспать у меня, — не унимается он.
— Нет, — твердо повторяю.
— Все, пойдем, — Юля забирает свою сумку. — Такси через пять минут приедет.
Киваю и иду за ней на выход.
Мне все хочется взять ее за руку, заглянуть в глаза, узнать правду, но так страшно узнать эту правду. Это ведь разрушит нашу дружбу. Я это не переживу.
И как у последней трусихи у меня все же теплится надежда: вдруг Юля просто устала? Поэтому такая грустная. Не стала бы она молчать. Она честная и прямолинейная. Всегда говорит как есть.
Нет, она точно нас не видела.
В такси Юля садится на переднее сиденье, а мне приходится отбиваться от прилипаний Сергея, поэтому опять разговор не получается.
— Завтра увидимся? — с надеждой спрашиваю я у подруги, когда такси подъезжает к общежитию.
— Да, — она выдавливает из себя улыбку. — До завтра. И спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — сжимаю ее руку.
Хочется ещё раз поздравить ее с днём рождения, но язык не поворачивается. Лишь одаривают подругу взглядом, полным преданности и любви, и выхожу из машины.
Добравшись до своей комнаты, я тщательно принимаю душ, буквально выскребывая себе кожу. Затем надеваю пижаму и падаю на кровать.
Как же хочется проснуться не завтра, а вчера! Когда все ещё было так хорошо и понятно…
Утром я просыпаюсь от стука. Будто бы кто-то кувалдой стучит по моей голове. Глаза нехотя открываются, а вот с телом сложнее. Оно меня совершенно не слушается и не желает подниматься с кровати.
Натягиваю одеяло на голову и переворачиваюсь на живот.
Пусть уходят. Я сегодня никого не жду, а у соседки ключи имеются.
Стук не прекращается. Кто-то настойчиво хочет меня видеть, а я не прочь провалиться сквозь землю. Вчера был худший день в моей жизни и, что-то мне подсказывает, если отдеру свою голову от подушки — этот день продолжиться.
— Лу, у тебя все в порядке? Это Сережа! Открой!
— Иди к черту, Сережа. Ты последний человек, которого я бы сейчас хотела увидеть. — Тихо рычу в подушку.
Я капитально вчера наломала дров. Снова вспоминаю о Юле. Почему-то она вела себя так отстраненно. Меня это очень беспокоит.
События вчерашнего происшествия в туалете вращаются в сознания яркими вспышками, заставляя тело вспомнить где вчера были руки чужого мужчины.
О боже! Я настоящая шлюха. Я разрешила себя поиметь в грязном туалете клуба. До чего же я докатилась?
— Лу, у тебя точно все нормально? — требует ответ настойчивый голос из-за двери. — Я захожу.
Я подрываюсь с кровати и сдвинув брови смотрю на деревянную преграду между нами.
Пытаюсь выкарабкаться из вязких воспоминаний своего падения на дно и понять: всерьёз ли он это сказал?
Как вхожу? Дверь мне собрался выломать?
Дверь на самом деле распахивается и в дверном проеме появляется свеженький Сережа. Будто встал в четыре утра и все это время приводил себя в порядок.
— Откуда у тебя ключи? — ошарашено смотрю на него.
В этот момент в голову закрадывается мысль не маньяк ли он?
— Мне твоя соседка дала, — закрыв за собою дверь, парень проходит в комнату и садится на край моей кровати. — На всякий случай, так сказать…
Отодвигаюсь от него к изголовью. Я уже и не знаю, чего ожидать от этого Сережи.
— Как ты? Отошла? Ты вчера под конец какая-то расстроенная была. — Его голос сквозит заботой, а вот взгляд мне совершенно не нравится. Он смотрит на меня будто бы я его собственность. Но я совершенно не его.
— Сережа, ты не мог бы положить ключи на стол
