Психолог мне правильную вещь сказала, можно сказать, ключевую. Я должна начать представлять свою жизнь без него, быть готовой к ней. Надо учиться жить и для чего-то другого. При этом я могу и не терять надежды, что у меня все в конце концов сложится с ним. Но быть настолько зависимой и трясущейся от мысли о его уходе из моей жизни, нужно перестать как можно скорее.
Прикрыв глаза и подложив руки под голову, я стараюсь заснуть.
Постепенно я проваливаюсь в сон, сумев с трудом взять под контроль свои мысли, но все мои труды летят к чертям, когда начинают звучать тяжелые шаги по лестнице.
Резко переворачиваюсь на другой бок, чтобы схватить телефон и посмотреть время. Почти два уже. Никогда он так поздно не возвращался. Скорее тушу экран и устраиваюсь так, чтобы если он вздумает проверить меня, то увидит лишь мою макушку и спину.
Конечно же он это делает, поворачивает дверную ручку. Надеюсь, ему хватит совести не включать свет.
Просто заглянуть ему оказывается недостаточно, он входит, закрывает за собой дверь и приближается к кровати. Только как-то странно. Я не вижу его, но могу предположить, что его слегка шатает.
Глава 16
Поверить не могу…
Похоже Мирон нетрезв. И это шок для меня. Мой муж в принципе не пьет. Никогда его за этим делом не заставала. Чисто символически, иногда. Сама вообще не выпиваю. При моей жизненной ситуации осталось только прикладываться начать.
Меня всю словно парализует. Не знаю, что делать. Дальше притворяться спящей, или встать и возмутиться. Сердце учащенно колотится, ноги немеют под одеялом, а дыхание сбивается.
Мирон вздумал сесть на кровать, а затем лечь. Сделал это максимально осторожно. Похоже, он правда верит, что я сплю.
Сейчас совсем не хочется с ним сцепиться. У меня все же есть чувство самосохранения. Не время для скандалов.
У него просто перемкнуло. Накидался, вот и решил лечь со мной. Не страшно. Я просто закрою глаза и постараюсь заснуть, как и хотела.
— Ты отвратительная жена… — нарушает мертвую тишину его хриплый голос.
Непроизвольно дергаюсь всем телом, распахивая глаза, чем, наверное, выдаю себя.
Какого… Он с самого начала знал, что я не сплю? Или разбудить пытается? Хотя черт знает, что у него там в голове сейчас.
— Я ошибся… Во всем ошибся…
Не буду реагировать. Хочет что-то говорить, пускай говорит. Я послушаю. Пока градус не возьмет свое и он не вырубится.
— Надо же, тебе нечего сказать… Обычно ты не затыкаешься…
Обычно не затыкаюсь?! Да я год молчала!
Что ж, с нетрезвого спрос вдвойне. Пусть льет из себя, что на душе. От трезвого же не дождешься. Буду знать хотя бы.
— Серьезно? Ни слова не скажешь?..
— Ты пьян, — цежу я сквозь зубы, а то мне показалось, что еще чуть-чуть и он развернет меня к себе силой, чтобы заставить участвовать в разговоре. — Спи, Мирон.
— Ни о чем я так не жалею, как о том, что женился на тебе.
Это заставляет меня резко оторвать голову от подушки, сесть к нему боком, взглянуть.
Глаза у него закрытые, одна рукой под головой. Хорошо ему, должно быть, гаду. Может, завтра ничего и не вспомнит. А я навсегда запомню.
— Так разведись, — выдаю жестко.
Мирон тут же распахивает глаза, устремляя взгляд в потолок.
— Уже нет смысла… — произносит обреченно.
Нервно сглатываю подступивший к горлу ком, после чего на четвереньках перебираюсь к нему поближе, можно сказать, нависаю над ним.
— Но я же отвратительная жена... Зачем тебе жить с такой?
Ноль реакции. Ничего больше не слышу кроме его тяжелого дыхания. Не верю, что уснул.
— Ты меня разбудил. Так что отвечай. Мирон… Мирон?..
Блин, он и правда вырубился. Дыхание стало другим.
Тогда, откинувшись рядом с ним на спину, я тоже закрываю глаза и считаю до десяти, чтобы унять это чувство внутри, при котором хочется удушить его спящего.
* * *
Просыпаюсь рядом с мужем, который не поменял позиции за ночь.
Вспоминаю, что он вчера сказал и мгновенно прихожу в ярость.
Отвратительная жена. Жалею, что женился. Нет смысла уже разводиться!
Ничего, скоро ты на все мне ответишь.
Встаю, надеваю халат и отправляюсь бегом на кухню, в которой встречаю Василису, готовящую завтрак. Я здороваюсь с женщиной и скорей лезу за аптечкой. Достаю из нее «волшебную» таблетку, которую бросаю в высокий стакан с водой.
— Что-то случилось, Лиля? — интересуется Василиса, когда я уже почти выхожу из кухни.
— Все в порядке. Накрывайте, пожалуйста, на стол. Я скоро спущусь.
Спешно поднимаюсь по ступенькам и захожу в комнату. Подхожу к кровати и сажусь на нее так, чтобы ее как следует всколыхнуло.
— Подъем, — произношу не очень громко. Пугать спящего нельзя. — Мирон… — трогаю его за руку. — Проснись.
Ну вот, заморщился наконец-то. Глаза пытается открыть. Наконец видит меня и сразу приподнимает голову.
— Доброе утро, Мирон Артурович. Выпить воды не хотите с лекарством? Голова, наверное, болит очень.
Ни слова не говоря, он берет у меня стакан и не спеша старается сесть. Я встаю с кровати, чтобы не мешать ему с этим.
Допивает до дна и с грохотом ставит пустой стакан на тумбочку, рукавом небрежно губы вытирает, и уже потом свой взгляд на меня вскидывает.
— Хорошо вчера повеселился?
Я очень холодна с ним, даже не знала, что могу говорить вот в такой интонации. В голосе сплошной лед.
— Повеселился? — старается создать серьезный вид, снимая с себя мятый пиджак. — Я не веселился.
— Точно. Ты же этого не умеешь. А как насчет веселого разговора со мной прошлой ночью?
Своим взглядом он дает мне понять, что понятия не имеет, о чем я говорю.
Муж начинает осматриваться по сторонам.
— Да, ты вчера явился ко мне спать.
— Это я помню, — упирает локоть в колено и прикладывает ладонь ко лбу.
— Зато не помнишь, как называл меня отвратительной женой, жалел о нашей свадьбе…
Резко поднимает голову и кривится. Голова, видимо, заболела еще сильнее от такого резкого движения.
— Что?
— Я догадывалась, что ты жалеешь о нашей связи, но то, что я отвратительная жена… — отрицательно качаю головой. — Что я тебе только сделала… Я же только и делала, что была послушной во всем… И только стоило мне начать себя ценить, так я сразу отвратительной стала. Знаешь что?.. — готовлюсь сказать решение, о котором не пожалею, сжимая губы в тонкую линию. — Не поеду я с тобой ни в какой Питер. И не запретишь ты мне жить от тебя отдельно. Я не твоя собственность. Я съезжаю в квартиру отца. Сегодня же! Отвратительная жена больше не будет тебе глаза мозолить.
Срываюсь прочь, глотая слезы, но слышу за собой погоню. Вхожу в нашу комнату, ведь там лежит мой чемодан, и пытаюсь закрыться, но Мирон успевает оттолкнуть дверь вместе со мной.
— Не смей мне мешать. Я буду собирать вещи! — мчусь к шкафу, который распахиваю и стаскиваю чемодан с высокой полки.
Но Мирон тут как тут: забирает чемодан, зашвыривает его обратно как попало и закрывает шкаф так, что он об стену бьется.
— Что ты творишь?! Я сказала, что не поеду с тобой в Питер! Не заставишь!
— Плевать мне на Питер!
— Врешь!
— Нет! — идет ко мне, смотря поистине безумным взглядом. Невольно вспоминаются слова Ланы о том, что он возможно мучил Таю. Но я не могу в это до конца поверить. Сердце к этой правде не лежит. — Это мне неважно.
— Тебе важно подчинение и…
— Все, остановись, — требует он разбитым голосом. Прижатая к комоду, я безотрывно смотрю на него. — Так больше нельзя.
— Что… нельзя?
— Нельзя нам так больше жить, — останавливается в каких-то сантиметрах от меня. — Забудь о разводе. Мы будем жить нормально.
Глава 17
Вцепившись пальцами в комод, я боюсь двигаться. Я упаду, если не буду иметь этой опоры позади.
