И как не открещивайся, это ведь и я виноват, что Алена теперь тут стоит и цифры надиктовывает. Вряд ли она тогда подавала документы… Хотя я предлагал достаточно, для того, чтобы девушка училась платно.
— … Таким образом, экономия становится очевидной, — победоносно заканчивает Елена Николаевна и под негромкие хлопки идет на свое место.
Губы сжаты в нитку, на щеках небольшая бледность — волновалась все же, а взгляд так и тянется к мужу. Елене Николаевне не нужна похвала, но Аленка, как и прежде, ждет одобрения.
Бесстужев сияет раздражающей улыбкой.
Он доволен своей женой, а я… я какого-то черта злюсь. Хотя должен радоваться, что Алена не оказалась на обочине жизни.
Это сейчас я понимаю, что влюбленная девятнадцатилетняя девчонка могла с собой что-нибудь сделать, или спится нафиг, а вот поди ж ты. Цепляет что-то. Не дает отмахнуться, каждый раз будоража ненужные воспоминания.
Нет, я не ревную. Но чертовски сильно хотелось бы обратно отмотать. Не дать Алене повода думать, что существуем «мы». И на Юлии я бы тоже не женился…
Эта мысль коготками проводит по нервам и застревает в голове. Не то, чтобы я рассматривал вариант с разводом, но… Черт. Все слишком сложно! Наши отношения давно пошли в разнос. Такое ведь бывает.
Елена Николаевна вон вообще, с другим мужиком по кафе ходит.
Но вместо успокоения чувствую желание поморщиться. Веду себя, словно истеричка. Давно ли мне дело есть до того, что творится в чужих семьях?
Но успокоиться не получается.
В голове опять разброд и шатание, и ни одной мысли о работе. Хочется сорвать с себя удавку галстука, но… Я опять смотрю на сидящую поодаль девушку. Она тянет ручку к губам. Одергивает себя и снова, задумавшись, тянет.
Внутри Елены Николаевны прячется Аленка, которую я знал. Но теперь вместо обожания в ее глазах кипит ненависть. Заслужил, знаю.
Одно это достаточный повод держаться от нее подальше. Хватит уже, и так влез куда ни надо.
Но сегодня не мой день.
С места поднимается Витко — один из тех, с кем я работаю. Складами заведует. Очень назойливый мужик, мне сразу не понравился, хоть и ведет себя подчеркнуто вежливо. Вот и сейчас на остроносом лице застыла почтительная улыбка.
— Уважаемый Артур Романович, — обращается к Бесстужеву. — Мне завтра новый товар принимать, документацию под проект готовить. А наша уважаемая Антонина Федоровна отдыхает. Я без претензий, вижу — очень хорошо она свою заместительницу подготовила. Может, Елена Николаевна со мной поедет? — поворачивается к Аленке.
Бесстужев тоже смотрит на жену. Хочет что-то сказать, но девушка успевает первой.
— Я не против, — отвечает легко.
А мне в который раз выругаться хочется. Дорогая Елена Николаевна не знает, кто составит им с Витко компанию. И что-то мне подсказывает, день пройдет офигеть как интересно.
Глава 8
Господи, какая же я дура! Идиотка! Самая настоящая овца!
Сколько раз себе говорила: Алена, не высовывайся. Не открывай рот— ничего хорошего из этого не выйдет.
Так было с отчимом, когда я посмела дать вечно-пьяной сволочи отпор, а он в отместку заставил маму выбирать между личной жизнью и дочерью. Так я оказалась у бабушки — ненужная, брошенная.
Так было с Демьяном, когда я встретила его вернувшегося из Москвы. Повзрослевшего, возмужавшего и настолько красивого, что едва успокоившееся сердце опять разогналось до сверхзвуковых.
Так случилось и сейчас.
— Елена Николаевна, что ж вы все с планшетом и с планшетом. Посмотрите, красота какая за окном.
Витко трещал не умокая, силясь вывести меня на разговор.
А в затылок сверлил тяжелый взгляд Демьяна.
Ястребовский расположился на заднем сиденье.
Сегодня мне не повезло по полной программе — машина Демьяна отказалась ехать. Черт его знает, почему, я не разбираюсь в механике, но вот эпитеты, адресованные железному монстру, запомню надолго.
А еще недовольно поджатые губы и холод в голубых глазах.
Не нравилась бедняжке перспектива ехать с нами в одной машине. Мне тоже. Но, придав лицу самый равнодушный вид, я погрузилась в изучение сброшенной мне информации.
Артур был не доволен моим согласием составить компанию Витко. Предлагал заменится. Мужу это запросто — только пальцами щелкнуть. Но пойти на это я никак не могла. Тогда все решат, что Елена Бесстужева — обычная балаболка. Сначала языком треплет, потом заднюю включает.
Так что теперь приходилось ехать молча, мысленно ругая себя за болтливость. Поймала кураж, называется. Лучше бы язык прикусила…
— Приехали, — радостно сообщает Витко. И первый выпрыгивает из машины.
Пока я вожусь с ремнем, открывает дверь и галантно предлагает мне руку. Приходится изображать из себя леди и принять помощь.
Это не слишком приятно. Витко мне не нравится своей показной вежливостью и настырностью. Всюду влезть мог. Разведать, разнюхать, разузнать… Это в нем Артур и ценил.
— Может, сначала хотите отдохнуть? — не перестает отыгрывать галантность. — Тут есть замечательное кафе.
— Спасибо, я завтракала, — отзываюсь растерянно.
Здание перед нами огромно. И как бы я не хотела, но вряд ли рабочий день получится сократить. А Витко цокает и хитро щурит глазки-косточки.
— Как скажете, Елена Николаевна, как скажете… Но кофе здесь на диво хорош.
— Елена Николаевна предпочитает чай, — бьет в спину хрипловатый голос.
А меня из озноба в жар бросает. Помнит, значит. Только теперь это не важно. Да и никогда не было важно. У Ястребовского просто хорошая память. Да и я сделала все, чтобы запомнится. Глупая влюбленная дура.
— Елена Николаевна предпочитает начать работать, — бросаю, не оборачиваясь. Надо поскорее абстрагироваться.
Счет в этом плане очень хорошо помогал, хоть я его и не любила. Никогда не думала, что подамся в экономику, на дизайнера интерьеров поступала. Получилось только на платное — в тот год конкурс был бешенный. А если бы поступила, то…
Обрываю себя, не давая мрачным воспоминаниям захлестнуть с головой.
— Ах, Елена Николаевна, — оживляется Витко. — Идеальная вы женщина, так уважаемому Артуру Романовичу и передайте. Где мои двадцать пять лет…
***
Демьян
Да этот урод ее клеит!
Или Аленка слепая и глухая, или… Я не знаю. Но так равнодушно реагировать на откровенные подкаты — это за гранью. Не кстати думаю, что Юлия бы уже кокетничала во всю. Ей плевать какого возраста мужик комплиментами сыпет. Всегда бесила эта ненасытность в плане подтверждения собственной значимости.
А Елене Николаевне все равно. Подбородок вверх, планшет под мышку — и цокает к складу, деловито осматриваясь по сторонам.
В груди под толщей противоречивых и откровенно дурацких эмоций шевелится уважение. Ведь реально настроена работать. А как на совещании выступала — заслушаться можно.
Уверен на все сто, как бы Алена ко мне не относилась, но дело пойдет.
И не ошибся.
Едва только переступаем за порог склада — Елена Николаевна активирует планшет и готовится вести финансовый учет. А взгляд отстраненный такой. Прямо неживой. Словно это не девушка, а робот в темном брючном костюме. Фигуристый такой, элегантный…
Мысленно одергиваю себя и обращаюсь к Витко.
— Товар ночью должны были отгрузить. Хочу осмотреть лично.
А то по документам одно может быть, а в реале другое.
«Вектор-Элит» на этом и попал. Юлия свинью подложила. Лень ей было по холоду таскаться и с мужиками работать. Наподписывала не глядя, еле разгребли. Оболенский тогда злющий как черт был, уволил дочурку, не пожалел. Да та и не плакала особенно. Все равно отец деньгами исправно снабжает.
Мысленно хмыкаю.
Не повезло ему, конечно. Не знаю, в кого у Юлии характер, но точно не в Оболенского.
А Витко, как флагман, шествует по складу, попутно объясняя, что и где находится. Елена Николаевна за ним. Головой по сторонам вертит, с рабочими вежливо здоровается.
