Ознакомительная версия.
Лотти старалась не опускать взгляд ниже его пояса.
– Вы не могли бы передать это Селии? Аделина сказала, что это саронг или что-то в этом роде.
– Саронг? Надо же! – Джордж взял шаль и оглянулся на Селию, которая запрыгивала спиной на волну. – Считаешь, ей нужно прикрыться?
Лотти взглянула на него с непроницаемым выражением лица:
– Думаю, она не сознает, что практически раздета.
– Ох, Лотти, Лотти, маленькая серьезная поборница морали… Посмотри на себя. Ты измучена жарой, а беспокоишься о подруге. – Джордж покосился на шаль, и губы его растянулись в улыбке. – У меня есть лучшее решение. Думаю, это тебе нужно охладиться. – Он быстрым движением обхватил ее за талию и перекинул через мокрое плечо.
Джордж вприпрыжку побежал на глубину, и Лотти подбрасывало при каждом его шаге. Она в панике пыталась завести руку за спину, чтобы проверить, не задралась ли юбка, и вдруг полетела вниз. Огромная волна соленой воды с силой ударила ей в лицо, и она с трудом нащупала дно. Где-то там, над головой, звучал сдавленный смех, но уже через секунду, кашляя и отфыркиваясь, она вынырнула.
Лотти поднялась во весь рост и немного постояла, ничего не видя. Глаза щипало, в горле першило от соли. Сплюнув пару раз, она слепо двинулась к берегу и там согнулась пополам, задыхаясь. Платье облепило ноги, его верх из светлого хлопка стал почти прозрачным, ясно очертив бюстгальтер, многослойные нижние юбки склеились в одну. Лотти поднесла руку к волосам и обнаружила, что черепаховый гребень, под который они были собраны, исчез.
Джордж стоял подбоченившись и ухмылялся. Селия за его спиной изумленно смотрела на подругу.
– Ах ты, грязная свинья! – непроизвольно вырвалось у Лотти. – Ты грязная, грязная свинья! Это было отвратительно!
Джордж на секунду опешил. На одеялах за ее спиной стихли все разговоры.
– О, для вас всех это чертовски смешно! – вопила Лотти, чувствуя застрявший в горле огромный ком и понимая, что вот-вот брызнут слезы. – У вас денег куры не клюют, вы все одеты в эти чертовы льняные костюмы, и вам плевать, если они испортятся! Только посмотрите на мое летнее платье! Оно ведь у меня лучшее! Миссис Холден теперь меня убьет! И чертов гребень потерялся!.. – Слезы все-таки хлынули – горючие слезы досады и унижения.
– Полегче, Лотс. – Селия сникла.
Лотти понимала, что ставит ее в неловкое положение, но ей было все равно.
– Ладно тебе, Лотти. Это была всего лишь шутка. – Джордж шагнул к ней с виноватым и в то же время раздраженным видом.
– В таком случае, очень глупая шутка. – Аделина подошла к Лотти, собираясь набросить ей на плечи свою шаль. В глазах Аделины стоял легкий укор. Когда шаль оказалась у Лотти на плечах, она уловила пряный жасминовый аромат. – Джордж, ты должен извиниться. Лотти – наша гостья, и ты не имел никакого права так шутить. Лотти, мне очень жаль. Я уверена, мы уговорим Марни постирать твое прелестное платье и сделать так, что оно будет как новое.
«Но как я теперь доберусь домой?» – в отчаянии подумала Лотти, в ужасе представив, как она поплетется по дороге в Аделинином боа из перьев и в китайских туфлях. Ее размышления прервал голос, донесшийся с горной тропы:
– Селия Джейн Холден! Что, скажи на милость, ты там делаешь?
Лотти обернулась и увидела потрясенные физиономии миссис Чилтон и миссис Колкухоун, которые шли домой с Вудбридж-авеню живописным маршрутом. Маршрут оказался более живописен, чем они рассчитывали.
– Немедленно вылези из воды и оденься! – приказала миссис Чилтон. – Как можно так себя вести?
Селия побелела и прижала руки к груди, словно внезапно осознала, что почти раздета. Джордж поднял руки в умиротворяющем жесте, но миссис Чилтон вытянулась во весь свой рост в пять футов и четыре дюйма, так что ее бюст, казалось, реял где-то в области подбородка, и умиротворяться не собиралась.
– Я вас не знаю, молодой человек, но вы явно в том возрасте, когда должны что-то понимать, – продолжала возмущаться она. – Заставить уважаемых девушек скинуть одежду средь бела дня! Вы позорите род человеческий! – Тут она заметила винные бутылки на песке. – Селия Холден, неужели ты пила? Боже милостивый! Тебя совсем не волнует твое доброе имя? Не сомневаюсь ни секунды, что твоя мать будет недовольна.
Тем временем миссис Колкухоун потрясенно прижала обе руки ко рту и стояла, не произнося ни звука, словно только что оказалась свидетельницей человеческого жертвоприношения.
– Миссис Чилтон… я, право…
– Лотти?! Это ты?! – Подбородок миссис Чилтон так глубоко погрузился в шею, что вместе они образовали один монолитный розовый столб неодобрения. Тот факт, что Лотти была одета, видимо, ее не успокоил. – Немедленно поднимайся сюда. Шевелитесь, девочки, обе, пока вас еще кто-нибудь не увидел. – Она прижала сумочку к груди, крепко вцепившись в замок. – Не смотри на меня так, Селия. Я ни за что не оставлю тебя здесь с этим сомнительным сбродом. Лично доведу вас обеих до дома и сдам с рук на руки. Боже праведный, даже не представляю, что будет с вашей бедной матерью!
* * *
Ровно три недели спустя Селия уехала в Лондон учиться на секретаря. Предполагалось, что это наказание, и миссис Холден слегка расстроилась, что дочь не только не раскаялась, а, наоборот, проявляла неприличную радость по поводу своего отъезда. Жить ей предстояло у двоюродной сестры миссис Холден в Кенсингтоне, а если она преуспеет на курсах, то получит шанс работать в офисе ее мужа на Бейсуотер.
– Лондон! Только подумай, Лотс! Ни тебе благотворительных завтраков, ни одного жуткого отпрыска в пределах видимости. – Готовясь к отъезду, Селия пребывала в необычайно хорошем настроении.
Лотти тем временем слушала, как Селию отчитывает отец, и, не покидая безопасных пределов их комнаты, гадала, каковы будут последствия для нее. Ни слова не было сказано о том, что она тоже поедет в Лондон. Да она и не хотела уезжать. Однако, когда до нее донеслось тихое бормотание насчет «плохого влияния», Лотти знала, что они имеют в виду не Селию.
Нужно признать, она не была из тех, к кому проникаются теплыми чувствами, даже если очень старалась. Все с ней вроде бы было в порядке: всегда услужлива, опрятна и, как правило, вежлива (в отличие от Селии, она не имела склонности, по выражению ее мужа, к «истерике»), но с людьми она могла быть ужасно резка. Прямолинейна настолько, что порой это граничило с грубостью.
Когда миссис Чилтон привела обеих в тот ужасный субботний вечер (ей до сих пор снились кошмары), Селии, по крайней мере, хватило приличия выглядеть пристыженной. Она бросилась обнимать мать, умоляя:
Ознакомительная версия.
