Я решила выйти из болота, и стала с усилием выбираться из тины, буквально засасывающей с каждым шагом. В голове не осталось места другим вещам, кроме спасения ребенка из этого леса, и от того что мчится к нам, издавая гул, топот и отчётливый звук ржания лошадей.
- Это папа, княжна! Стойте! - мальчик стал вырываться, но мной двигало лишь воспоминание о твари, которая всадила клинок в тело несчастной женщины.
Только эта картина продолжала толкать меня вперёд, словно в спину.
"Бежать!!!! Надо выйти из этого леса!!!! Надо найти людей!"
Но я замерла как только расслышала и другой звук. Он на фоне топота копыт, выглядел как полный диссонанс. Ведь к нам совершенно точно что-то летело. Шум работы лопастей вертолета только нарастал, а следом прямо на берег, куда я еле вышла из почти замёрзшего болота, ударил яркий свет нескольких прожекторов вынудив замереть.
Один из них освещал дорогу всадникам, которые неслись через широкую лесную дорогу прямо в нашу сторону на такой скорости, что из-под копыт лошадей поднимался снег и болото. Они галопом скакали прямо на нас с Ярославом, а я остолбенела в этот раз окончательно.
"Это какой-то сон... С самого начала это должен был быть какой-то сон..." - но прагматичность и рациональность, присущая мне, как отпечаток профессии следователя, так и кричали:
"Это не сон, Стежа! Это реальность, в которой на тебя несётся три всадника на черных рысаках!"
И тот который в центре. Именно тот, чьи глаза даже сейчас - ночью, и в кромешной темноте светятся, как волчьи. Именно он и есть тот самый "папа", с такими же смолянистыми волосами, как и у малыша.
Ярослав лишь завидев отца, стал вырываться из моих рук, но я не пустила мальчика, а наоборот заслонила собой и удержала, когда лошадь заржала, а мужчина поднял её на дыбы, остановившись боком и отбросив целый столб болота и снега.
- Поднимите руки медленно вверх! - прозвучало из-за деревьев, а отовсюду вышли солдаты с пушками в руках, - Боярыня, подчиняйтесь законам Великого Киевского княжества и немедленно отпустите княжича!
Я продолжала оглядываться и заслонять собой ребенка, смотря на толпу молодчиков, полностью одетых в чёрное и державших меня на мушке.
Однако, как только послышался звук того, как мужчина спрыгнул с коня, я опомнилась и попятилась назад. Ярослав смог наконец вырваться из моих рук. Мальчик побежал стремглав к отцу, а мужчина в черном плаще, больше похожем на камзол, тут же схватил его и опустился на одно колено, прижимая к себе ребенка.
Я замерла, а потом вздрогнула и будто окаменела. Даже тина и болото, покрывающие всё тело, не сковали меня такой каменной коркой, как взгляд этого мужчины.
Он словно на куски меня порвал только тем, как посмотрел в мою сторону, а потом легко поднялся с плачущим ребенком на руках, и холодным басом произнес лишь одну фразу. Отрывисто и жёстко отдав приказ:
- Взять под стражу! - развернулся к лошади, и уже усадил ребенка в седло, когда я прохрипела почти севшим голосом:
- Ярослав...
- Не сметь произносить имя княжича! - второй всадник, по левую руку от мужчины, сразу рыкнул так, что кажется деревья задрожали и прекратился гул работы лопастей вертолетов.
- Чего встали?! Приказа не слышали, или на плаху хотите?! - продолжил всадник, а я смотрела только в серые, почти прозрачные глаза, в которых отражался лунный свет, словно в тех самых озёрах.
Мужчина смотрел в ответ будто пронизывая насквозь. Его лицо выточено словно из камня. Правильные и острые аристократические черты только сильнее обожгли, когда он сжал челюсть и прищурился, медленно проводя по мне холодным, как стужа, взглядом.
- Выполняйте! - опять отрезал всадник слева от мужчины, смотря на полчище автоматчиков, которые пришли за несчастной мной.
Как только малыш стал объяснять кто я отцу, умолк тут же, как тот опустил на него взгляд.
Мужчина только сильнее прижал к себе сына и схватив поводья, ударил по стременам и пробасил, разворачивая лошадь:
- Пошла!!!
«Если я не умерла, и меня не убило молнией... И если я уже окончательно поехала кукушкой, то этот красавец на вороном рысаке, и есть тот самый Князь земли Киевской Всеслав Рюрикович…»
2.1
Всю дорогу, до так называемой резиденции, я фактически проскакала в седле. Мне самой не верилось, что это происходит, однако так и было.
Как только Его Величество отчалил, а вернее точно так же ускакал, меня сковали вполне современными наручниками. Стальные браслеты отчётливо дали понять, что настоящие, тем как металл сразу оцарапал кожу запястий.
Если я и пробовала применять наручники, то точно не для того, чтобы стать заключённой. А именно ею и была, учитывая, что меня усадили на лошадь, и фактически привязали ноги к стременам, чтобы я не сбежала.
Беря во внимание, что промокла до нитки, мало того от меня несло перегнившей тиной и болотом так, что даже самой становилось тошно, действительность казалась настолько невозможно реалистичной, что становилось натурально дурно.
В первую очередь от осознания того, что я не понимаю где нахожусь. Во вторую, потому что не знаю как сюда попала. А в третью... В третью очередь, мой мозг напрочь отказывался верить в то, что ему подкидывало воображение.
Я не собиралась признавать то, что передо мной и правда резиденция реального князя, выстроенная из горного камня и соснового сруба, с колоннами и палисадниками, в старом древнем украинском стиле, но с заездом на территорию через электронные, мать его, врата. Такое сооружение из черного матового металла я видела впервые в жизни, и напомнило это ни что иное, как врата. Высокие, примерно метров пятнадцать в высоту. Широкие и достаточно неприступные, чтобы понять это, когда я увидела две смотровые башни с часовыми.
"Конная охрана... Князь в кителе и на лошади... Вертолеты, а теперь ещё и часовые с автоматами... Ересть!"
Невообразимо огромная конструкция открывалась с минуту, а потом столько же времени мы скакали мимо горной реки, рядом с которой, на укреплении из огромных балок на холме и стоял дворец. А по другому я это назвать не могла.
Жаль повезли меня не на экскурсию в эти палаты, а вправо, к пристройкам, напоминающим конюшни. Хотя, я бы назвала это добротным конезаводом, с толпой работников, охраной и естественно целым загоном лошадей.
Два небольших вертолета, которые прогрохотали над головой и пролетели прямо у кровли дворца, так и кричали мне:
"Покрути у виска, Стежа. Добро пожаловать в дурку!"
Мы остановились у заезда, огражденного как-то уж слишком по бедному. Одним только забором из простого дерева, а не из того черного ужаса, который был здесь въездом.
"Бред какой-то... Я точно сейчас проснусь и весь этот кошмар закончится!" - я прямо молилась, и напрягалась изо всех сил, чтобы вытолкнуть сознание из сна. Реально считая, что смогу проделать тоже самое, что и всегда, когда мне снится кошмар.
Справа проскакало ещё трое всадников, а остальные увели лошадей очевидно в стойла. Однако как только мы остановились, вернее встала моя лошадь, тут же послышались щелчки курков, а три дула смотрели четко в мою сторону.
Осмотревшись нормально только сейчас, я осознала что дрожу всем телом. Поняла, что меня бьёт как в лихорадке озноб, а голова идёт кругом так, что картинка начинает двоиться.
"Неужели просыпаюсь?!" - мелькнула мысль, а потом правую руку и ногу обожгло болью от хватки одного из дебилов с пушкой.
Подобное настолько разозлило, что как только мои ноги освободили, я сцепила зубы и спрыгнув с лошади прямо на мужика во всё той же форме, скрутила его и отобрала пушку, даже со скованными руками.
"Если я могу проделать это и во сне..." - я перезарядила пистолет, и нажала на курок опять, приставив оружие к виску мужчины, - "...значит, это никакой нахрен не сон..."
