теперь знал её тайну, так что пришлось переступить через себя. — Два года назад умер отец Рика, мы не хотели разглашать это, решили рассказать, когда я закончу учиться.
— Понятно, — он помолчал несколько секунд, а затем продолжил, — Я буду молчать. За меня можешь не беспокоиться.
«Я надеюсь», — скептически подумала Мия, решив, что теперь не будет отходить от Эйлин ни на шаг, особенно, если Прайс окажется рядом.
Спустя двадцать минут они, наконец, подъехали к отелю.
— Передай своей матушке от меня привет, — сказал он на прощание, и Мия послышалась нотка сарказма в его голосе. — Я буду с вами на связи по поводу разрешений.
— Спасибо, — буркнула она и поспешила выйти из машины.
После долгого нахождения в теплом салоне автомобиля, казалось, что на улице необычайно холодно и сыро. Осень в этом году была исключительно холодной. Мия поежилась и накинула на себя пальто Рика.
«Даже после смерти он согревает меня», — мелькнуло у неё в голове и вызвало новую порцию слез.
Стоявший неподалеку парковщик подошел к плачущей девушке.
— Мисс, с Вами все хорошо? — вежливо поинтересовался он.
— Н-нет, — честно ответила она, утирая лицо рукавом, — Но спасибо за участие.
Она посмотрела на двери, ведущие в отель, подумав, что не сможет сдерживать себя рядом с Эйлин. Слишком много она пережила сегодня.
— Скажите, — обратилась она к парню, который нерешительно так и переминался с ноги на ногу рядом с ней, — Где тут поблизости есть аптека?
Глава седьмая
Бен захлопнул дверь такси, предварительно ещё раз поблагодарив водителя, и в ту же секунду машина тронулась с места, оставляя после себя отчетливый запах бензина и выхлопных газов.
Час назад он приземлился в Мэдисоне, проспав весь недолгий полет, но всё равно чувствовал себя смертельно уставшим. Три перелета за сутки, один из которых через океан, — задача не из легких. Выйдя в зал прилетов, он ощутил неприятный укол в сердце от того факта, что его впервые никто не встречает Дома. Даже, когда умер отец, его встречала Мия, так как Рик остался дома с убитой горем мамой.
Два года назад он только начал свою службу в Персидском Заливе. Тогда как и сейчас был вечер. Он только вошёл в зал встречающих, как тут же услышал её голос:
— Бен!
Она выбежала из толпы ему навстречу, и бросилась обнимать, вжимаясь в него. И хотя его сердце подпрыгнуло от этой внезапной близости, он тогда еле сдержался, чтобы не заплакать самому. Отец был для него образцом уверенности, храбрости и доброго нрава. Примером, каким нужно быть солдатом, пилотом и товарищем. Он был единственным из всей семьи, кто одобрил его решение связать жизнь с Армией США и всячески его поддерживал в этом решении, ругаясь с дядей Марком и мамой, ограждая его от их манипуляций. Отец всегда уважал его личное пространство и никогда не лез к нему с расспросами, ведь он знал, что его сын всегда придет за советом, когда сам захочет. С ним всегда было легко, и даже молчать было комфортно. Когда Бен во время учебы приезжал на каникулы и праздники, тот всегда брал выходной, чтобы встретить его в аэропорту. И теперь вместо отца его встречала она.
И тогда, два года назад, стоя посреди зала ожидания, они оба поняли, что все произошло на самом деле, что отца больше нет. Тогда же он понял, что между ними не может ничего быть. Ибо он как никогда чувствовал пропасть, разделяющую их, как влюбленных, и близость, как родственников, пусть и неродных. А теперь и Рик умер и забрал с собой часть его души.
Тени вокруг него сгустились, обволакивая. Он чувствовал легкий мороз на своей коже, будто это был черный туман. Мужчина сделал вдох, и его глотку словно обожгло ледяной водой, как было однажды, когда он мальчиком провалился под лед. Бен вдруг вздрогнул и огляделся по сторонам, очнувшись. Он стоял в полумраке на дороге напротив их дома, только свет фонарей рассеивал темноту вокруг него.
«Я что, уснул стоя?»
Внезапно на него накатил такой всепоглощающий, сковывающий страх, что Бен в панике подхватил с мокрого асфальта свою сумку и чуть ли не побежал к крыльцу. Дрожащими руками он еле открыл дверь своим ключом. Войдя во внутрь, он быстро захлопнул дверь, заперевшись, и прижался к ней лбом, тяжело дыша.
Что это на него нашло?
У него не было объяснения своему странному поведению. Да еще этот странный то ли сон, то ли не сон. Галлюцинация? Он никогда не галлюцинировал, даже когда атмосферное давление грозилось раздавить его во время разного рода упражнений в учебке. Да, он устал, разбит и шокирован смертью брата, но вряд ли этот тяжелый микс может объяснить непонятное ощущение ужаса.
«Надо поспать», — подумал он и расстегнул верхнюю пуговку ворота формы.
Спустя полминуты Бен втянул носом воздух и отстранился от входной двери. Страх так внезапно накативший на него, так же внезапно исчез, оставив после себя лишь неровное биение сердца и мокрые ладони. Включив свет, он прошел в гостиную. В воздухе ощущался слабый запах жасмина — любимый аромат мамы. В глаза сразу бросились фотографии, стоящие на «почетной полке», и хоть Бен страшно устал, он все равно подошел к ней, чтобы рассмотреть их поближе.
Вот он в его, тогда еще новой, парадной форме офицера ВВС после окончания курса подготовки летчиков. Фото родителей с Мией в шапочке выпускников, затем её выпускное фото в альбом. Фото Рика, сделанное, похоже, на его рабочем месте и, скорее всего, для какого-нибудь бизнес-журнала. Поза его брата была такой непринужденной, но при этом давала понять, что с этим человеком шутки плохи. На фотографии почти не было видно шрама, наверное, из-за грима. Дальше стояла фотография молодого отца в парадной форме, под стеклом которой была черная лента. Помимо этих фото тут были еще их детские запечатленные на камеру достижения и общие семейные фото, некоторые из которых были и у него.
Взгляд мужчины сам по себе вернулся на фото Рика. Ему всегда было странно смотреть на фотографии, где они не
