*
— Сынок, какая встреча! — воскликнул Люциус. — Ты решил навестить своего отца? Или твоя жёнушка тебе всё рассказала, и ты вернулся за этим? — Малфой-старший достал палочку Т/И.
Драко округлил глаза. Почему палочка его жены здесь? Т/И ничего не говорила об этом.
— Что ж, лови, — Люциус бросил волшебную палочку Драко, предварительно сломив её на две части. — Не понимаю, что ты в ней нашёл? Она ведь даже не полукровка!
— Ты всю жизнь учил меня, что маглорождённые — мусор, отбросы общества, но это не так. Да Т/И даст фору любому чистокровному волшебнику. При выпуске из Хогвартса её признали одной из лучших учениц школы, если не самой лучшей. Так что, мусор — не маглорождённые, а такие, как ты.
— Да как ты смеешь? — разозлился Люциус.
— Депульсо! — Драко направил палочку на отца. — Импедимента! Эверте Статум!
— Драко! Что ты делаешь?! Перестань! — рядом с парнем возникла Нарцисса.
— Инкарцеро! — крикнул Драко и наклонился к лицу отца. — Никогда, ты слышишь меня? Никогда не прикасайся к моей семье! — Миссис Малфой попыталась оттащить сына от мужа. — Я с тобой ещё не закончил, папа, — последнее слово Драко выплюнул.
После этого он поднялся, подобрал обломки палочки Т/И и вышел из дома.
* * *
— Куда мы идём? — спросил Скорпиус у отца.
— Выбирать маме новую палочку, — ответил Драко.
— А что с её старой?
— Мама очень любит приключения себе на одно место искать, — сказал Малфой.
— Я вообще-то всё слышу, — возмутилась Т/И.
— А у меня тоже будет палочка? — спросил мальчик.
— Конечно будет. Но только, когда тебе исполнится 11 лет, — ответила девушка.
— А это скоро?
— К счастью, нет, — сказала Т/И сыну и повернулась к Драко: — Поверить не могу, что ему действительно скоро будет 11.
— У тебя есть ещё 7 лет, — сказал Малфой. — Да и тебе ли вообще возмущаться? Ты работаешь в Хогвартсе и будешь видеть Скорпиуса каждый день.
— Я об этом не подумала, — улыбнулась Т/И.
— Если он вообще попадёт в Хогвартс, — тихо пробурчал Драко, но Т/И его услышала.
— Ему четыре. Это нормально, что пока нет проявления магических способностей.
— Мама рассказывала, что у меня в этом возрасте уже были.
— Но ты не забывай, что Скорпиус полукровка. Его способности могут быть менее выражены.
— Наверное, ты права, — вздохнул Малфой.
— Я всегда права, — улыбнулась девушка.
* * *
— А мы пойдём к дяде Джорджу? — спросил мальчик, когда они вышли из лавки Олливандера с новой палочкой.
Т/И вопросительно посмотрела на Драко.
— Мы собирались провести этот день втроём. Уизли в мои планы не входил.
— Мы же ненадолго. Давай зайдём, — просила Т/И.
— Ладно, — сдался Малфой. — Только ненадолго.
— Ты лучший, — Т/И чмокнула парня в щёку.
* * *
Маленький Джордж не понимал, зачем нужны зеркала, если есть брат-близнец.
Да и мама всегда так забавно сердилась, когда они чистили зубы, глядя друг на друга, как в зеркало.
То, что никто не мог отличить Джорджа от Фреда, а Фреда от Джорджа, было неиссякаемым источником веселья.
Став старше он начал смотреть на своё отражение, чуть хмурясь.
Найдётся когда-нибудь человек, которого разыграть не удастся?
Но, на самом деле, это было совсем не важно, ведь Фред уже звал его, собираясь рассказать свою очередную грандиозную идею.
Школа встретила близнецов бесконечным и красочным простором для шалостей, и они собирались во всю этим пользоваться.
Джорджу вдруг стало не до зеркал и глупых мыслей.
А потом Джордж влюбился.
С годами он забыл, как её звали, и лицо тоже стёрлось из памяти. Осталось лишь воспоминание о том, что запах её волос был восхитителен. Джордж даже не сразу понял, что всегда рядом с ней останавливался, чтобы принюхаться и улыбнуться.
Наверное, в такие моменты он выглядел, как человек, находящийся в не очень теплых отношениях с собственной головой.
И, конечно же, он решил, что её разыграть тоже нужно.
Проверить.
Узнать.
Может, она — тот самый человек?
Тот, которого разыграть не удастся, кто сможет узнать в братьях-близнецах Джорджа и Фреда, даже если те играют роли друг друга?
Но очень быстро он понял, что ей всё равно. Джордж или Фред… Фред или Джордж…
Лицо одно, ведут себя одинаково — так какая разница?
Осколки разбитого зеркала отражали веснушчатое лицо с ярко-рыжими волосами.
Джордж?
Или Фред?
Он всегда думал, что уж своё-то имя точно никогда не забудет, но тут вдруг и сам запутался.
Он не разговаривал с братом неделю.
Было странно пусто.
…Будто внутри ничего не осталось, только одинокий стук сердца эхом отдаётся в ушах. Может, это и не сердце вовсе. Может, кто-то отбивает в барабан последние секунды его жизни…
А потом они целую ночь, а может и вечность сидели в гостиной, наблюдали за весело пляшущим пламенем в камине и не сказали друг другу ни слова.
Это напоминало выздоровление после долгой болезни.
Быстрое.
Ощутимое.
Раны болезненно стягивались, оставляя после себя едва заметные шрамы.
«Я — Джордж».
«Я — Фред».
Тогда-то он и понял, что нет Джорджа.
И Фреда тоже нет.
Нельзя думать только об одном из двоих, когда у тебя есть брат-близнец.
Они связаны между собой чем-то покрепче заклятия вечного приклеивания.
А зеркало никогда не сможет показать одного без того, чтобы показать и второго.
Собственное отражение заставляло шрамы едва ощутимо ныть.
Но потом в их жизни появилась Т/И.
Однажды они и её решили разыграть, но в ответ на свои попытки услышали только смех.
Удивительно?
Невероятно.
Они с Фредом были бы прекрасной парой.
Солнечные.
Красочные.
Джордж чувствовал себя счастливым, когда смотрел на них.
Сожаление о том, что это чудо принадлежало не ему, оказалось очень легко отпустить.
Потому что самым важным в жизни Джорджа был его брат-близнец.
Самым важным было его счастье.
Это правильно.
Но однажды он увидел своё отражение в стекле, когда проходил мимо него вместе с Т/И.
И там не было Фреда.
Там был только Джордж.
И лёгкий укол вины.
Потерять брата-близнеца — это остаться пустой оболочкой без содержимого.
Как бутылка со сливочным пивом, в которой давно уже нет сливочного пива.
Ты увидишь этикетку, улыбнёшься находке и протянешь за ней руку.
Но когда поймёшь, что бутылка пуста — скривишься и отбросишь её в сторону.
Без Фреда Джордж остался пустым.
Зеркало продолжало упрямо показывать веснушки и рыжие волосы, и он разглядывал своё отражение с лёгким любопытством.
Пытался увидеть там себя.
Его.
Братьев-близнецов.
А замечал только этикетку на бутылке, в которой не осталось ничего.
Т/И часто к нему приходила.
У неё глаза были покрасневшими, а
