Нам нужна дистанция. Поэтому, я поступаю правильно и выхожу из комнаты, не сказав больше ни слова, желая, чтобы Мия не была младшей сестрой моего лучшего друга.
9
Мия
После инцидента с Итаном в прачечной мне трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме его рта, во время ужина. Я наблюдаю за Итаном, как ястреб, пока он болтает с моим братом о хоккее. Я отключаюсь, не проявляя никакого интереса к их разговору. Я все еще ничего не знаю о хоккее, даже спустя столько лет. И я не хочу изучать.
Между пережевыванием Уилл спрашивает, не хочу ли я еще вина.
— Угу, — я ставлю свой бокал на середину стола, чтобы снова наполнить его.
Мне нужно столько алкоголя, сколько я смогу выпить за одну ночь после того, как чуть не поцеловала Итана. О чем он думал, подходя ко мне так близко? Итан предпринимает какие-то действия каждый раз, когда мы остаемся наедине, и меня от этого тошнит. Рядом с Итаном я теряю самоконтроль. Если бы он поцеловал меня, я бы не остановила его. Но одному из нас нужно взять себя в руки. Либо он пытается меня помучить, либо хочет моей смерти. Вероятно, и то, и другое.
В середине нашего восхитительного ужина Уилл встает из-за стола, чтобы открыть еще одну бутылку красного вина. Возвращаясь к столику, он спрашивает:
— Готова пойти с нами в клуб?
Я в замешательстве тычу пальцем себе в грудь:
— Ты со мной разговариваешь?
Уилл смеется и снова занимает свое место за столом:
— Да. С кем еще я могу разговаривать?
— С Итаном, — говорю я, заявляя то, что, по-моему, очевидно.
Когда речь заходит о «с нами», это может означать Уилла и его «перепихон недели», насколько я знаю. Как и Итан, мой брат — законченный распутник.
— Ты идешь, — рычит Итан. — И это не просьба.
Я качаю головой, глядя на него:
— Ты меня не контролируешь. И я не из клубных людей. Идите без меня.
— Такого понятия, как клубный, не существует, — раздраженно говорит Итан. — Ты либо любишь повеселиться, либо нет, а поскольку у тебя характер девяностолетней леди, у нас нет другого выбора, кроме как похитить тебя, если ты не пойдешь добровольно.
— Вау! — мой рот широко открывается от шока. — Это, должно быть, чертовски крутой клуб, если вы прибегаете к угрозам.
— Мы были там несколько раз, — добавляет Уилл. — Там довольно круто. Просто пойдем с нами. Поживи немного, Ми.
— Что за клуб?
Уилл вздыхает с облегчением:
— Он называется «Шестой этаж».
— О, место на Делавэр-авеню?
Уилл кивает.
— Надень что-нибудь сексуальное, — добавляет Итан. — Никаких старомодных свитеров и пижамных штанов.
Лицо Уилла морщится от отвращения, когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Итана:
— Чувак, не говори моей сестре надевать сексуальную одежду. Мерзость. Она может надеть свитер с высоким воротом до щиколоток, мне все равно. Я даже за.
Итан смеется. Уилл нет, на его лице все еще отражается отвращение ко мне в распутной одежде. Не то чтобы я стала бы их носить, даже если бы у меня было то, что могло бы сойти за клубную одежду.
— У меня нет ничего из одежды, которую кто-либо из вас счел бы подходящей, так что на меня не рассчитывайте.
— Не веди себя так, Мия, — Уилл отламывает кусочек чесночного хлеба и запихивает половину в рот, говоря между жеванием. — Ты никогда не делаешь ничего даже отдаленно веселого. Я перекину тебя через плечо в том, что на тебе надето, если понадобится.
Я закатываю глаза, глядя на него:
— Похоже, никто из вас не понимает, что у меня есть только рабочая одежда и вещи для отдыха дома, такие как джинсы и футболка.
— Тогда не думай об этом как о клубе, — говорит Уилл. — Это не что иное, как огромный бар, в котором играет техно-музыка и устраиваются сумасшедшие рейвы.
— Уверен, у тебя в шкафу есть по крайней мере одно платье, — говорит Итан. — Может, даже юбка. Иди посмотри, и, если ты ничего не найдешь, я отведу тебя в магазин.
— Мне же завтра на работу, — ною я.
Сейчас я бы сделала все, что угодно, лишь бы не идти с ними. Я больше люблю пить водку из бутылки, поедая чипсы и играя на своем потрепанном «МакБук» на диване, как девчонка. Уилл всегда был общительным братом и постоянным центром внимания. Мы не смогли бы быть более противоположными. Итан всегда был чем-то между нами двумя, но это было тогда. Не знаю, каким человеком он стал сейчас. Но я хочу узнать его получше. Очень сильно.
***
Тридцать минут спустя я роюсь в своем шкафу, совершенно расстроенная и готовая сдаться. Когда Итан заходит в мою комнату, я чувствую его мускусный запах, прежде чем слышу шаги позади себя.
Итан смеется:
— Ты побросала свою одежду на пол, чтобы использовать ее как предлог не идти?
Я опускаю взгляд на груды одежды у своих ног и вздыхаю:
— Нет, глупыш. Я искала, что бы надеть.
— Ты не найдешь платье на полу, Мия, — Итан подходит ко мне сзади и лезет в шкаф, выдвигая вешалки вдоль стойки. — Ты не шутила, да? У тебя есть что-нибудь еще, кроме джинсов или чего-то дырявого?
— Дырки сделаны намеренно, — я поворачиваюсь к нему лицом, ошеломленная тем, насколько он всегда лощеный и утонченный. — Не похоже, что я сижу с ножницами и разрезаю свои джинсы и рубашки, — дергая его за рукав темно-синего оксфорда, я продолжаю: — Мы не можем выглядеть все так же хорошо, как ты, в столь короткие сроки.
Он берет мое лицо в ладони и поглаживает большим пальцем по щеке:
— Ты бы хорошо смотрелась даже в мусорном пакете, Мия. Перестань тянуть резину и собирайся, пока мне не пришлось одевать тебя самому.
Теперь, когда он поместил эту мысль в мой разум, я не могу удержаться от того, чтобы не представить, как Итан разденет меня. Он достаточно хорошо справляется с этим глазами. И теперь я представляю его обнаженным и себя рядом с ним.
Прекрати, Мия. Возьми себя в руки.
— Ты никогда не был таким властным, — выдавливаю я, едва дыша. — Что с тобой случилось?
— Я уже не тот человек, Мия. Чем скорее ты это уяснишь, тем легче тебе будет смириться с тем фактом, что я не собираюсь меняться. Вот кто я сейчас. Принимай меня таким или не принимай вообще.
— Ложь. Я ни на секунду в это не поверю, — я кладу ладонь ему на сердце и придвигаюсь ближе. — По какой-то причине ты не хочешь впускать меня обратно. Ты никогда не был таким высокомерным и грубым со мной.
Он накрывает мою руку своей и выдыхает облачко воздуха:
— Некоторые вещи лучше оставить в прошлом. Ты можешь либо узнать меня таким, какой я сейчас, либо цепляться за воспоминания о мальчике, в которого ты была влюблена, когда мы были детьми.
Я фыркаю:
— Я не была в тебя влюблена.
Уголок его рта приподнимается в ухмылке:
— Ложь, и ты это знаешь.
— Неважно, — я делаю шаг назад, и его рука опускается. — Мне нужно переодеться. Ты можешь выйти?
— Тебе нечего надеть. Давай я свожу тебя по магазинам.
— Даже не знаю, обижаться мне или быть польщенной тем, что ты сделал что-то настолько бескорыстное для меня.
Он упирает руки в бока и качает головой, глядя на меня с одной из своих убийственных ухмылок:
— Ты такая бестолковая. Кто-то же должен тебе помочь.
Я подхожу достаточно близко, чтобы наши губы почти соприкасались:
— Мне не нужна твоя помощь или жалость, Итан. А теперь убирайся из моей комнаты.
Итан обхватывает мои плечи своими большими руками:
— Я позвоню своему личному закупщику в «Бойдз», нравится тебе это или нет.
— Ты невозможен, — огрызаюсь я в ответ. — Неважно. Не понимаю, почему ты так настаиваешь на том, чтобы я пошла куда-то с тобой и Уиллом сегодня вечером. Последнее, что я хочу делать, так это смотреть, как потасканные женщины трутся о тебя.
— Хорошо, — рычит он, — потому что единственная женщина, которая я хочу, чтобы терлась об меня — это ты.
Я задыхаюсь от его комментария.
