Он сглотнул и снова вдавил палец в кнопку.
Через пару мгновений время на записи обновилось, перепрыгнув примерно на полчаса вперёд. Должно быть, тот самый кусок пустой съёмки, когда ничего не происходило.
Дверь из подсобного снова открылась.
Оттуда вышел это ушлёпок. Алексеев.
Он на ходу поправлял брюки и застёгивал ремень.
А спустя ещё несколько минут из дверей показалась Лиля…
В новом платье.
Она одёргивала коротковатый подол и озиралась так, будто боялась, что её кто-нибудь за этим застанет.
Её больше не шатало.
Но всё это уже не имело значения.
Потому что не требовалось особой фантазии, чтобы додумать, что именно происходило в подсобном.
Герман механически захлопнул крышку ноутбука и отбросил его на сиденье рядом с собой.
Уродливая мозаика из увиденного, услышанного и Лилиных недоговорённостей складывалась с кошмарной лёгкостью. Всё становилось на свои места.
А внутри него разверзлось ледяное ничто, пустота. Его будто выключило, выкинуло на время из этой реальности, лишив сил и воли что-либо делать и даже попросту двигаться.
И это маленькая дрянь имела наглость всё отрицать.
Выставлять его неуравновешенным мудаком, ограничивающим её свободу.
Какую, интересно, свободу?
Свободу ему изменять?!
Спустя четверть часа Герман обнаружил себя на водительском сиденье своего авто, вливавшегося в поток мчавших по проспекту машин.
Когда кровь перестала шуметь в ушах, набрал Тимофеева:
— На посту?
— Да, Герман Александрович.
— Где она?
Тимофеев назвал ему адрес.
Он плохо соображал, но всё-таки сподобился удивиться. Ресторан на Садовой… Что она там забыла?
Он сам не заметил, как домчался до того самого места. Время сейчас вообще текло как-то иначе — плясало и двигалось будто бы нелинейно. Должно быть, так и случается, когда вся твоя жизнь окончательно летит ко всем чертям…
Он едва успел додумать эту мысль, чтобы с беспощадной ясностью осознать — это было только начало его персонального ада.
Потому что в панорамном окне ресторана его взгляд безошибочно впился в до были знакомый тонкий профиль.
Это было слишком жестоко.
Это рушило одно из самых дорогих ему воспоминаний — впервые брошенный взгляд на незнакомку в окне цветочного магазина.
Вот только теперь они были знакомы.
Теперь эта женщина была его законной женой.
Изменившей ему. Нагло об этом совравшей.
И теперь сидевшей за ресторанным столиком с новым своим ухажёром.
Глава 22
— Андрей, это всё слишком странно…
Я растерянно оглядывалась, не совсем понимая, зачем мы вообще тут очутились. Уютный и светлый ресторан на Садовой — самое последнее место, куда бы я сейчас засобиралась. Моим излюбленным местом сейчас представлялся самый тёмный угол вдали от человеческих глаз.
Но обстоятельства в очередной раз шли круто вразрез с моей волей.
— Лиль, прошу, не подумай, что я намеренно ввёл тебя в заблуждение. Просто хотел поговорить где-то, где ты не будешь чувствовать себя словно в клетке. Ну не к себе же домой тебя везти?
По моему ошалевшему взгляду он сразу понял, что сморозил несусветную глупость, потому что тут же поспешил поправиться:
— В смысле, мне и в голову такое не пришло бы! Поэтому… тут очень уютно, и нас никто не побеспокоит. Поговорим без лишних глаз и ушей.
Сидя вчера у подруги на кухне, я даже на звонок отвечать не собиралась. Но Света выразительно скосила глаза на экран, и меня вдруг прошило дикой мыслью, а ну как она подумает, что я трубку не беру, потому что не хочу при ней с другом детства общаться. В любом же случае придётся оправдываться в духе «ты ничего такого не подумай».
Поэтому под пристальным взглядом подруги сняла трубку и наткнулась на неожиданное предложение.
— Лиля, мне очень неудобно за нашу недавнюю встречу. Я могу как-то загладить свою вину?
— Андрей, да ничего не нужно заглаживать. Если бы не фантазии мамы…
— Но я тоже хорош. Нет, это не дело. Я знаю, что у тебя сейчас не самый светлый период в жизни, и всё же давай увидимся. Нормально поговорим. Возможно, я смог бы тебе помочь в твоей ситуации.
Тогда у меня едва челюсть не отвалилась.
А что он мог знать о моей ситуации? Что он мог знать о том, что на самом деле творилось в моей жизни? Во мне проснулась какая-то лихорадочная, почти параноидальная подозрительность. Ею я очень страдала в первые полгода нашего с Германом брака — всё окружение мужа следило за нами подобно стае стервятников. Коллеги, друзья, родные — все выжидали неверного шага, неверного слова, неминуемой трещины в отношениях молодожёнов
Это был кошмар наяву, но мы всё пережили, потому что наша любовь была сильнее чужой зависти и ненависти.
Наша любовь продержалась три года. Как бы мне ни хотелось в такое не верить, но даже у неё был свой запас прочности и срок годности…
По телефону Андрей отказался что-либо объяснять, а я к тому времени начинала уже панически бояться любой неизвестности.
Да и чем мне ещё было себя занять, пока ситуация оставалась подвешенной в воздухе?
Новый день провести за нытьём на кухне подруги или ответить на приглашение, чтобы прояснить ситуацию? Тогда выбор казался мне очевидным
А сейчас кусали сомнения.
Зря я согласилась.
Всё это как-то… неправильно. Душа не на месте.
Но я всё же присела на удобный диванчик за столиком, дав этому разговору пятнадцатиминутную фору. Если выяснится, что Самарин вытащил меня сюда обманом, ему не поздоровится. Не лучшее он выбрал время, чтобы со мной шутки шутить.
— Зачем мы здесь? Если серьёзно, — я пристроила сумочку на спинке диванчика и огляделась. Людей было немного. И слава богу, в посетителях никого из знакомых мужа я не признала. Не хватало ещё…
— Поговорить, — Андрей пригладил свою жидкую чёлку и сделал знак официанту. — Что будешь?
— Ничего.
— Лиль, ну так нельзя. Давай хотя бы чаю или кофе?..
— Чай. С лимоном. Спасибо.
— Чёрный чай с лимоном. И ваш лучший десерт. Мне — то же самое.
Самарин дождался, когда улыбчивый официант испарился, и направил всё внимание на меня.
— Во-первых, я ещё раз прошу прощения за бестактность, проявленную в доме твоих родителей.
— Ты за маму мою решил извиниться? — невесело пошутила я. — Андрей, я же сказала, ты ни при чём. Это в её светлую головушку взбрело на завтрак тебя затащить.
— Я мог не соглашаться.
— Это уже не важно. А во-вторых?
— А во-вторых, — он внимательно взглянул на меня, — я хочу работу тебе предложить.
— Прошу прощения?..
Самарин замялся:
— Ну, если слухи верны, и тебе в скором времени потребуется по-настоящему нормальная работа, я предлагаю тебе место в моей компании.
Слухи… Какие слухи? Кто их распространяет?..
— Андрей, откуда…
— Добрый день. Не помешал? — хрипловатый баритон заставил моё сердце расплющиться о грудную клетку.
Мой взгляд взметнулся вверх и застыл, утонул в пристальном чёрном взгляде.
— Герман… — прошелестела я одними губами.
Он выглядел неестественно спокойным, будто и неживым.
— Мир исключительно тесен, — муж опустил взгляд на Андрея. — И полон сюрпризов. Не познакомишь меня со своим спутником?
Глава 23
— Это… это Андрей.
Мысли смешались в безобразную массу, перетянутую едва ли не животным страхом. Чего и почему я так боялась, сказать было сложно.
Но мне просто сверхъестественно не везло. Каждый новый день после того кошмарного побега из нашей квартиры делал мою жизнь всё невыносимее.
— Андрей Самарин, — мой спутник встал из-за стола и протянул руку Герману. — Друг детства.
На секунду я уверовала, что вместо ответа муж его просто ударит. Но реальность пока ещё оставалась светлее того, что я себе воображала.
Помедлив, Герман пожал протянутую руку, но по скривившемуся лицу Самарина я поняла, насколько крепким выдалось рукопожатие. На фоне высокого, широкоплечего Ахматова он выглядел бледно и как-то потерянно. Герман обладал редким даром эффекта присутствия. Оказавшись в одной комнате с таким человеком, не заметить его попросту невозможно. Он становился источником внимания просто по факту.
