мне ни хотелось трахнуть эту хорошенькую писечку. — Он двигает головкой своего члена внутрь и наружу мелкими толчками. — Но я могу это сделать, и я всё ещё могу кончить в тебя.
Его лицо становится суровым, а затем на него накатывает удовольствие, когда он стонет моё имя и делает то, что обещал. Он кончает внутрь меня, и я чувствую, как от него исходит тепло. Он смотрит на меня, изливаясь, и я сжимаю его головку. Он ясно дал понять, что принадлежит ему, даже без слов.
Я принадлежу ему.
Кай
Я не думал, что есть что-то хуже, чем оказаться в ловушке внутри этих тюремных стен, но, попробовав Сиенну и позволив ей уйти, я понял, что ошибался.
После этого мы ещё долго стояли в чулане, и тяжесть того, что я сделал, встала между нами. Я нежно коснулся её лица, а когда поцеловал снова, это было медленнее и мягче, чем раньше.
Через несколько секунд её не стало, и, хотя я не жалею ни об одной секунде, я ненавидел то, что это произошло не при других обстоятельствах. Тех, где она часами была подо мной, а затем ещё несколько часов сверху. А потом я смог держать её в своих руках.
Сиенна — нечто особенное, королева, которой нужно поклоняться, и я как раз тот мужчина, который способен это сделать. Чем дольше я нахожусь в её присутствии, тем яснее становится мой путь вперёд. Теперь мне просто нужно воплотить свой план в жизнь, и всё будет так, как задумано.
Вернувшись в камеру, я передаю охраннику плату, и он кивает мне. Сэм узнал, что у этого охранника были игровые долги, из-за которых он вот-вот упадёт на шесть футов, поэтому я решил сделать ему предложение. Дать мне и моей девушке немного времени наедине, и его долги исчезнут.
Он выполнил свою задачу, и я выполнил свою. Лист бумаги, который я только что вручил ему, является подтверждением от его держателя долга, что он оплачен. Скорее всего, он скоро снова окажется в той же ситуации, но на этом сыграет уже кто-то другой.
Когда я впервые предложил ему сделку, он был шокирован, что я заплатил столько денег за женщину, но нет ничего, чего бы я не заплатил, чтобы заполучить Сиенну. Даже если бы это было всего лишь на мгновение, я бы опустошил свой банковский счёт и сделал это. Хорошо, что у меня на нём много нулей, потому что я планирую всем этим её избаловать.
После того как охранник уходит, я сажусь на койку и подношу руки к носу. Я всё ещё чувствую её запах на себе и вдыхаю снова и снова. Это смесь её сладкой киски и чего-то нежного, похожего на жасмин. Это сводит меня с ума, и я тоскую по ней.
Думаю, ещё раз подрочить, но времени нет. План воплотится сегодня вечером.
Подняв подушку, я вижу записку и перечитываю её дважды, на всякий случай. Сэм оставил инструкции, и я должен их довести до конца. Мне просто нужно убедиться, что в нём нет ошибок, и всё будет хорошо.
* * *
Несколько часов спустя, перед отбоем, наступает свободное время, и охранники вот-вот сменятся. У меня есть небольшой промежуток времени, всего несколько секунд, чтобы всё сделать правильно. Прислонившись к двери камеры, я вытягиваю руки и жду. Ровно в десять часов я слышу сигнал, и моя дверь отпирается. Открыв её настолько тихо, насколько это возможно, я выхожу из камеры слева, с той стороны, где нет заключённых. Я придвигаюсь к стене, чтобы меня не заметили камеры, а затем ныряю за угол. Один взгляд на сторожевую башню показывает, что она пуста и я могу продвигаться дальше.
В таком месте нетрудно найти нечестных охранников, и у большинства из них есть проблемы, требующие решения. Нужная сумма денег правильному охраннику во время пересменки может буквально открыть все двери.
Пройдя тюремный блок, я иду по коридору к нужной мне камере. У Лео О'Нила камера почти такая же хорошая, как у меня, только его камера находится в углу, удалённая от всех остальных. Она в два раза больше остальных и находится вдали от посторонних глаз. Я знаю, что это не просто совпадение.
Подойдя к его камере, я слышу щелчок замка и вижу, как дверь слегка приоткрывается. Как можно тише я подхожу, а он стоит и смотрит на дверь.
— Пойдём со мной, — говорю я ему, но он не двигается. Вместо этого он щурит глаза.
— Почему я должен тебе доверять? — он разводит руки, как будто мне нужно осмотреться. — Если я попытаюсь вырваться и меня поймают, я потеряю всё это. И у меня не будет никаких шансов когда-либо выбраться.
— У тебя нет шансов на то, что это произойдёт, даже если не попытаешься сбежать, — объясняю я, оглядываясь через плечо.
— Может быть, но, если я застрял здесь на всю жизнь, зачем мне всё это бросать? — он вздыхает и качает головой. — Я не могу рисковать потерей связи с дочерью.
— Лео, — говорю я, подходя к нему ближе. — Это твой единственный шанс, наш шанс. Последние два года я провёл под прикрытием, чтобы получить возможность добраться до тебя.
Гнев вспыхивает в его глазах, когда он расправляет плечи.
— Кто ты?
— Прямо сейчас я агент ФБР под прикрытием. — Его глаза расширяются, и я пытаюсь быстро объяснить. — Я участвовал в расследовании твоего заключения за решётку. Но когда появились доказательства, всё пошло наперекосяк. Мы наблюдали за тобой годами и не смогли получить ни единого доказательства, никто против тебя не выступил.
— Мои люди лояльны, особенно к таким крысам, как ты, — плюет он на меня, и я качаю головой.
— Нет, не так, как я. Я попал в федералы для достижения цели. Я бывший военный, и они использовали меня как оружие. Мои родители умерли, когда я учился в колледже, и после того, как я закончил его, они меня завербовали. Они подготовили меня и отправляли на миссии. У меня не было ничего, что могло бы заставить меня усомниться в этом, но чем глубже я погружался, тем больше я видел коррупцию внутри.
— Ни хрена, — шипит он.
— Расследование в отношении тебя было для меня последним. Я собирался уходить после этого дела, а потом нашёл грязные улики. Их подбросили, и у меня было всё, чтобы очистить твоё имя.
— Так почему ты
