class="p1">– Так отдохни. Хватит держать себя в узде.
– Я уже не в том возрасте, чтобы пускаться во все тяжкие, – притворно тяжко вздыхаю.
– Во все тяжкие можно пуститься в любом возрасте. У моего 80-летнего папы, царствие ему небесное, была 28-летняя любовница.
– Вы, мужчины, любите помоложе.
Вот бесит! А нам, женщинам под сорок и более, что делать? Когда нас вытесняет молодая гвардия.
– Не все, – качает головой, – для меня, например, важнее сочность, а не возраст. Взять, к примеру, Монику. Ей 25, но она не сочная, а скорее сухое бревно, которое нет никакого интереса трахать. На разок и всё. И заметь, в этом виновата она, а не я такой козёл, поимел и бросил. А вот ты, Иришка, сочная, как папайя.
– Боже, ну и сравнение.
Вспоминаю, как выглядит этот экзотический фрукт, и краснею, потому что мне кажется, что он похож на вагину. Не зря он такую метафору подобрал! Эти откровенные разговорчики с самого утра до добра не доведут. Почему я их поддерживаю?
– И у тебя был один партнер за всю жизнь, – внезапно огорошивает Тим. – Я угадал?
Черт, ну что за нафиг? Читает меня как открытую книгу, этот ловелас.
– Я скромненько промолчу.
– Значит, угадал, – кивает он.
Тянется к моим рукам и сцепляет мои пальцы со своими в замок.
– Хочешь, научу тебя кататься на волнах? – спрашивает Тим.
– Мне кажется, это не каждому дано, ну, оседлать волну.
– Я иногда занимаюсь дайвингом. Можем спуститься и посмотреть на обитателей океана.
Многогранен он, этот Тим. Оказывается, его не только секс интересует.
– На дайвинг согласна. У меня есть небольшой опыт.
– Умница. Твоя попка будет классно смотреться в костюме для плавания.
– Перестань пошлить.
Тим встает и за руку поднимает меня с песка.
– Пойдем завтракать, леди. Сегодня подают гавайскую пиццу с ананасами. Любишь такое?
Он не отпускает меня, и мы идём за ручку, как влюбленные. В левой руке Тим несет свою доску.
– Они что, ананасы во все блюда пихают?
– А что ещё с ними делать? – смеется он. – Здесь повсюду ананасовые плантации. Будем ехать на вулкан, увидишь их.
В отеле расходимся с Тимом по своим номерам. Переодеваюсь в джинсовые шортики и майку на лямках. Под низ надеваю лифчик. Ему не удастся больше меня смутить!
Встречаемся с ним в столовой. Тим уже оделся и занял столик на веранде. Шустрый какой, ведь столы там всегда заняты.
Вижу, что перед ним чересчур много еды, наверняка взял и для меня, поэтому откладываю пустую тарелку и иду к нему.
Тим разочарованно смотрит на мою грудь, и я по-ведьмачьи хихикаю.
– Упаковалась в лифчик, – констатирует он.
– А то, – отодвигаю стул и сажусь напротив него.
– Я тут взял для тебя всё самое вкусное. За пиццу так вообще пришлось подраться, последний кусок остался, и какой-то хрен хотел его себе забрать. Вот, видишь, отвоевал. Цени меня!
– Ценю, ценю.
Прихлебываю кофе и наслаждаюсь панорамой. Океан, пляж, красивый мужик напротив. Что еще для счастья надо? Детей. Без них мне туго, особенно без младшей. Как они там? У них вечер. Я разговаривала с Робом, пока переодевалась. Сказал, что все хорошо. Оля по-прежнему дуется. Но не буду омрачать свой отдых неприятными мыслями. Не для того я здесь.
– Что-то ты молчаливая сегодня, Иришка. Обдумываешь моё интересное предложение?
– Какое предложение?
– То, что на открытке.
– Перестань. Или я не поеду никуда с тобой. Вдруг ты маньяк.
– Ага, был бы маньяк, не пытался бы тебя умаслить и подкатить с разных сторон. Нагнул бы возле кустиков и всё.
Черт, и это звучит слишком вызывающе и будоражаще. Со мной такого никогда не было, ну, то, что Тим озвучил. Мой муж (почти бывший!) консервативен, даже скучен в сексе. Никаких кустов в нашей интимной жизни не было. Была баня на даче свекров, банальщина – отели всякие, и… пару раз в водоемах. Вроде ничего не забыла.
– Ирка, у тебя такое выражение лица сейчас, будто ты в красках представила секс в папоротниках, – ржет Тим.
– Почему именно в папоротниках? – спрашиваю осипшим голосом.
– Ну, в рододендронах.
– Они красивые.
– Значит, ты согласна в красивых кустах?
После завтрака Тим ведёт меня к машине – большому джипу.
– Арендовал? – спрашиваю, осматривая махину.
– Мгм. У него верх откидывается, прокачу с ветерком, – подмигивает он и открывает передо мной дверцу.
Забираюсь в салон и ощущаю на своей заднице отчетливый шлепок.
– Ты что, обалдел?! Шлёпаешь, как шлюшку, – возмущенно соплю, а он смеется в ответ.
– Так, господин Тархун, ещё одна такая выходка, и я с тобой никуда не поеду.
– Ты уже в машине моей сидишь. Поздняк метаться, как говорится.
Тим устраивается за рулём, а я выразительно фыркаю. Он в шортах и желтой гавайской рубашке. Спускает со лба стильные очки и выезжает со стоянки.
– Долго ехать? – спрашиваю.
Чем дальше мы удаляемся от «цивилизации» в бескрайние равнины, тем более напряжно мне становится. Неспроста он вел речи про кусты.
– Пару часов.
– Пару часов! – ахаю.
– Да, поэтому снимай свой бюстик, я хочу все эти два часа любоваться твоими титьками.
– А ху-ху не хо-хо?
– А пи-пи не хо-хо? – передразнивает меня.
– Пока не хочу, – отвечаю, прислушиваясь к своему организму. Выпитый за завтраком кофе пока ещё не просится на выход.
Но Тим всё равно съезжает на обочину.
– Почему остановились? Ты хочешь пи-пи? – спрашиваю.
– Щас будем тебя раздевать, Ирка.
– Что-о?
– То. Свободу сиськам!
С этими словами он лезет под мою майку и расстегивает лифчик. Я фигею от его наглости. За один миг проделал это действие. Сколько же бюстгальтеров он расстегнул в своей жизни? Должно быть, много. Сноровистый парень.
Тянет лямки вниз, но я протестующе мычу.
– Тим! Перестань. Вот ты нахал! – чувствительно бью его по руке.
– Я ратую за свободу угнетенных грудей. Такая жаришка, а ты упаковалась.
– Чтобы ты не залез.
– А я всё равно залез, – широко улыбается и швыряет мой лифчик на заднее сидение. – Вот теперь красота.
И мы, как ни в чем не бывало едем дальше. Опускаю подбородок вниз и вижу, что мои соски топорщатся. Так вот почему он бросает на них страстные взгляды!
Короткое резюме: меня возбудили его «приставания». И хотя «освобождение угнетенных» не вышло за рамки приличия, щупать – он меня не щупал. Просто снял с меня вещь. И взглядом теперь ласкает, но не будем считать это особой наглостью. Нравится смотреть – пусть себе смотрит.
Через какое-то время делаем остановку. Предусмотрительный Тим наливает из термоса
