ищу ее одобрения. Те времена в прошлом.
— Хочется пройтись по родным дворам, — пожимаю плечами, отчего с одного из них сползает лямка сарафана. Решив не забирать купленное в браке барахло, я все же переоделась в ни разу не надеванное платьишко, с которым у меня не связано никаких воспоминаний. Наверное, нужно устроить шопинг, но от одной мысли об этом ноют зубы. В толпе мне плохо. — Где-то к семи вернусь.
— Ну как знаешь.
Поднимаюсь с заборчика, лениво переставляя ноги, устремляюсь вверх по улице. Через несколько сотен метров ныряю между дворов, срезая по дороге к цели добрые полкилометра. Иду не спеша, озираюсь. Здесь, в старом, давно обжитом квартале за три года моего отсутствия ничего практически не поменялось. И оттого ощущение ушедшего времени истончается и пропадает вовсе по мере того, как иду. Я ускоряю шаг, вдыхая аромат высохшей в пыль земли, подвальной сырости и отцветающих лип, здороваюсь с сонным дедком, проходящим мимо, ныряю в арку, а там — через парк, откуда уже можно разглядеть ощетинившуюся антеннами крышу нашего старого дома.
Ладонь взмывает к разрывающейся от боли груди. В боку колет от того, как быстро я припустила. А телефон с так и не отвеченным сообщением от Реутова начинает жечь пальцы. Ведь по большому счету надо было все же ответить. Не оставляя шанса. Ни ему — в очередной раз выгулять белое пальто. Ни себе — выставить себя полной дурой. Все еще вчера разделилось на «до» и «после». Краски выцвели. Полутона сошли. И вот уже как на рентгеновском снимке — нутро людей. Его гнилое нутро.
Падаю на скамейку напротив входа в подъезд. Мутит. Картинка перед глазами превращается в серое смазанное пятно. Прикрываю глаза. Под закрытыми веками горячо. Неужели я не все слезы выплакала?
— Катя! Неужели ты?! — раздается смутно знакомый голос.
— Лариса Львовна?
— Что ж ты тут на солнце расселась? Давай-ка, пойдем в прохладу. У меня сангрия холодная, как чувствовала — будет повод! — натурально тянет меня за руку соседка с первого этажа. Иду за ней. Ну не отбиваться же? А она все тарахтит, и тарахтит. И тоже, кажется, совсем не изменилась. Хоп — и я уже сижу за накрытым белоснежной скатертью столом с бокалом охлажденного вина.
— Ну, давай. Рассказывай. Давно ты… — сводит брови, не договорив. Конечно, о том, что я села, никто не трубил в рупор на каждом углу, но Лариса Львовна — барышня непростая, видно, полюбопытствовала, когда я сошла с радаров.
— Вчера.
— Вот и хорошо. А то я уж думала, и не свидимся. Не молодею же!
— Так и не скажешь.
— За комплимент спасибо! — чокается о край моего бокала, весело смеясь: — А так, в общем, какие планы? Чем занимаешься? Сашка твоя с кем? Про твоего мудака, прости, не спрашиваю.
Улыбаюсь. Раньше Лариса Львовна в Реутове души не чаяла. Так и хочется спросить — что случилось? Но вместо этого я коротко рассказываю о том, как так быстро выбралась.
— Так Сашку-то будешь забирать или как?
— Я пока не решила. Она от меня отвыкла, и школа ж еще, а я жить буду в маленьком городке. Вряд ли ей там понравится после… — неопределенно машу рукой.
— Как этот козел все продумал, да? И не прикопаешься ведь, паршивец!
— Да уж, — ставшим привычным движением тру грудь. В окно льет предзакатное солнце, сквозь бокал устремляю взгляд на колышущиеся занавески… Чего бы покрепче мне. Сангрия все же так себе анестезия.
— Ну, в этой ситуации тоже есть свои плюсы.
Не то чтобы интересно. Я вообще не знаю, зачем здесь сижу.
— Это какие же?
— Будет больше времени на личную жизнь, — подмигивает Лазарева, поигрывая нарисованными бровями.
— Да уж какая тут жизнь? — хмыкаю. — Я на мужиков теперь смотреть не могу, Лариса Львовна.
— А вот это ты зря. К мудакам у тебя пожизненный иммунитет, а от нормального чего отказываться, Катюша?
— Прям иммунитет? — хмыкаю.
— А как же? Это ведь как ветрянка для здорового человека — раз переболел, и все.
— Не уверена. Знаю дам, которых только на мудаков и тянет, — осушаю до дна бокал.
— Ну, так то больные люди, лапушка. А ты у нас не такая, — замечает с уверенностью соседка, откровенно меня смеша. Не такая, блядь. Откуда ей знать, если я и сама не в курсе, какая я? Меня без Реутова нет. Я как будто им вся пропитана. И эта отрава по капле убивает меня изнутри.
— Быстро вы о нем поменяли мнение.
— Ну, как стал водить эту свою… прошмандовку, так и поменяла.
Во рту копятся вопросы. Не могу, как хочется узнать — как быстро он утешился? Вот только я не уверена, что готова к правде. Кажется, она меня просто убьет. Зря я, что ли, полдня проторчала в салоне?
— Не прошмандовка. А девочка из интеллигентной семьи. У них родители дружат, — уточняю зло.
— Да какая она девочка, окстись. Чуть младше Витька твоего. Видать, не сложилось — вот и позарилась.
— Кто ее упрекнет? Было на что.
— Это как сказать, Катенька. Гнилой он человек. А с виду… Обидно, ну! — добавляет голосом киношного персонажа. Выходит очень даже похоже, но сил нет улыбнуться. — Кстати, вашу квартиру опять продают.
Вскидываюсь:
— Серьёзно? А что так?
— Без понятия. Новые владельцы даже въехать не успели.
— М-м-м… — тяну я, с трудом скрывая охватившую тело дрожь. Даже себе не могу объяснить, что меня так взбудоражило. Ну, не думаю же я купить… Или думаю? Волной прокатывается странное возбуждение. Подталкивает к действию. С чего начать? Куда бежать? В риелтор скую контору? Впрочем, разберусь. Это такие пустяки! Главное, что я могу, в самом деле могу вернуть эту часть жизни себе.
Белый вязкий туман апатии вытесняется переливающимся всеми оттенками радуги возбуждением. Я торопливо сворачиваю наши посиделки с Ларисой Львовной и с бешеным энтузиазмом выбегаю под палящий зной. До дома матери, где меня ждут вещи и мои железяки, можно пройтись. Но я не желаю тратить ни секунды свободного времени, вызываю такси, а пока его жду, открываю первый же попавшийся сервис, специализирующийся на продаже недвижимости. Если даже не найду нужное мне объявление, то хотя бы пойму, сколько денег нужно готовить.
Ч-черт! Я совершенно упустила из виду, какую зарплату мне предлагают! А если моих сбережений не хватит? Сколько там у меня битков? Хватит ли на первоначальный взнос? Дадут ли мне ипотеку?! Голова пухнет. Перед глазами лентой проносятся фотографии из объявлений… Не то, не то… А может, как-то можно сузить поиск? Желательно до одного
