достал телефон и снова попытался вызвать такси, даже нашел номер компании-перевозчика.
— Никто трубку не берет, — ругнулся мужчина, шумно вдохнул и проворчал. — Видимо, тебе придется остаться.
При этом он окинул меня долгим, тяжелым взглядом, словно размышлял, стоит ли вообще пускать меня в дом. Впрочем, я и сама не горела желанием снова попасть туда. В собственной кровати засыпать всегда приятнее.
Выбора мне не оставили.
Женя с важным видом пошёл по тёмной дорожке, мощенной брусчаткой, к дому. Чтоб не оставаться на улице и не замерзнуть от своего нежелания проводить ночь в одном доме с мужчиной, я смиренно отправилась следом.
Он ни разу не обернулся, будто знал наперёд, что я соглашусь на такой вариант. Усталость брала своё, все мечты вертелись только вокруг желания упасть на кровать и не вставать до утра. Ноги откровенно гудели, от прически начала чесаться голова, хотелось пить, да и желудок не получилось полноценно наполнить. Одно воспоминание о том, сколько же должен был заплатить Женя за эти экзекуции, заставляли расслабиться и плыть по течению.
Я поднялась на открытую веранду и замерла. Здесь было уютно. Сквозь деревья и кустарники пробивался блеск водной глади, ласковый шум волн убаюкивал. Высоко в светлом небе висела луна. Даже дышалось здесь иначе. Свободнее.
— Предпочитаешь спать на свежем воздухе или всё же зайдешь? — за спиной раздался тихий вопрос.
Не нужно было гадать на кофейной гуще, чтоб понять: Женя раздражён. Он наверняка устал и не очень хотел тратить драгоценные минуты сна на простаивание на веранде. С его точки зрения это наверняка казалось бессмысленным.
— Здесь красиво, — комментарий вырвался невольно.
Он чуть помолчал.
— Бабушка не оценит, если застанет тебя утром на улице. Пошли.
Я ещё немного постояла так, сделала фото на память и, когда позади меня включился свет, зашла в дом. Надежда, что внутри будет хоть капельку теплее, сразу же покинула меня. Все окна на первом этаже были открыты на проветривание. Мысли о том, что я умру от холода прямо на руках Казанцева, приятно успокаивала.
Поделом!
Мужчина ловко орудовал на небольшой кухне, убирал на свои места разные мелочи, вытирал, словно совсем не был готов к приходу гостя и наспех прибирал. Он достал из холодильника графин с соком и галантно предложил.
Все его действия со стороны казались выверенными и холодными. Но на кухне он то и дело что-то ронял, просыпал и проливал. Даже наполнить стакан соком и не оставить пару пятен на кухонном островке для него оказалось абсолютно непосильной задачей. Я сделала вид, что не заметила этих мелочей.
— Ты же понимаешь, — мужчина задумчиво уставился в потолок, стараясь не встречаться со мной взглядом, — что нам придется спать в одной комнате?
Конечно, я предполагала, что Вероника Егоровна захочет наведаться с утра в гости к внуку для проверки. И провалить эту миссию мы никак не могли.
— Есть какие-то проблемы с этим? — старалась говорить спокойно, хотя дрожь в голосе не унималась. — У тебя в комнате нет дополнительного спального места?
— Вообще кровать у меня одна, да, — согласился Женя. — Можно расстелить тебе на полу, если хочешь.
Он говорил небрежно, будто специально подталкивал меня к определенному выбору. И я, сцепив зубы, поддалась.
— Хочу.
Это казалось малой платой за внушительный гонорар.
Казанцев который раз за вечер тяжело вздохнул и повел меня на второй этаж показывать территорию. В доме всего было две спальни, одна игровая комната и кухня-гостиная. Уборные расположились на обоих этажах, причем из хозяйской спальни имелся доступ к отдельной ванной.
У Жени в комнате стояла гигантских размеров кровать. Такая, что на ней могла бы поместиться рота солдат. На мой немой вопрос он пожал плечами и сказал, что любит спать в позе морской звезды, а для этого требуется много места. При этом на полу я могла разместиться либо у двери в ванную, либо у двери в комнату.
Из огромных панорамных окон открывался вид на залив. Я тотчас прилипла к стеклу, чтоб насладиться хотя бы видом, раз уж с компанией не повезло. Но Женя имел свой план действий, поэтому кашлянул и предложил не тянуть кота за причинное место.
Я нехотя вызвалась мытья первой.
Женя порылся в огромном платяном шкафу и галантно предложил рубашку:
— Могу дать в качестве ночнушки, — он сжимал в руках темно-синюю ткань, пробежал по мне придирчивым взглядом и сухо добавил: — Без возврата.
Прозвучало, как оскорбление.
Строить из себя обиженную не стала, вырвала из его рук предмет гардероба и с гордо поднятой головой удалилась.
Времени ни на что не оставалось. Я быстро залезла под горячие струи воды, аккуратно смыла макияж с помощью первого попавшегося шампуня так, чтоб не замочить волосы, и выбралась из ванны.
— Он не дал полотенце! — прошипела себе под нос, сдувая настойчивые капельки воды, что норовили попасть в глаза. Огляделась и поняла, что никаких полок или шкафов здесь не подразумевалось. Даже для рук на стене висела скромная сушка.
Немного попрыгала, чтоб стряхнуть лишнюю влагу, и быстро надела рубашку с трусиками. Темная ткань облепила мокрое тело, отчего фигуру стало видно отчётливо. При этом длина рубашки не давала фантазии разгуляться, она открывала почти всё, что только можно. Судорожно вздохнула и вышла.
Была не была.
* * *
Женя осмотрел меня очень придирчиво, особенное внимание он уделил лицу и голым ногам, которые на прохладном воздухе моментально покрылись мурашками. Желание закрыть все окна в доме крепло с каждой минутой. Я сдержанно отошла с прохода, сложила руки на груди, чтоб лишнего не было видно, и снова прилипла к стеклу.
Мужчина ничего не сказал, просто проследил за моими действиями и молча скрылся за дверью ванной. Осознал ли он, что не дал мне полотенце? Вряд ли. Отражалось ли на его лице сожаление? Точно нет. Нечто похожее с заинтересованностью, но явно не раскаяние.
Как оказалось, он успел постелить мне на полу два толстых одеяла, сверху кинул цветастый плед и пару подушек.
— Вот это ложе, — недовольно поцокала языком я и скривила губы.
Где-то в самой глубине души я надеялась, что Женя предложит спать на его кровати и галантно отправится на пол. Или соорудит стену из постельных принадлежностей. Однако гостеприимность явно не была его коньком.
Оставшись в одиночестве, я с ужасом вспомнила о сегодняшнем дне и достала телефон. Тридцать восемь пропущенных от мамы, четыре от папы, два от Влада, один от Иры, десять оставила Алла и впридачу написала кучу сообщений в мессенджере. Я моментально позвонила подруге в
