Ознакомительная версия.
— Мы будем жить в одном номере?
— Да, так получится намного дешевле. — Она отвернулась, что-то сказала хозяйке.
Ян усмехнулся. Ишь, какая рачительная ему досталась подружка! С одной стороны, это даже приятно, когда с самого начала нет никаких недомолвок, а с другой — в таком важном вопросе хотелось бы иметь право голоса…
Мадам Роза проводила их на третий этаж, гостеприимно распахнула одну из четырех имеющихся в коридоре дверей, опять подмигнула Тине и ретировалась.
Их номер оказался мансардой. Комнатка была небольшой, но уютной. Легкая мебель в стиле «Прованс», оливковые стены, веселые шторки на окне, выход на балкон. За одной из выкрашенных в тон стен дверей скрывался туалет, за второй — на удивление просторная, едва ли не в полкомнаты ванная. Ян восхищенно присвистнул, рассматривая монументальную чугунную ванну на львиных лапах. Ванна стояла посреди комнаты и в сочетании с распахнутым настежь окном являла собой апофеоз сибаритства.
— Это номер для новобрачных, — сообщила Тина. — В других номерах такой роскоши нет. И кстати, вид из окна тут просто замечательный.
— Я еще не успел рассмотреть вид из окна, — сказал он потрясенно, — но ванну я уже оценил.
— Номер в мансарде, конечно, не слишком комфортабельный, — Тина словно не услышала его комментария, — но он значительно дешевле. И потом, это же почти Монмартр, так что жизнь в мансарде мне кажется очень символичной. А тебе?
— И мне. — Вообще-то Ян еще не успел определиться, но мансарда и отель нравились ему однозначно. Единственное, что несколько разочаровало, — это кровати. Когда Тина сказала, что они будут жить в одной комнате, да еще и в номере для новобрачных, Ян тут же нафантазировал себе большую двуспальную кровать, такую же монументальную, как ванна. А кроватей оказалось две, и стояли они у противоположных стен. Вот тебе и номер для новобрачных!
— Пойдем на балкон! — Тина потянула его к балконной двери. Ян не стал сопротивляться.
Балкон был крошечным, одновременно разместиться на нем могло не более двух человек, зато вид с него открывался на самом деле удивительный: покатые крыши пряничных домиков, узкая улочка, кафешка напротив, изумрудные кроны старых деревьев.
— Ну как, нравится? — Тина не желала оставлять его в покое. Тина хотела, чтобы он непременно одобрил ее выбор.
— Да, здесь очень мило.
Ян вернулся в номер, плюхнулся на одну из кроватей, закрыл глаза, прислушался к себе. На душе лежал тяжеленный камень, а в черепной коробке ворочалась и тихо порыкивала боль. Что-то пока у него не слишком хорошо получается радоваться жизни. Мешает то боль, то камень. Надо с этим что-то делать, надо как-то настраиваться на позитивную волну. Для начала стоит выпить лекарство: избавить от боли оно скорее всего не сможет, но, возможно, поможет удержать цепного пса, его боль, на месте. А это уже полдела, потому что, когда мигрень разойдется не на шутку, французское небо покажется с овчинку.
Рядом присела Тина, посмотрела внимательно и настороженно одновременно, спросила:
— Что-то не так?
— Все в порядке. — Ян потрогал смолисто-черную прядь ее волос. — Не о чем переживать, Пташка.
— Номер стоит шестьдесят евро в сутки, но если тебе кажется, что это слишком дорого, то я могу…
— Не надо, — он нетерпеливо махнул рукой. — Меня все устраивает, не думай о деньгах.
— Если бы это были мои деньги, я бы о них не думала, — хмыкнула она.
— И о моих не думай. Не беспокойся, когда мой золотой запас иссякнет, я тебе сообщу.
— Сообщи чуть раньше, чем он иссякнет.
— Зачем?
— Ну, — она хитро улыбнулась, — нам же понадобятся деньги, чтобы вернуться.
Честно говоря, Яну не хотелось возвращаться. Он провел в Париже всего пару часов, но ему уже все ужасно нравилось. Вот только боль… он поморщился.
— Что? — встрепенулась Тина.
— Голова болит. — Нет смысла врать, что с ним все в полном порядке. Все равно ведь шила в мешке не утаишь.
— Это из-за перелета. У меня так тоже часто бывает. — Тина забралась с ногами на кровать, скомандовала: — Садись!
— Зачем? — Яну не хотелось садиться, ему хотелось лежать. В покое и тишине.
— Я сделаю тебе массаж.
— Лучше принеси мне воды, чтобы запить таблетку.
— Одно другому не помешает. — Она спрыгнула с кровати, скрылась в ванной, но уже через мгновение вернулась со стаканом воды.
— Из-под крана? — осторожно уточнил Ян, вставая.
— Ну ясен перец! Пей!
Он проглотил таблетку, запил водой, вопросительно посмотрел на Тину.
— Что дальше?
— Закрой глаза и расслабься. — Она решительно поддернула рукава блузки. — Ты не бойся, больно не будет.
Ян хотел сказать, что больнее уже некуда, но передумал, просто закрыл глаза, как было велено.
У нее оказались сильные руки, сильные и нежные одновременно. И эти руки знали, что делали. Тина напевала что-то легкомысленное, а Ян с удивлением чувствовал, что боль отступает. Он не знал, что можно делать массаж не только тела, но и головы. Думал, что голова — это такой орган, на который вообще трудно повлиять извне. А оказывается, все возможно. И не только возможно, но еще и чертовски приятно.
— Сколько тебе лет? — Голос Тины вывел его из блаженной расслабленности.
— Тридцать два. А что?
— У тебя остеохондроз. Слышишь, как хрустит?
Ну, было что-то такое, едва слышное похрустывание, и что?
— Это плохо. Мой дед говорил, что все проблемы от позвоночника.
Интересная мысль, под таким углом он вопрос как-то не рассматривал.
— У тебя, наверное, образ жизни сидячий.
— Вообще-то я два раза в неделю хожу в тренажерный зал. — Стало вдруг обидно, что эта малолетка записала его в старики. Остеохондроз — это ж стариковская болезнь, а он еще парень хоть куда. Был… до недавнего времени, до того как отважился узнать свой диагноз…
— Тренажеры — это не то. — Тина пробежалась пальцами по его позвоночнику, и в шее что-то угрожающе щелкнуло, Ян испуганно взвыл. — Больно? — спросила она удивленно. — Больно быть не должно.
— Да не больно, просто страшновато как-то. Ты там смотри шею мне не сверни. — Честно говоря, он уже пожалел, что доверился дилетантке. Пакт о ненападении — это хорошо, но мало ли что…
— Не сверну, — Тина обиженно фыркнула. — Не ты первый, не ты последний.
— Где массажу научилась? — спросил Ян, осторожно потирая загривок.
— Дед научил.
— Он у тебя костоправ?
— Не костоправ, а мануалыцик. К нему на прием за полгода записывались. Он даже безнадежных на ноги ставил.
— Так прямо и ставил? — Не то чтобы Ян хотел ее обидеть, просто было интересно узнать про ее уникального деда.
Ознакомительная версия.
