«Пожалуйста, о, пожалуйста, Господи, пусть эти джинсы принадлежат тому славному баскетболисту».
Джорджи зарылась лицом в подушку. А если нет? Что, если они принадлежат…
Этого не может быть. Она и баскетболист… Керри. Его звали Керри…
Они неудержимо флиртовали за игорным столом. Как приятно снова флиртовать, не думая о последствиях. Ну и что, если он моложе?!
Ну да, она голая, и это немного неловко. Зато теперь Ланс больше не последний мужчина, с которым она спала, а это уже прогресс, верно?
В животе неприятно забурчало.
Джорджи снова приоткрыла глаз.
Она уже несколько раз страдала от похмелья, но такого… такого, чтобы полностью стерло воспоминания о вчерашнем вечере, еще не было!
Мужское бедро касалось ее ягодиц. Сильное, мускулистое… определенно бедро атлета. Но как бы усердно Джорджи ни пыталась сосредоточиться, в памяти остался только Брэм, пытавшийся утащить ее с вечеринки.
Должно быть, Керри пошел за ней следом. Да, она точно припоминает, как он украл ее у Брэма. Они вернулись сюда и проговорили до рассвета. Он смешил ее, уверяя, что впервые встречает в женщине такую силу духа. Твердил, что она умна, талантлива и куда красивее, чем считают большинство окружающих, и что Ланс выказал себя полным идиотом, бросив такую женщину, как она.
Они даже потолковали о совместных детях — прекрасных метисах, не то что бледнолицее дитя Ланса!
Они согласились продать снимки их чудесного малыша тому, кто больше заплатит, и пожертвовать деньги на благотворительность, что будет особенно трогательно, после того как на новостном сайте «Драдж репорт» появилось сообщение о том, что Джейд Джентри истратила все собранные деньги на новую яхту. Потом Джорджи получит «Оскара», а Керри выиграет Суперкубок.
Ой, кажется, в баскетболе нет Суперкубка. Но в голове шумело, в животе ныло, а твердое бедро все также упиралось в ягодицу.
Нужно было немедленно принимать меры, но это означало, что необходимо повернуться и самой справиться с последствиями того, что увидит. Ей необходима вода. И тайленол. По возможности весь пузырек.
До Джорджи начинало доходить, что спиртное не дает полной амнезии. Это не обычное похмелье. Ее опоили. И она знала единственного человека, достаточно подлого, чтобы такое сделать.
Она собралась с силами и пихнула локтем его в грудь.
Он охнул от боли и перевернулся, утащив с собой простыню.
Джорджи снова зарылась лицом в подушку и ощутила, как прогнулся матрац. Значит, он встал.
Джорджи услышала приглушенные шаги в направлении ванной комнаты. Дождавшись, пока хлопнет дверь, она нашарила простыню и заставила себя сесть. Комната наклонилась. Желудок скрутило. Джорджи завернулась в простыню, сползла с кровати и поплелась во вторую ванную, где навалилась на раковину и закрыла лицо руками.
Что бы сделала Скутер, если бы ее опоили и уложили в постель с незнакомцем? Или не с незнакомцем?
Скутер ничего бы не сделала, потому что с ней никогда не случилось бы такого кошмара. Легко быть задорной и оптимистичной, когда в твоем распоряжении команда авторов, защищающая тебя от того дерьма, которое бросает в лицо жизнь!
Когда Джорджи опустила руки, в зеркале отразилась ужасающая физиономия, как у молодой Кортни Лав. Ведьминское помело спутанных волос цвета кока-колы не скрывало ожоги от щетины на щеках. Пятна полустертой туши размазались по векам, как грязь вокруг пруда с водорослями. Уголки рта опустились, а кожа приобрела цвет испорченного йогурта.
Джорджи заставила себя выпить воды. Все туалетные принадлежности остались в другой ванной, но она умылась и прополоскала рот гостиничным зубным эликсиром.
Несмотря на все усилия, Джорджи пока была не способна справиться с тем, что ждало ее за дверью. Поэтому она откинула волосы с лица и уселась на край мраморной ванны. Очень хотелось кому-нибудь позвонить. Но она не могла грузить Сашу в такой момент, а Мег была недосягаема. Не собиралась она и Эйприл признаваться в своих грехах, чтобы не разочаровать подругу. Бывшая поклонница стала ее моральным компасом. Что же до отца… никогда!
Джорджи выпрямилась и потуже затянула узел простыни.
В спальне никого не было, но ее надежда на то, что он ушел, растаяла при виде по-прежнему валявшихся на полу джинсов.
Джорджи прошла в гостиную. Он стоял у окна, спиной к ней. Высокий, но не баскетбольного роста. Значит, ожил ее худший кошмар — Брэм Шепард.
— Ни слова, пока не принесут кофе, — предупредил он не оборачиваясь. — Я серьезно, Джорджи. Прямо сейчас я не в силах с тобой общаться. Разве что у тебя найдется сигарета.
Джорджи задохнулась от ярости и, схватив диванную подушку, запустила в растрепанную золотисто-бронзовую голову Брэмуэлла Шепарда.
— Ты опоил меня какой-то гадостью!
Он увернулся, и подушка ударилась в окно. Джорджи попыталась наброситься на него, но споткнулась о сползшую до талии простыню.
— Прекрати! У нас и без того полно неприятностей, — предупредил Брэм.
Но Джорджи уже схватила его туфлю, и на этот раз повезло больше — она угодила ему в грудь.
— Ой! — Брэм потер грудь, и при этом имел наглость изобразить возмущение. — Ничем я тебя не опаивал! Поверь, если бы я решился подсыпать что-нибудь женщине, то никогда не выбрал бы тебя.
Джорджи подтянула простыню и оглянулась в поисках очередного метательного снаряда.
— Ты лжешь. Меня чем-то одурманили.
— Ты права. Но это был не я, а Мередит… Мэрилин… Мэри. Как-ее-там.
— О ком ты?
— О той рыжей, что была на вечеринке прошлой ночью. Помнишь те мартини, которые она принесла? Я взял один и отдал тебе другой — тот, что она сделала для себя.
— Но зачем ей травить себя?
— Потому что она обожает ощущения, которые дают таблетки.
Джорджи вдруг осознала, что Брэмуэлл Шепард, вероятно, впервые в жизни говорит правду. Она также вспомнила, как он что-то говорил той особе и каким взбешенным при этом выглядел.
Поэтому она снова подтянула простыню и метнулась к нему.
— Ты знал, что в мартини были наркотики, и ничего не сделал, чтобы ей помешать?
— Не знал. Не знал, пока не допил свой и не понял, глядя на тебя, что не чувствую привычного отвращения.
В дверь постучали, и чей-то голос объявил, что это обслуживание номеров.
— Беги в спальню! — прошипела Джорджи. — И подай мне халат! У таблоидов повсюду информаторы! Скорее!
— Не смей мне приказывать!
— Пожалуйста, поспеши, болван!
— Пьяной ты мне нравилась больше.
Брэм вытащил халат, перекинул Джорджи через руку и исчез.
Она отбросила простыню, надела халат и спешно завязала пояс.
