Двери открылись на двадцать восьмом этаже. Брэм сжал ее локоть.
— Час потехи. Пойдем.
— Лучше не надо.
Но он силой вытащил ее из лифта.
— Пойдем. Мне скучно.
— Не моя проблема.
Джорджи попыталась высвободиться из его рук, однако Брэм держал ее крепко.
— Ты, должно быть, забыла, что я подслушал в доме Трева, иначе поняла бы, что стала моей рабыней.
Слишком часто Джорджи бывала мишенью жестоких игр Брэма, чтобы не знать, куда это приводит, поэтому ей стало не по себе.
Он подтолкнул ее за угол.
— Представляешь, сколько денег я могу сделать, продав историю несчастной, отчаявшейся Джорджи, умоляющей мужчину жениться на ней?
— Даже ты на это не способен.
К сожалению, способен.
— Полагаю, все зависит от того, насколько покорной рабыней ты окажешься. Надеюсь, на тебе надето сексуальное бельишко, потому что я как раз в настроении для лэп-данс[6].
— Согласна позвонить и заказать все, что пожелаешь. В Вегасе полно изголодавшихся по сексу девушек.
Брэм постучал в дверь костяшками пальцев.
— Признаюсь только тебе, Скут, но меня уже тошнит от тех мартини, которые мне вливали в горло. Сколько можно пить?! А раз я желаю быть трезвым как стеклышко для твоего лэп-данса, клянусь, что весь остаток ночи буду пить исключительно содовую.
Он не выглядел пьяным, но по прошлому опыту Джорджи знала, что он может выпить огромное количество алкоголя, прежде чем его язык начнет заплетаться. И возможно, он просто пугает ее дурацким лэп-дансом, но это не означает, что он не придумал чего-то подобного в качестве орудия шантажа. У нее могут возникнуть большие проблемы и нужно как можно скорее придумать, что с этим делать.
Дверь открылась, и они оказались в просторном номере люкс: мрамор, позолота, живые цветы, несколько очень молодых и красивых женщин и чуть большее количество мужчин. Судя по росту последних, все были баскетболистами, если не считать жмущейся в углу парочки липкого вида агентов в дизайнерских костюмах и с дорогими часами.
— Это Скутер!
Один из баскетболистов поднялся и блеснул золотыми зубами.
— Черт возьми, девочка, ты прекрасно выглядишь! Иди сюда и выпей с нами.
— Эта публика тебя обожает! — Брэм широким жестом обвел комнату и направился к бару, где расселись женщины.
Что же… ее никто не ждет. Возвращаться в пустой гостиничный номер не хотелось. Кроме того, целая стайка женщин надежно отвлекла Брэма. Значит, в ближайшие полчаса ей ничто не грозит и можно спокойно остаться здесь. Да и она не позволит, чтобы Брэм стал свидетелем ее бегства.
Скоро Джорджи обнаружила, что большинство парней играли за «Никс». Тот, кто окликнул ее первым, оказался растяпой и олухом, но вот его товарищ по команде был настоящим очаровашкой. У Керри Кливленда были сексуальные дреды, длинные темные ресницы и поистине юношеский энтузиазм. Еще не допив свой первый шоколадный мартини, она ощутила приятное тепло. И вообще, все не так плохо, как кажется. Не приходится беспокоиться о щелчках камер, а Брэм слишком занят висевшими на нем хорошенькими молодыми штучками, чтобы донимать ее.
Часа в два ночи вся компания перешла в отдельный игорный зал, где Керри учил Джорджи играть в кости. Впервые за все эти месяцы она искренне развлекалась. И только сделала первую ставку, как у стола появился Брэм.
— Надеюсь, ты понимаешь, что это фишки по пятьсот долларов? — спросила она.
— Понимаю, и мне плевать. Ты чересчур нервничаешь.
— А вот мне так не кажется, Брэм.
Убийственного вида рыжая особа с прокуренным голосом попыталась обвиться вокруг него, но Брэм стряхнул ее и объявил, что тоже играет.
Когда настала очередь Джорджи бросать кости, Брэм поставил свои фишки на проигрыш. Джорджи бросила кости. Выпала выигрышная комбинация: пять и шесть. Вокруг раздались победные крики. Только Брэм ставил против нее.
— Обидно, — прошептала она ему. — Я знаю, как плохо у тебя с деньгами, но слышала, что мужчины-проститутки могут составить огромное состояние, если найдут щедрых клиентов.
— Вижу, ты всегда помнишь обо мне.
— На что же тогда друзья?
Рыжая тщетно пыталась привлечь внимание Брэма. Тот так же упорно игнорировал ее. Она наконец исчезла, только чтобы вернуться с двумя свежими мартини. Один сунула в руку Брэму, но едва поднесла к губам свой, он отобрал стакан и отдал Джорджи.
— Может, хоть это немного тебя расслабит?
Рыжая так расстроилась, что Джорджи посочувствовала бы ей, не будь девчонка такой навязчивой.
Брэм бросил кости. Выпала семерка. Пока что он оставался при своих, а вот Джорджи потеряла несколько тысяч. Но ей было все равно. Главное, что сейчас она веселилась.
Она пригубила мартини и подбодрила Керри, поскольку была его очередь.
Время текло незаметно, и постепенно мир окунулся в водоворот красок. Кости ударялись о край стола. Палочка скользила по зеленому сукну. И неожиданно все показалось прекрасным. Даже Брэм Шепард. Однажды они вместе создавали магию на голубом экране. Разве это не в счет? Джорджи неожиданно прижалась щекой к его щеке.
— Я больше не ненавижу тебя.
Он обнял ее за плечи и тихо признался:
— Я тоже не ненавижу тебя. — И голос у него был таким же счастливым, как ее мысли.
Прошла еще одна прекрасная минута, и тут он почему-то отстранился и отошел. Ей хотелось протестовать, окликнуть его, но на душе было слишком хорошо и спокойно. Она вообще не хотела шевелиться.
Краем глаза она заметила, как он подошел к рыжей. И вид у него был рассерженный. Как он может злиться в такую чудесную ночь?
А кости все щелкали и щелкали. Рядом снова появился Брэм.
— Нужно уходить отсюда.
Это последнее, что Джорджи запомнила в тот вечер. Утром же, когда, проснувшись, открыла глаза, поняла, что совершила ужасную ошибку.
Джорджи застонала. В висках пульсировало, во рту стоял вкус соляной кислоты, а место желудка занял канализационный отстойник. Она подтянула колени к животу и почувствовала, что упирается в бок Ланса. Его кожа была теплой и…
Нееееееет!!!
Она открыла тот глаз, который не был закрыт подушкой.
Безжалостное лезвие солнечного луча проникло сквозь жалюзи и уперлось в белый кружевной лифчик, валявшийся на ковре ее номера в «Белладжио». Одна из тех туфель, что были на ней прошлой ночью, выглядывала из-под мужских джинсов.
«Пожалуйста, о, пожалуйста, Господи, пусть эти джинсы принадлежат тому славному баскетболисту».
Джорджи зарылась лицом в подушку. А если нет? Что, если они принадлежат…
