меня, то на фото в моих руках.
— Кто она? — спрашиваю я.
Александр Шахов на мой вопрос тяжело вздыхает, а затем плотно притворяет за собой дверь. Подходит ближе, достаёт из хьюмидора сигару и не спеша проводит ритуал по её обрезанию и раскуриванию. Но начинает говорить только тогда, когда мне кажется, что он уже никогда мне не ответит.
— Это Катя, Данил. В студенчестве мы с ней встречались. Потом расстались, когда я женился.
— Оно того стоило? — задал я свой главный вопрос.
— Что именно?
— Расставание и женитьба, — положил я фотографию на стол так, чтобы он видел изображённую на ней женщину.
— Конечно, — улыбнулся отец, а потом и рассмеялся, — у меня есть ты, Серафима и София. Я об этом не пожалею никогда.
— Ты любил эту Катю? — всё ещё не сдавался я.
— Любил? Да, наверное, любил. Но, видишь ли, сын мой, одной любовью сыт не будешь. С годами страсть проходит, и ты во всей красе начинаешь видеть упущенные возможности. Рефлексировать на этот счёт. Жалеть, что сделал неправильный выбор. А затем тонуть в разочаровании, в том числе и к той, которую ты однажды поставил на пьедестал своих потребностей. Да, иногда я смотрю в глаза этой женщины и вспоминаю, как был счастлив с ней, но в то же время понимаю, что всё сделал правильно.
— И как ты справился со своими чувствами?
— Перетерпел, — пожал плечами отец, — а потом появилась Фима, ты, Соня… и я наполнился другими чувствами. Правильными.
— Правильными?
— Да, сынок. Пока это всё может показаться сложным, но однажды ты поймёшь меня, когда у тебя появится свой ребёнок. И чем скорее это случится — тем лучше. А там уж и все сомнения растают как дым.
Я же только кивнул в ответ на эти слова и наконец-то расставил для себя приоритеты. Да, мне будет чертовски непросто, но я обязан поступить так, как надо, а не как хочу. Вот и всё!
Как чумной покинул кабинета отца. А затем вывалился из дома, ощущая озноб во всём теле. Сел за руль и погнал, не разбирая дороги, чувствуя, что мне на живую вырвали сердце из груди.
Которое принадлежало Лере…
А спустя минут двадцать я с пробуксовкой притормозил у трёхэтажного особняка и с ненавистью на него посмотрел.
— Что я здесь делаю? — шёпотом спросил я сам у себя.
А в следующую минуту кивнул своему отражению, заглушил двигатель и покинул салон автомобиля, направляясь туда, где меня не ждали…
Данил
В жизни каждого человека случаются моменты, когда он стоит на пороге судьбоносных решений. Они бывают разными — опрометчивыми, кардинальными, безрассудными, поспешными, нелогичными и не всегда правильными.
В моём же случае, это решение было абсолютно не компромиссное, со всех сторон спорное, но, когда я осознал, куда именно приехал, руководствуясь лишь инстинктами и разрозненными желания, то понял — оно единственно верное из всех возможных.
И я выдохнул. Потому что наконец-то чувствовал, что поступаю так, как должен был. Да, мне этот последний шаг в пропасть было сделать адски тяжело, но сегодня я верил, как никогда, что действия мои оправданы на все сто процентов.
Я без стука и предупреждения вошёл в дом. Разулся. Разделся. А затем поднял глаза, полные решимости, на того, кто стоял в дверном проёме и вопросительно взирал на меня.
— Данил?
— Добрый день, — кивнул я и медленно выдохнул напряжение и нетерпение через рот.
— Почему не предупредил, что приедешь? — и мужчина поспешно стянул на грузном теле парчовый тёмно-бордовый халат, пряча под ним домашний шелковый костюм. Я застал его врасплох, и это было мне на руку.
— Вы мне не рады? — ответил я вопросом на вопрос, и мужчина тут же приглашающе махнул мне, давая понять, чтобы я шёл за ним.
— Ну что ты такое говоришь? Двери моего дома всегда открыты для тебя, сынок. Голодный?
— Не до пищи.
— Даже так? — глянул на меня хозяин дома, и я кивнул со всей серьёзностью, прожигая его взглядом.
— Да, — коротко рубанул я, и меня понимают без дополнительных уточнений.
— Пройдём в кабинет?
— Я не украду у вас много времени.
— Что ж, хорошо.
И мужчина сменил направление, устремляясь вглубь дома, где располагалась угрюмая, обитая красным деревом комната, пропахшая сигарами и старыми книгами. Мы прошли внутрь и уселись на двух низких диванчиках, стоящих напротив друг друга.
— Кофе? Чай? И дальше по списку, — всё ещё пытался быть любезными мой оппонент, но я отрицательно качнул головой.
— Спасибо, но я воздержусь. Лучше сразу перейду к цели своего визита, — откинулся я на мягкую спинку и намеренно принял расслабленный, уверенный в себе вид, хотя внутри весь пульсировал от едва сдерживаемого беспокойства.
Ведь передо мной сидел далеко не дурак. И у него на руках было намного больше козырей, чем у меня.
— Итак, я весь внимание, Данил, — и тонкие губы мужчины растянулись в скупой, но располагающей улыбке.
— Что ж, Алим Бурханович, — выдержал я нужную мне паузу, — мне, безусловно, очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что инициирую развод с вашей дочерью.
Точка.
Молчание.
Секунды нервно дрожат между нами. Рвутся.
Улыбка на лице Ильясова становится ещё шире, но я был готов к такой реакции. И знал, что именно скрывается за ней. Паника. Злость. Жадность.
— Мальчик мой, — доверительно наклонился ко мне мужчина, — что натворила моя непутёвая дочь? Поговори со мной, мы же одна семья, всё можно решить.
— Я уже решил, — безэмоционально выговариваю я, лишая его шанса зацепить меня, но, увы.
— Ты рубишь сплеча, Данил, и вообще…
— Мне нужно повторить дважды? — ещё раз делаю я попытку пресечь дальнейшую ненужную мне полемику, но Ильясов — хитрый лис и не намерен так легко сдаваться.
И я решаю немного отпустить ситуацию, потому что понимаю, что сейчас мне это только на руку. Согласись, он со мной сразу — и я проиграл.
— Женщины создания не всегда благодарные, Данил. Импульсивные. Местами неудобные. И, безусловно, надоедливые. Но это ведь не значит, что нужно рвать годами выстраиваемые договорённости, дабы просто насолить супруге.
— Я не пытаюсь никому насолить, Алим Бурханович. Я пытаюсь развестись.
